Николай Липницкий - Там, за краем этого мира

– Медведи, что ли?

– Какие медведи? Люди, которые через гибель прошли.

Что-то мне всё хуже становится. Голова пустая и какая-то тупая. Мысли путаются и толком ничего не могу понять. Да ещё и холодно, несмотря на то, что печь топится.

– Погоди, что ты мне гонишь? Какие стылые места, какие шатуны, какая гибель? Что за сказки? Двадцать первый век! Семьдесят километров от столицы!

Парень смотрел на меня с широко открытым ртом, и, казалось, ничего не понимал из моей речи. Даже, по-моему, бояться забыл. Глядя на его ошарашенное лицо, я почувствовал, как по спине побежал холодок. Это, что такое происходит? Парень явно верил про то, что говорил. И рассказывал про все эти необычные вещи, как про само собой разумеющееся. И смотрел на меня, как на придурка. А, кстати, может он действительно из психбольницы сбежал? С автоматом? Тоже не сходится. Решившись, я развязал ему руки и кивнул на лавку, стоящую возле стола, склоченного из толстенной доски. Меня шатнуло, и я тоже поспешил плюхнуться на лавку с другой стороны. Да, что же так холодно?

– Автомат отдай, – растирая затекшие запястья, хмуро попросил парень.

– Успеется ещё. Я, пока, тебе не доверяю. Вот так верну, а ты мне очередь в спину.

– Больно надо патроны тратить. Чай, они под каждым кустом не растут.

– Ты, лучше, расскажи, что у вас такое за прошедшие сутки произошло, что так кардинально изменилось.

– Ничего не произошло.

– Ну, как же? Сам же говорил, что погибель, шатуны, заморозки всякие.

– Стылые места, – поправил меня парень.

– Что?

– Не заморозки, стылые места.

– Без разницы. Откуда это всё взялось?

– Так, это всегда со времён Лиха было.

– Какого лиха?

– Я точно не скажу, но давно, ещё до моего рождения, на Землю Лихо спустилось. Старики говорят, что, якобы со звёзд. Раньше, бают, хорошо жили. Охотиться не надо было, на людей никто не нападал, люди без забот и хлопот жили. Каждый своим делом занимался и за это бумажки какие-то получал.

– Деньги, – машинально вставил я.

Мне становилось всё холоднее. Уже зубы стали отбивать еле сдерживаемую чечётку. В голове стал расти чугунный шарик, сначала небольшой, но с каждой минутой становящийся всё больше и отдающийся в затылке ломящей болью.

– Вот-вот! Дед Кузьма так же их называл. За эти бумажки можно было, что хочешь в специальных лавках или на торжище взять. Хочешь – одежку любую, хочешь – дичь разную. Хорошо! А тут, чтобы семью прокормить, полдня по лесу бегать надо, ловушки проверять. А сейчас и того больше. Дичь уходит куда-то.

Голова разболелась и начало знобить сильнее. Нет, я вообще, слышал, что за МКАДом жизни нет, но не настолько же! А, может, он действительно псих? И угораздило же! И, ведь, так хорошо вчера всё начиналось. Успешное подписание договоров, первый транш прошёл, из Москвы, на удивление, почти без пробок выехал. А потом, как отрезало. Свой Мэрс разбил, в лесу заблудился, а теперь ещё и ненормальный этот.

– Слушай, а ты меня на дорогу вывести можешь? – вдруг пришло мне в голову.

А, что? Если он местный, то знает, где трасса. А там, попутку поймаю и до ближайшего отделения полиции. Пусть ловят психов с автоматами те, кому положено.

– Тракт-то? Знаю.

– А меня отвести можешь туда?

– Автомат отдашь, отведу.

– Ты приведи меня туда, а там верну я тебе оружие, не бойся.

– А что ты там хочешь? По этому тракту же лет десять никто не ездит. Стылые места через каждые пять вёрст встречаются.

– А другая дорога?

– Тебе тракт нужен, или простая дорога?

– Мне большая трасса нужна.

– Дык, это тракт и есть.

Псих, он и в Африке псих. Мало ли что в его голове творится? Может, он машины за монстров принимает, а придорожные кафешки стылыми местами называет. Я поднялся и повесил автомат на плечо. Внезапно чугунный шар в голове качнулся, меня повело в сторону и предметы в комнате начали раздваиваться. Разум охватила апатия, и хотелось только одного: лечь, закутаться потеплее и спать. Кто-то подхватил меня под локоть и куда-то повёл. Потом я почувствовал, как с плеча стаскивают автомат, но мне уже до этого не было ни какого дела. Только согреться и спать. Трясло так, что лязгали зубы, и сводило конечности. Мертвенный холод прошёлся по ногам и сконцентрировался в груди ледяным комком.

Когда этот непонятный незнакомец, вдруг, начал заваливаться на бок, Андрей чисто рефлекторно его поддержал, а потом, видя, как побледнело его лицо и, чувствуя жар, исходящий от его тела, потащил к лежанке. Первая радость от того, что он сейчас вырвется из плена, в который угодил по неосторожности, быстро сменилась вопросом: что дальше делать? С одной стороны, этот мужик на него напал. Коварно подстерёг и набросился, ударив, связав, да ещё и отобрав автомат.

Парень потёл припухшую и болевшую скулу. Есть все основания бросить этого незнакомца здесь и уходить, пока он не очнулся. Но, с другой стороны, Андрюха и сам прокрался в дом тайком, да ещё и с ножом в руке. И, неизвестно, как развивались бы события, если бы он застал этого мужика врасплох. Незнакомец просто проявил бдительность и действовал на опережение. Ну, и перехитрил Андрюху. Да и сам по себе, видимо, человек неплохой. Не лихой, это точно. Лихих людей, промышляющих на дорогах, Андрей видел. Те – другие.

Мужик застонал и стал метаться на лежанке, что-то неразборчиво бормоча. Андрей посмотрел на него, подумал и, подбросив дров в печь, поставил в горнило котелок с водой. Нужные травы всегда есть в котомке охотника. Без них никуда. Тут и сбор от укуса гадюки, и от живота, и от головных болей. Да мало ли какие напасти в лесу ждут? Был там сбор и от простуды. Вода в котелке закипела, и он, высыпав туда щедрую щепоть перетёртых в труху сушёных трав, поставил его томиться на шесток. Пока отвар настаивался, он, отыскав в избе кое-какое тряпьё, как мог, укутал незнакомца.

Решение пришло быстро и как-то спонтанно. Дождавшись, когда отвар в котелке немного остынет, он перелил его в кружку, напоил мужика и, убедившись, что тот, успокоившись, наконец, уснул, вышел из дому и, нацепив лыжи, помчался в деревню. И снова скрип снега под лыжами, свист ветра в ушах и лыжня, петляющая между деревьями.

Иван сидел в жарко натопленной избе и, отдуваясь, пил чай со смородиновым листом, посматривая на шаньги, сложенные горкой на блюде. Выглядели они аппетитно и призывно манили к себе, но больше не лезло. И так три огромных куска слопал. Жена привычно копошилась рядом, а у печи фыркал кот, вляпавшийся в горку золы, просыпавшейся из поддувала. Он любил вот так, спокойно, посидеть в тепле и уюте и подумать о деревенских делах и заботах. А их у старосты всегда немало.

На крыльце раздались шаги, и кто-то шагнул в сени, шумно стряхивая с ног снег. Дверь открылась, и в горницу в клубах морозного воздуха ввалился Андрюшка, молодой охотник, сын вдовы Натальи. Следом в дом ворвался холодный уличный воздух, и Иван замахал руками.