Дэвид Дрейк - Война

— Командир Омеги, на мостик!

Они встретились там. Места на мостике хватало только для двоих, плюс Сойер и Мэннинг. В аккурат.

— Ну? И что теперь? — Голос Сойера, доносившийся по четырехстороннему каналу, который организовали компьютеры шлемов, был искажен защитными шумами.

— Черт меня возьми, если я знаю, — отозвался Инглиш, опираясь на свое ружье. — Я пришел, чтобы просто посмотреть шоу. Здесь видно получше. Техсоветник, что ты думаешь?

— Должно быть, фратрицид: АПОТ-вооружение «Хэйга» противодействует его системе защиты. — Инглишу показалось, что он слышит вздох. — Может, если бы я была на борту, мне бы удалось с этим справиться.

— А ты не можешь сказать им, что надо делать? — поинтересовалась Мэннинг, непроницаемо черный щиток ее шлема был повернут к Клиари. — Нам потребуется какое-то время, чтобы оказаться внутри.

Она не сказала: «Возможно, нам не удастся попасть внутрь».

Инглиш начал прикидывать, что могут сделать они с Сойером, чтобы очистить обшивку «Хэйга».

— Мэннинг, Клиари, пошлите им стабилизирующую информацию. — Он вспомнил, что Клиари сделала нечто подобное, когда он присоединился к ней тогда, на имитаторе-тренажере.

— Сойер, мы с тобой организуем десант Девяносто Второй и постараемся соскрести их вручную.

— Что угодно, лишь бы вы забыли об этом чудовищном взлете, — отозвался Сойер, который чувствовал себя виноватым.

Когда Инглиша сняли с оболочки «Хэйга», он первым делом запросил сведения о потерях. Капитан растянулся на спине в тесном отсеке разведскутера, тяжело дыша и рассматривая низкий, такой родной потолок, словно это было прекрасное голубое небо.

Он все еще сжимал АПОТ-ружье, дуло которого упиралось ему в шлем.

Пока не вернулась вся команда, он подумывал, не пристрелить ли Клиари, которая болталась, запутавшись в ремнях и время от времени кидая на него многозначительные взгляды, словно первейший долг капитана Инглиша — освободить эту дурищу из ее идиотских завязок.

Когда установили связь с последним из парней, а последний квадрат обшивки был проверен и свободен от телероботов, он понял, что новых сюрпризов не будет. Убитых и тяжело раненных нет. Только троим потребовалась специальная медпомощь. Ничего хорошего, но с этим справиться можно. Телероботы врага не были запрограммированы на людей.

Эти твари походили на обрубки крепких стальных парней с мощными лапами и очками ночного видения. Когда один из роботов уставил на Инглиша свои глазелки, тот почувствовал, что где-то там, внизу, на поверхности планеты, какой-то гуманоид изучает его.

Так что прежде чем разнести робота, он состроил этому гуманоиду рога.

Инглиш немного расслабился и повернулся к Сойеру.

— Знаешь, эти встроенные компьютеры не так уж плохи.

— Точно, — раздался голос лейтенанта. — Мы продолжаем подбирать людей. Хочешь вместе с Мэннинг заняться повреждениями «Хэйга» и обсудить, как она собирается произвести стыковку?

— Конечно, давай ее.

Голос Джоанны Мэннинг сообщил:

— Дельта-Два, «Хэйг» не настолько пострадал, чтобы мы не могли подлатать его и увести отсюда, мне только надо ввести в курс дела вашего техсоветника, капитан.

— Мы? Увести… — Он понял, что сует нос в дела разведки, и остановился. — Ладно, мы уведем его, будем тянуть или тащить все, что вам с техсоветником заблагорассудится. Действуй, разведка.

— Спасибо за доверие, Дельта-Два. Отбой.

Дела обстояли так, что надо было либо уводить «Хэйг», либо взрывать его. Мэннинг не сказала этого, но Инглиш понимал: нельзя было оставлять Синдикату корабль Флота, да еще с экспериментальным вооружением. Хорошо все же, что это не его проблема, а Джоанны Мэннинг.

Инглиш продолжал наблюдать за подбором людей и помогал усталым ребятам забираться в кабину, когда его встроенный компьютер без всякого предупреждения соединил его с Клиари.

— Какие новости? — осведомился Инглиш. Он больше не сердился. Он помог Траску втащить внутрь последнего раненого. Нельзя сердиться на здоровых, когда так счастлив видеть раненых.

— Просто я подумала, что ты захочешь узнать: с Падовой все будет в порядке, как и с остальными, кто был на мостике. Но у нас мало времени. Синдикат скоро придет в себя, и тогда нам придется худо.

— Да, ну ладно, ты же у нас технический советник. Все, что от тебя сейчас требуется, это втолковать банде десантников все, что нужно, для того, чтобы подлатать наш изувеченный корабль и унести отсюда ноги. Справишься?

— Справлюсь, Инглиш, не переживай.

— Отлично, Омега. Отбой.

Вслед за падением последней Империи начался стремительный распад общества. Целые народы лихорадочно искали способ выжить в условиях всеобщего хаоса. Для членов Альянса таким способом стала взаимная поддержка. На планетах, объединившихся в Синдикат Семейств, прижилась специфическая форма феодального общества с высоким уровнем технологий.

Опустошительные набеги пиратов и иных странствующих разбойников унесли жизни огромного множества людей — а ведь население планет к тому времени и так изрядно поредело.

Промышленность, уцелевшая несмотря на все катаклизмы, постепенно сосредоточилась в руках тех немногих, кому удалось сохранить знания и умения, необходимые для поддержания ее жизнедеятельности.

Однако во многих высокотехнологичных мирах крушение инфраструктуры вызвало ожесточение населения против горстки людей, сумевших сохранить то, что уцелело. Это было вполне закономерно для народов, вернувшихся к использованию животных в качестве тягловой силы и хранивших в памяти леденящий ужас бомбовых налетов космических кораблей. И каждый из тех, кто был способен построить подобный корабль, становился злейшим врагом.

Часто, слишком часто целые планеты погружались в пучину феодального варварства. В те времена в каждой крохотной долине имелся свой военный диктатор.

Что касается познаний в области высоких технологий, то их сохраняли отдельные семьи, передавая из поколения в поколение. Руководства по эксплуатации и технические инструкции постепенно превратились в бесценные сокровища.

Вскоре произошло резкое отчуждение привилегированных семейств от остального общества, состоящего сплошь из дремучих невежд. И как только народы оправились от последствий катастрофы до такой степени, что торговцы вновь стали более необходимы, чем солдаты, именно семейства, владеющие познаниями, поднялись на вершину власти.

Но даже и тогда отголоски кровавых столкновений между феодалами-солдафонами не стихли окончательно. На смену им пришла жестокая борьба баронов-грабителей, контролировавших фактически все средства производства. Положение еще более усложнилось с возрождением торговых космофлотов. Сложилась ситуация, аналогичная той, в которой оказалась Япония к концу эпохи свободной торговли: семейства, под чьим контролем находились континенты и целые планеты, увидели в происходящих переменах угрозу своему могуществу. Но в отличие от японских феодальных династий доминирующие семейства, зная цену технологиям, стремились наиболее эффективно использовать открытия, заново совершаемые учеными других миров. Угроза разнообразных влияний извне, способных ослабить их неограниченную власть над своими народами, также вынуждала самые мощные из кланов к скорейшему объединению. Сплотив свои усилия, эти пятьдесят семейств оказались в состоянии полностью изолировать конгломерат своих миров, а заодно подчинить себе те немногие планеты внутри границ конгломерата, которым до сих пор удавалось сохранять независимость…