Олег Шовкуненко - Оружейник. Книга вторая. Бой без правил

Стоило Лизе с Павлом покинуть кухню, как я зашипел на приятеля:

– Э… ну ты, полегче с определениями. Какие же мы старые?

– Что, седина в бороду, бес в ребро? – осклабился Загребельный. – Скажи ей, что тебе тридцать, а выглядишь на полтинник потому как… – Леший прыснул и припомнил бородатую шутку: – У верблюда два горба, потому что жизнь борьба.

– Лиза знает сколько мне, – я уже и сам был не рад, что начал этот разговор.

– Тогда вообще не вижу смысла обижаться, – мой приятель в недоумении развел руками.

Когда я угрюмо промолчал, Андрюха пошел на попятную:

– Ладно уж, больше ни слова о возрасте. Обещаю. – Леший помедлил и добавил: – Только один совет…

– Ну.

– Побрейся. А то рожа у тебя, прямо как у криминального элемента с Кавказа, – название «Кавказ» Загребельный произнес с колоритным грузинским акцентом.

Вот чего-чего, а грузином меня никогда не величали. Может именно поэтому я тут же поднес руку к лицу и ощупал его словно слепец. Худые впалые скулы и квадратный, слегка тяжеловатый подбородок поросли недельной щетиной. Однако не думаю, что это уж очень делало меня похожим на горячих горных абреков. Насколько я помнил, их основными отличительными чертами всегда были орлиный нос и кепка-аэродром.

Цирк-зоопарк, нос! Я мигом коснулся своей переносицы и обнаружил на ней хорошо прощупываемый горб. Вот блин, проклятый ФСБшник, накаркал таки со своим верблюдом. Один горб у меня уже образовался. Притом все как и говорил Леший… борьба тогда была не на жизнь, а на смерть. Я тут же припомнил часы, проведенные в плену у кентавров. Мне тогда переломали не только нос, но и ребра. А о сотрясении мозга и прочих повреждениях моего бренного тела не стоит и вспоминать.

– А вот и мы!

На кухню протиснулись брат и сестра Орловы. Каждый из ребят тащил по два стула.

– Садись, Максим.

Лиза поставила рядом со мной просторное и удобное пластиковое кресло, такие обычно выставляли на открытых летних площадках или кафе. Остальные три стула были простыми деревянными, сконструированными без особых претензий на удобство.

– Везет же некоторым, – с наигранной завистью вздохнул Загребельный, и я понял, что он не только о кресле.

Минут пять мы сидели молча. Просто наслаждались покоем и видом весело горящего огня. Кроме этого кухня потихоньку наполнялась запахом готовящейся пищи, что само собой поднимало настроение, способствовало некоторой расслабленности и мечтательности. Нажраться и на боковую! А что, вполне приличная мечта для мира, в котором удачей уже считается дожить до следующего дня.

Все испортил Леший. Подполковник ФСБ не мог не думать о проблемах:

– Никак не могу взять в толк, почему они сегодня напали? – протянул он задумчиво.

– Ты о кентаврах? – переспросил я, с трудом возвращаясь из сладкого мира грез.

– О них, родимых. О ком же еще?

– Да, странно, – согласился я. – ОН не обещал, что шестилапые воспылают к нам горячей любовью, но гарантировал, что в течение двух месяцев атак не будет.

– Кто «ОН»? – громко спросил Пашка.

– Тс-с-с… – я приложил палец к губам, давая пацану понять, что не стоит влезать в разговор старших как по возрасту, так и по званию.

– Давай просто послушаем, – Лиза поняла мой намек и осадила брата.

– Вот это правильно, – похвалил ее Загребельный и тут же вернулся к прерванной теме: – Сегодня кентавры нападали уж очень прямолинейно, почти как год назад, когда мы встретились с ними впервые. Это странно, ведь с тех пор они серьезно эволюционировали, многому научились.

– Обкурились наверное, – я отшутился, так как свежих мыслей по этому поводу почему-то не родилось.

– Смешно, – ответил подполковник ФСБ даже не улыбнувшись. – Неужели в этом и заключалась помощь Главного? Погрузить этих тварей в полусонное состояние и дать нам возможность валить их как в тире.

Услышав имя «Главный», Лиза с Пашкой переглянулись, но на этот раз удержались от расспросов.

– Честно говоря, я надеялся что он имел в виду нечто совсем иное, – мне ничего не оставалось, как сокрушенно покачать головой.

– Я тоже, – Леший со злостью сплюнул. – Все-таки сволочь этот Главный. Никому верить нельзя!

В тот самый момент, когда Андрюха произносил эти слова, через порог кухни перешагнул Костя Соколовский.

– Вкусно пахнет, – на его лице заиграла счастливая улыбка. – Вы этим ароматом раненых прямо на ноги подняли. Вон, стоят за стеной, вдыхают будто живительный эликсир.

Услышав эти слова, подполковник ФСБ резко развернулся и глянул в сторону раздаточного окна. Снаружи и впрямь стоял человек. Только к тому моменту, когда на него глянул я, раненый уже повернулся и медленно удалялся прочь. Все, что удалось разглядеть, так это старую солдатскую шинель и перевязанную окровавленным бинтом голову. Бежать за ним и расспрашивать кто такой и что делал около окна казалось глупостью. Что он тут мог делать? Просто голодный, причем настолько, что пришкандыбал сюда в надежде первым получить заветную пайку.

Придя к такому выводу, я слегка успокоился и решил посоветовать Андрюхе сделать тоже самое. Однако, глянув на приятеля, я понял, что мой совет вряд ли подействует. Загребельный сидел хмурый, с плотно сжатыми губами и сдвинутыми бровями.

– Ты чего? – я попробовал его растормошить.

Леший медленно перевел на меня взгляд и негромко произнес:

– У него ранение в голову. Половина лица изувечена и нет левого глаза.

При этих словах я вздрогнул. Это действительно было словно предупреждение, напоминание о прошлом.

Ужинать мы сели в отдельной комнате, которая находилась в глубине убежища. Чтобы добраться сюда из общего зала, предстояло преодолеть метров пятнадцать узкого извилистого коридора с темными, жутковатыми в своем безмолвии и своей бездонности провалами дверей. Это помещение Леший выбрал не случайно. Сегодня он хотел наконец поведать членам группы о наших дальнейших планах, после чего предложить им сделать свой выбор. На всякий случай мы с подполковником решили, что эта информация не должна коснуться чужих ушей. Как говорится, береженного бог бережет.

По периметру небольшой комнаты стояли грубо сколоченные двухярусные нары, в центре круглый, когда-то полированный стол и четыре стула. Это было именно то помещение, в котором обычно ночевал Крайчек вместе с другими ответственными лицами колонии. Отсюда и столь роскошная меблировка. В других жилых комнатах убежища кроме матрасов, лежащих прямо на полу, вряд ли можно было отыскать что-либо еще.

– Приступить к принятию пищи! – для порядка скомандовал Загребельный.

На него с любопытством покосились восемь человек, которые в этот момент уже доедали свои порции.