Ольга Крамер - Новая Зона. Наперекор судьбе

– Они нас видят? – тихо спросил пилот.

– Они нас не замечают, – неопределенно ответил сталкер. – Мы что-то вроде слепого пятна. Возможно, они чувствуют наше присутствие рядом, но не способны заметить. В Зоне ведь ничего не бывает просто так, необдуманно. Если бы они нас могли видеть, это обязательно нашло бы отражение в будущем. Ты же смотрел всякие там фильмы про людей, попавших в прошлое? Знаешь, какие могут быть последствия, если повлиять на ход времени.

– Ага, – глупо отозвался Женя. – Книжки всякие читал в детстве. Это все, конечно, здорово, но мне не по себе. Как вернуться обратно?

– Я же сказал – дело двух щелчков.

Брови Фролова поднялись от недоумения, он, приоткрыв от удивления рот, ждал хоть какого-то продолжения, но вместо этого Ранчу вытащил из кобуры пистолет и с переполняющим горечью вдохом покрутил его в руках.

Раз.

Сталкер снял «кольт» с предохранителя. Его лицо исказила гримаса отчаяния и грусти. Недовольно поджав губы, Ранчу выдохнул и покачал головой, сказав себе под нос что-то совершенно невнятное.

Два.

Молниеносным движением сталкер запихнул себе дуло пистолета в рот, сморщился, тихо пискнул и нажал на спусковой крючок.

В лицо оторопевшего и ничего не понимающего пилота брызнула кровь и мозговое вещество.

– Что за фигня?! Что, мать твою, это за хрень! Эй!

Фролова затрясло, то ли от страха, то ли от злости. Непослушными руками он провел по лицу, пытаясь стереть с себя еще теплую кровь, но только все растер. Тошнотворный ком подступил к горлу, тогда, сглотнув вязкую слюну, Женя заставил себя не думать об этом.

Стараясь сохранить хладнокровие и ясность ума, Женя сел на корточки и закрыл глаза, чтобы советская Москва не отвлекала его от размышлений. Что он имел в сухом остатке? Мертвого сумасшедшего проводника и полную задницу, в которую из-за этого самого проводника попал. За все время, проведенное в Зоне, Женя не встретил еще ни одного человека, который подходил бы под параметры нормальности. Все, без исключения, в той или иной мере были безумны, раз добровольно оставались в этом месте, но этот рыжий парень побил все рекорды.

Но если не думать о Ранчу в этом ключе? Что, если он не сумасшедший. Но разве нормальный, психически здоровый человек пустит себе пулю в голову?!

Успокоившись, Фролов вспомнил, что парень пропал в настоящем времени и вернулся через несколько минут, за которые Женя успел надумать черт знает что. Может, тогда он и угодил в эту аномалию. Это бы многое объяснило. Получается, выбраться из нее можно только умерев в этом времени? В общую картину подобная мысль вписывалась, но от того не переставала казаться безумной. Поднявшись с корточек, Женя снял с плеча автомат и перехватил его за цевье. На короткое мгновение в его голове серьезно затесались мысли о самоубийстве, как единственном способе вернуться в свое время.

– Ну нет же! – сказал сам себе Женя и громко, истерично рассмеялся.

Нервы сдавали. Ситуация давно вышла за все грани Добра и Зла.

Около недели назад он считал крушение самолета самым страшным обстоятельством, которое с ними произошло. Но, черт возьми, это был только первый круг Ада. Для Зоны этого недостаточно. За семь дней молодым людям пришлось пережить столько дерьма, сколько не может выпасть даже на несколько жизней самого невезучего человека. Их с Василисой хотели продать, на них охотились опытнейшие наемники, они успели поработать на опасных головорезов, спуститься под землю, попасть там в аномалию с сильнейшим психотронным воздействием, спастись от сумасшедшего лучника с аномальными наконечниками на стрелах, уберечь Василису от изнасилования. Помимо всего, им постоянно приходилось бороться с настоящими чудовищами, которые умели быстро ползать, летать, преодолевать несколько метров в одном скачке, брать под свой контроль тело и мысли. Биться с уродами, способными одним взмахом длинной гипертрофированной конечности перерубить пополам взрослого человека. Убивать людей, чтобы выжить самим. Женя успел побыть даже в аномальном заточении.

Слишком много было пережито и пройдено, чтобы все закончилось вот так глупо.

Заставив себя повернуться в сторону трупа Ранчу, Фролов опешил, когда не обнаружил его. Никаких следов. Вообще!

– Реверс! Ну сколько тебя ждать-то можно?!

Голос послышался за спиной, но пилот не хотел оборачиваться. Он просто не был уверен, что готов к новому повороту Судьбы. Продолжая смеяться, Женя вытер выступающую влагу на глазах.

– Что ты ржешь?! Говорю, домой пора!

Ранчу подошел к пилоту и встал перед ним, внимательно вглядываясь в его лицо. Рыжий сверлил Женю взглядом долгое время, спрашивал, все ли в порядке у того, но Фролов только смеялся и не мог успокоиться.

– А, я понял, – добродушно улыбнулся сталкер. – Ты никогда не попадал в эту аномалию. Понимаю, выбираться из нее не очень приятно, но надо, дружище.

Не переставая ни на секунду улыбаться, с неиссякаемой добротой во взгляде, парень покачал головой, достал пистолет из кобуры и вздохнул.

И тут Женя резко успокоился, словно ледяной водой его окатили. Он испуганно выставил перед собой руки и начал пятиться.

– Нет-нет, не делай глупостей, – глаза его округлились от ужаса. – Не надо, Ранчу! Не бери грех на душу. Дружище, это плохая идея!

– Не сцы, – подмигнул Ранчу и выдавил спусковой крючок.

Свинцовая пчелка вошла точно между глаз пилота. На лице Фролова застыли посмертные эмоции удивления и страха.

– Уже третий раз из-за тебя, – сказал он, глядя на труп Фролова. – К такому не привыкнуть.

Сталкер перехватил оружие двумя руками, прищурился, чувствуя, как сильно колотится сердце, и выстрелил себе в подбородок.

Голова от боли разрывалась, словно по ней ударили чем-то тяжелым, да прямо по макушке.

Заскулив, Женя медленно сел, несколько раз моргнул, сделал глубокий вдох и медленный выдох, потер виски.

Рядом, держась двумя руками за голову, сидел Ранчу. Он явно чувствовал себя намного хуже, чем пилот. Содрогнувшись всем телом, он зажал ладонью рот и встал на колени. Охотника за удачей мучительно рвало. Не в силах больше наблюдать за страданиями парня, Фролов достал из своего рюкзака пластиковую бутылку с водой и, опираясь на оружие, медленно поднялся.

– Держи, – он протянул бутылку сталкеру. – Выпей и умойся.

В то время, пока Ранчу приходил в себя, Женя осматривался. Они определенно вернулись в свое время. Убитая дорога под ногами, через которую прорываются мощные ростки растений, слева виднелись «стекляшки» Москва-сити, архитектуру которых в девяностых даже вообразить никто не мог, упавший указатель, гласивший о том, что чтобы попасть на Варшавское шоссе, необходимо свернуть направо. На месте, где возвышался памятник, остался только намек от постамента, который облюбовала фосфоресцирующая зеленым светом кислотная аномалия. Но весь этот удручающий вид мертвого города радовал сейчас пилота намного больше. Так было естественно и правильно, это была настоящая Москва, а не красивая иллюзия. Такой оживленной ей уже никогда не стать – ни через десять лет, ни через пятьдесят. В первые дни пребывания здесь в это поверить было очень трудно, в голове не укладывалось, как такой огромный мегаполис смог превратиться в руины. А сейчас пилот принимал это, как должное, будто иной судьбы город и не знал.