Вадим Тарасенко - Противостояние

Позади две недели потения на тренажерах, сдача экзамена допуск на право управления грузовым звездолетовм класса С3 и легкая пирушка с новыми коллегами, к которым жизнь–зебра, как и к Алексу хорошо приложилась копытом, забросив в самую глухомань Федерации Планет, в двадцать первый сектор.

«Первый рейс, а сколько их еще будет – рутинных, без какого-то либо адреналина в крови. Это тебе не прыгать в гипер под вой сирены предупреждения лазерной атаки эллов или лихорадочно самому наводить боевой лазер на противника, стараясь выстрелить первым. И при этом невольно косится взглядом на монитор бортового компьютера с красноречивой надписью: «Осталось 10% живучести» − еще одного залпа крейсера эллов не выдержать.

В обязанности первого помощника входило проверка грузовой накладной, сверка ее с грузом, доставленным на корабль, контроль правильности закрепления груза в грузовом отсеке. Одним словом, тоска. Не для этого он учился в Военно-космической академии, чтобы вести учет всяким консервам, шмоткам, запчастям к флайерам и прочему житейскому, промышленному и военному барахлу.

«Можно даже написать большими буквами: «ТОСКА». Правда, если пираты любезно не внесут некоторого драйва в мою предстоящую скучную жизнь».

– Первый помощник к старту готов! – четко отрапортовал он.

Через десять минут, предварительно разогнавшись до критической точки прорыва, звездолет С3215–61 ушел в гиперпространство. А еще через пять минут, проткнув несколько складок многомерного пространства, он вынырнул в двадцати пяти тысячах световых лет от точки старта. Тридцати секундная пауза и бортовой компьютер вывел на монитор текущие координаты корабля и отклонение от расчетной точки выхода.

По неизменной традиции капитан корабля Саймон Чамар поздравил свой малочисленный экипаж:

– Алекс Дронов, поздравляю с успешным Переходом!

Ни Дрон, ни капитан звездолета не знал, что это был второй ход «пешки» Александра Дронова в его изощренной многоходовке. Впрочем, ход еще не завершился, предстоял финальный аккорд.

– Пираты! – тревожный возглас первого помощника слился с зуммером – бортовой компьютер оповещал, что в опасной зоне от корабля находится тело с массой превышающей десять килограмм – предельная масса стандартного железного метеорита, столкновение с которым может выдержать корпус звездолета на суммарной скорости двадцать километров в секунду.

Нет, интуиция Алекса Дронова не подвела. Это был не метеорит. Уступив интуиции человека в скорости менее секунды, бортовой компьютер, наконец, классифицировал тело, находящееся от корабля в трех тысячах километрах. Тональность звука зуммера резко изменилась, стала более тревожной. На пульте управления, словно подыгрывая вибрирующему звуку, замигала большая красная лампа – система распознавания определила неизвестно тело, как искусственный объект. На центральном мониторе вспыхнула его характеристика: «Масса – 100–150 тонн; Скорость – 35 км/с; Расстояние – 23567, 362 км; Классификация – десантный бот класса А1».

– Предательство! – воскликнул Саймон Чамар.

«Можно было и не кричать. И так ясно, − Алекс Дронов оскалился в злобной улыбке. – Ну, ничего, ребятки, вам еще придется попотеть, чтобы отбить свои бабки, заплаченные какой–то гниде чиновнику за информацию».

Тактика космических флибустьеров в чем-то была схожа с тактикой их далеких средневековых коллег – патрулирование на оживленных трассах и взятие на абордаж подвернувшегося торгаша.

Естественно, технология гиперпространственных перелетов внесла свои коррективы. Так как практически весь путь звездолеты преодолевали в гипере, где все материальные тела превращались в некие информационно–волновые пакеты и поэтому нападения там были принципиально невозможны, пираты патрулировали области выхода из гиперпространства, а точнее перевалочные пункты. Дело в том, что с возрастанием расстояния гиперпрыжка, увеличивается не только необходимая для этого мощность, но и отклонения от расчетной точки выхода. Причем эти отклонения имели фундаментальный, неустранимый характер, связанный с законами квантовой механики и термодинамики. К тому же в эти квантовые формулы входила и масса гиперируемого тела. Чем больше, тем больше отклонение. Поэтому, как правило, звездолеты проходили заданный маршрут в два этапа. На первом этапе они преодолевали девяносто девять процентов всего пути и, выйдя из гипера и произведя перерасчет, прыгали вновь в гипер, пролетая оставшийся один процент пути. И та область пространства, где звездолеты, проходя трассу, выходили из гиперпространства первый раз, и называлась на жаргоне космолетчиков перевалочным пунктом.

Тактика пиратов заключалась в следующем. Несколько их транспортных звездолетов доставляли на перевалочный пункт пару десятков десантных ботов, которые разлетались от своей «матки» в разные стороны, равномерно заполняя некоторую область пространства. При этом расстояние между двумя десантными ботами не превышало трехсот тысяч километров – длина гиперпрыжка для массы сто – сто двадцать тонн (масса бота), расчетное отклонение при котором не превышало десяти километров – секунды полета десантного бота.

Зафиксировав гамма-вспышку, которой сопровождается любой вход и выход в гиперпространство и точно определив координаты появившегося в пространстве звездолета, космические корсары на своих десантных ботах, находившихся, что называется в положении «Товсь», тут же прыгали через гипер к этому звездолету. Секунда и хотя бы один из ботов оказался на расстоянии менее тридцати метров от его корпуса – длины абордажного шлюза. Мгновение и звездолет-жертва расстреливался мощным кумулятивным зарядом, прожигающим все слои его обшивки. Тут же в место прожига выстреливался абордажный шлюз, который благодаря магнитным присоскам намертво впивался в корпус. Еще секунда и по шлюзу с бластерами наперевес бросалась штурмовая группа, грохоча магнитными подошвами по металлизированному полу. Ее задача – пробиться в рубку управления и взять под контроль звездолет, уничтожив или пленив его экипаж. После этого молниеносное тестирование технического состояние корабля, устранение при необходимости повреждений, критических для совершения гиперперехода, и тут же прыжок! Выражаясь техническим языком, циклограмма захвата занимала пять–десять минут.

Конечно, возможны были варианты. Экипаж звездолета отнюдь не собирался играть роль овцы, идущей на заклание, поэтому активно сопротивлялся непрошенным гостям. Бывали случаи, что штурмовую группу просто расстреливали и экипаж звездолета, до прибытия следующих ботов, успевал подготовить свой звездолет и вновь уйти в гипер. Иногда, путем резких маневров звездолет рвал абордажный шлюз, еще до того, как штурмовая группа сумела проникнуть на его борт. В этом случае смерть была практически мгновенной и безболезненной. Человека разрывало внутренним давлением, а его останки тут же консервировались на века температурой минус двести семьдесят градусов по Цельсию – практически абсолютный ноль.