Вадим Тарасенко - Противостояние

Меньшее не может быть ценнее общего! И пусть меньшее – это твой единственный внук, который учился ходить, доверчиво держась за твою руку, считая ее самой надежной опорой в мире. Сильные люди всегда умеют ставить благополучие цивилизации над своим личным благополучием. На то они и сильные люди, а не плебс, которого во все времена интересовало одно и то же – «Хлеба и зрелищ!» и пусть хоть ради этого исчезнет их цивилизация. Правда во все времена этот плебс не жалели, он всегда был пушечным мясом истории.

А из мрака подсознания все лезут и лезут темные мысли, которые сознание тут же безжалостно трансформирует в зрительные образы. Звездолет с зияющими рваными дырами. Трупы людей, со страшными следами ударов лазерными лучами, исковерканные осколками гранат, плавающие в отсеках, пронизанных космическим холодом среди красных шариков, похожих на миниатюрные воздушные шарики, которыми люди привыкли украшать свои различные праздники. Оказывается, Смерть тоже любит украшать свой праздник красными шариками – замороженными в невесомости капельками человеческой крови. И среди всего этого хаоса смерти плавает и тело Алекса, с застывшей гримасой боли на лице, со скрюченными в последней конвульсии пальцами!

« − Деда, давай поиграем. Сорока-воровка кашку варила, деток кормила, − и детский пальчик начинает скользить по его большой ладони» − вспышка воспоминаний хлестнула не хуже лазерного луча.

Эту игру они придумали сами. Алекс водит указательным пальцем по его ладони. Он должен этот палец схватить. При этом, если Дронов-старший лишь сымитирует попытку захвата, а внук палец отдернет, то он проигрывает.

«Алекс редко отдергивал в этих случаях руку. У внучка уже и тогда были стальные нервы и великолепная реакция. Порода! А сейчас этот палец, дотрагивающийся до его ладони, может быть мертвым и холодным. Настолько холодным, что от удара рассыплется на множество маленьких кусочков… Черт! Но как же сложно выдержать эти пятнадцать минут! Как там у Данте? Девять кругов ада? Пятнадцать!»

Короткий зуммер, громоподобно раздавшийся в гнетущей тиши кабинета начальника Центра дальней космической связи, и на мониторе тут же возникло знакомое лицо офицера:

– Мы поймали серию всплесков псевдогамма-излучения из точки, координаты которой совпадают с координатами звездолета С3215–61. Идентификация – короткие, не более чем на две световых секунды гиперпереходы десантных ботов класса «А1».

– Продолжайте наблюдение.

– Есть продолжать наблюдение! – и вновь на экране монитора возникла безмятежное пшеничное поле с одиноким дубом, абсолютно равнодушное к той информации, которая только что прозвучала.

А она означала только одно – пираты покидают звездолет. Теперь через несколько минут с точки пространства, где подвергся пиратской атаке транспортный звездолет, должны последовать либо одна, либо две вспышки псевдогамма-излучения. Одна означает, что пираты на своем звездолете покидают место нападения без добычи – транспортного звездолета, который либо взорвался в ходе атаки, либо пришел в такое техническое состояние, что гиперпереход на нем стал невозможен. Две вспышки − пираты захватили транспортный звездолет и с ним покидают место нападения. Но в любом случае экипаж транспортного звездолета мертв…

И вновь минутная красная стрелка бежит по кругу циферблата старинных часов…

Большая, черно-багровая туча возникла из-за горизонта как то внезапно и стремительно стала приближаться к звездолету. Резкий порыв ветра стегнул по его броне мириадами темно-серых, почти серных песчинок. Дронов-старший взглянул на часы. После доклада Ковальского прошло десять минут. Значит, осталось пять.

– Стефан, ты эту хрень видишь, что ломиться на нас?

– Трудно не заметить такого черно-багрового громилу, − голос его заместителя был спокоен и чуть насмешлив. – Сказка, наверное, решила нас на прощание окатить ливнем из серной кислоты.

– Стефан, ты там с ребятами побыстрее закругляйтесь и на звездолет. Не нравится мне эта туча. И радиационный фон начал быстро расти.

– О, кэй, командир. Не волнуйся. Все будет ладушки.

Стефан Ковальски, поляк по своим предкам, любил это трогательное русское слово. И часто к месту и не к месту его употреблял. У него все было ладушки. Сама работа, отношения с коллегами, взаимоотношения с женой и двумя пацанами–близнецами.

«Эх, Стефан, Стефан…».

Слыша веселый голос своего заместителя Александр Дронов тогда и в мыслях не допускал, что слышит его в последний раз.

– Командир, тебе надо на это посмотреть, − на связь с Дроновым вышел его второй заместитель Джон Макрези, оставшийся на звездолете.

– Что там?

– Да эта туча. Ее радиолокация показывает какую-то чушь.

– Сейчас подойду, − Александр Дронов быстро вошел в шлюзовой отсек звездолета.

– О, Господи! Я понял, ведь это же… − взволнованный голос Джона, больше похожий на сдавленный крик, заставил его броситься в рубку, не снимая тяжелого скафандра.

Долгие годы службы в Военно-Космическом Флоте и множество опаснейших переделок, в какие попадал Дронов-старший, научили его мгновенно оценивать ситуацию и принимать решения. И сейчас самым верным решением было как можно быстрее попасть в рубку управления звездолетом, чтобы на основе стекающейся туда информации отдать необходимый приказ. И хрен с тем радиационным фоном, который он занесет в рубку в грязном скафандре. Секунды важнее! Он это чувствовал. Он это знал.

Дронов успел вбежать в рубку и даже успел понять, что заставило кричать его второго заместителя. Но отдать какую-то либо команду он уже не успел. Часто физические процессы микромира протекают намного стремительней, чем какие–либо действия макробиологических объектов, каковыми являются люди…

– Группа, состоящая из трех крейсеров, вошла в гиперпространство, в направлении созвездия 21М67.

– Продолжать действовать, согласно плану.

Операция, задуманная Дроновым-старшим, подходила к концу.

«Крейсерам лететь пять минут. Через пять минут я узнаю… узнаю, пресечется ли род Дроновых или нет».

И вновь красная стрелка неторопливо отмеряет уходящие в прошлое секунды.

– Получено сообщение командира группы звездолетов. «В окрестностях заданной точки обнаружены обломки звездолета, а также следы гиперпрыжка, оставленные предположительно звездолетом класса А3. Принадлежность обломков и направление гиперпрыжка уточняется».

«Ну, вот и все, Дронов. Теперь просто Дронов без приставки старший. Так как младшего уже нет… И чего ты долбился? Убил собственного внука, убил Алекса – молодого, жизнерадостного смелого парня, который мог бы сделать блестящую карьеру и с честью продолжить род Дроновых. Ты часто любил блефовать и идти в ва-банк. И в покере, и в жизни. Но жизнь мудрее любого противника. Она блеф видит сходу и любит наказывать таких рисковых. Жестоко наказывать. И в итоге из всех Дроновых остался лишь ты, старик, чье пристойное существование поддерживает только электроника и титановые кости вместо настоящих. Старик с сожженным лицом, а теперь еще и с сожженной душой».