Андрей Ерпылев - Америка off…

На помощь сражающейся стране шли флоты из Северной Атлантики и Тихого океана, но до их прибытия на театр военных действий должно было пройти немало времени.

Одним словом, по истечении недели горячей фазы конфликта обе стороны обратились к ООН и другим международным организациям с просьбой о посредничестве для заключения мира. Справедливости ради нужно заметить, что это был едва ли не единственный с окончания Второй мировой войны случай, когда США вынуждены были защищать свою территорию от внешнего вторжения, однако симпатии мирового сообщества явно были не на их стороне…

До исключения США из рядов Организации Объединенных Наций, на котором настаивали Мексика, Куба и еще добрая сотня государств третьего мира, дело не дошло, в основном благодаря позиции России и Великобритании, не нашедших в действиях Штатов признаков агрессии, но агрессору было вынесено предупреждение. Чаша весов качнулась не в пользу былого мирового гегемона, когда с резким осуждением выступил такой мощный игрок, как Китай, правда, уравновешенный нейтральным отношением Индии…

В результате длительных прений было решено создать многостороннюю комиссию, призванную исследовать на месте суть конфликта. Обе стороны обязались соблюдать бессрочное перемирие и обменяться захваченными в период боевых действий пленными (несколько тысяч мексиканцев и два с половиной десятка американцев, в основном экипажи сбитых над территорией врага самолетов и одного потопленного ракетного катера). В районе временной демаркационной линии устанавливалась демилитаризованная зона шириной в двадцать пять километров, в которую должны были быть введены миротворческие подразделения ООН (первыми этой чести удостоились Пакистан, Украина и Швейцария). США обязались отвести свои ударные военно-морские силы за пределы стомильной зоны от территории боевых действий.

Посол США при ООН Ричард Мэйсон покидал заседание с таким ощущением, что его принародно высекли. Никогда еще представитель такой великой державы не чувствовал себя более униженным…

Улицы Москвы не видели подобного более десяти лет, с памятных многим октябрьских событий 1993 года.

БТРы на перекрестках улиц, усиленные милицейские патрули, по большей части совмещенные с армейскими, суровые парни в камуфляже, вооруженные до зубов и закованные в бронежилеты… Это с одной стороны. А с другой — такие же безрадостные и угрюмые лица москвичей, сжатые кулаки, проклятия, срывающиеся с губ в спины представителям власти. Предгрозового состояния не только в столице, но и по всей стране не заметил бы только слепой… Запрет митингов и шествий, комендантский час, сдуру введенный кем-то не особенно отягощенным интеллектом по всей Москве, но отмененный несколько часов спустя, рогатки поперек улиц, ведущих в центр, — все это мало способствовало разрядке обстановки. А если добавить сюда почти пустынные полки магазинов и слухи о складах, запасы которых упали ниже всяческих разумных пределов…

Алексей давно уже благоразумно сменил роскошное авто на подержанные «жигули», став однажды свидетелем того, как группа молодых парней, едва ли не его ровесников, бейсбольными битами, трубами и кусками арматуры буквально в какие-то минуты превратила в металлолом, не подлежащий восстановлению, чей-то «мерседес» последней модели, припаркованный возле какого-то банка. Был ли внутри хозяин автомобиля, или он благополучно успел сделать ноги, Мерзлин не знал, но проверять не собирался… По крайней мере, не на собственной шкуре.

Да, напрягать лишний раз людей, в одночасье потерявших практически все сбережения, затем работу и под занавес вынужденных простаивать в огромных очередях за товарами, представить которые дефицитом ещё недавно не могли и в страшных снах. Демонстрация достатка и успеха как-то сама собой стала выходить из моды…

Леша поднялся в офис и, кивнув девочкам, прошел к себе в кабинет.

Сказать, зачем продолжает заниматься этим делом — скупкой бесполезных денежных знаков чужой страны, к тому же переживающей тяжкий кризис, а сейчас ещё и воюющей с соседней, он бы не смог. Объемы выдачи на-гора в последнее время упали в несколько десятков раз, и пришлось закрыть большинство обменников, но бросить все, остановившись на достигнутом, как-то не поднималась рука… Слишком много было вложено сил и средств в безнадежное мероприятие, по меткому определению дяди Яши.

«Что я буду делать с этой массой резаной бумаги? — задавал себе вопрос коммерсант, представляя огромные кубы, состоящие из плотно уложенных одна к одной пачек, которые возвышались на бетонированном полу сухого и обширного подвала подмосковной дачи, точное расположение которой не знал даже вездесущий дядя, а на неказистую надземную часть не клюнул бы самый нетребовательный домушник. — Это просто сумасшествие какое-то…»

Он включил телевизор, извлек из бара, замаскированного в книжном шкафу, бутылку текилы, бокал и уселся в кресло.

— …одним из факторов, приведших страну на грань экономического коллапса, — вещал с огромного экрана широко разрекламированного «Ролсена» незнакомый мужчина плотного телосложения, иногда бросая на зрителя сквозь стеклышки очков без оправы стальной взгляд небольших, глубоко посаженных глаз. — Основной задачей нового правительства и меня лично будет борьба с подобными проявлениями стяжательства и беспринципности, ставящими под угрозу жизнь общества…

Алексей не донес до рта налитый до половины бокал.

«Новое правительство? — пронзила его мысль. — Неужели…»

Не успев еще додумать до конца, он выхватил из кармана мобильник и набрал номер дяди.

— Дядя Яша? Что происходит? Я только что включил телевизор…

— Где ты шатаешься? — заорал дядя так, что его голос можно было услышать не только в приемной, но и на улице, даже на дальней ее стороне, несмотря на тройной стеклопакет в окне. — Я все утро не могу до тебя дозвониться! Опять по бабам шляешься?..

Под бабами, конечно, подразумевалась все та же Танька, постепенно занимавшая в жизни Алексея все более и более прочное место, что не могло не вызвать неодобрения со стороны дяди, видевшего для любимого племянника совсем не такую спутницу жизни. Действительно, эту ночь Леша провел у нее, в крохотной однокомнатной квартирке близ станции метро «Выхино», по привычке отключив телефон, дабы не доставали знакомые и тот же дядя, в частности. Ну и включил его, вспомнив о существовании приборчика, лишь подъезжая к офису.

— Да ладно, дядь Яш, — миролюбиво ответил он на упреки родственника. — Сам, что ли, не был молодым?..

— Я-то был, но меня не объявляли едва ли не главным врагом народа! — выпалил дядя.