Владимир Поселягин - Наемник: Наемник. Патрульный. Мусорщик (сборник)

У крейсера было шесть стыковочных шлюзовых, плюс створки трюма. Один был поврежден у кормы и пока не ремонтопригоден, проще говоря, заниматься им сейчас некогда. Побыстрее бы уйти в прыжок к цивилизованным мирам. У еще одного, усиленного, пристыкован «Скат». Он находился на так называемой «спине» крейсера, рядом с радарной и антенной связью. Гнездо гиперсвязи было пусто, оборудование демонтировано, но это меня не пугало, со «Звезды Арнии» я демонтировал все оборудование, оно всяко новее, чем раньше стояло на «Вилдане». Установлю, когда будет время, честно признать, крейсер был восстановлен процентов на восемьдесят, главное, чтобы мог совершить прыжки и вытащить нас из этой военной клоаки.

Пока мы ремонтировались, дважды через систему проходили эскадры, что изрядно напрягало. В рабы обратно мне не хотелось, поэтому я сделал все возможное для маскировки. И судя по тому, что нас не обнаружили, преуспел в этом деле.

Осмотр крейсера занял более двух часов. Вытянув уставшие ноги, я со стоном потянулся и поинтересовался у Искина:

– Тестирование закончено?

– Идет тестирование вооружения крейсера, капитан. По прыжку закончено. Корпус, целостность – восемьдесят девять процентов. Разгерметизация двигательных отсеков. Двигатели юстировку прошли нормально. К прыжку готовы. Реакторы вышли на полную мощность.

– Как вооружение? – спросил я, с интересом читая выведенную на пилотский экран визора информацию о состоянии крейсера. Тут не только оборудование пилота, все было устаревшим и требовало замены на более современные, пираты, похоже, больше думали о наживе, чем о модернизации крейсера.

– Пока идет тестирование, мало данных.

– Принято. Прыжок через четыре часа. Принять данные по навигации и место выхода.

– Принято. Координаты выхода после первого прыжка внесены в память, – ответил Искин. Пока я не давал ему имя, пусть заслужит.

Эти четыре часа пролетели в предполетных хлопотах. Проверив еще раз, как закреплен «Скат», я занялся ремонтом пусковых и двух артиллерийских башен. Несколько штук не отозвались, и их сейчас ремонтировали и тестировали дроиды. У двух башен заменили проводку, она была повреждена при взрыве. С пусковыми еще возились, но уже было ясно, что одну придется заменить. Не ремонтопригодна она.

Понятное дело, что во время войны границу с Фронтиром держат на запоре. Так что я не удивился, когда нас за три часа до назначенного времени выкинуло из гипера в обычное пространство. На ходу вытираясь полотенцем, я подхватил влажный после стирки комбинезон и, одеваясь в лифте, задумался о своих дальнейших шагах. Когда створки лифта открылись, прозвучал зуммер входящего вызова.

– Пограничная служба вызывает крейсер класса «А» «Илью Муромца».

– «Илья Муромец» на связи, – плюхнувшись в кресло, ответил я и щелкнул по мигающей панели. Тут же развернулось окно и появилось изображение совсем еще юного офицера. За его спиной была видна обстановка. Судя по ней, вызов шел с ближайшей диспетчерской станции пограничной стражи.

– Лейтенант пограничного флота Эрик Маллер. Сообщите причину нахождения на границе и путь следования.

Я быстро выложил причину нахождения на Фронтире.

– Да, все подтверждается, – согласно кивнул лейтенант, ознакомившись с присланными как мной, так и службой безопасности моей корпорации документы. – Ждите патрульный фрегат с досмотровой командой, потом можете следовать дальше. Всего хорошего.

– Спасибо.

Через двадцать минут ко второму шлюзу пристыковалось небольшое суденышко. Семь сотрудников пограничной службы за три часа осмотрели все судно. Живых не искали, только контрабанду, оказывается, они просканировали все судно и знали, сколько живых существ находится на борту. Насчет медбокса ничего не сказали, хотя и его тоже осмотрели. Лежавшие в капсулах люди их не заинтересовали. Вот если бы вывозил в сторону работорговцев…

Через полчаса после того, как пограничники ушли, я неторопливо двинулся по коридору, что мне дал диспетчер.

Поглядывая на метки автоматических артиллерийских станций, мимо которых проходил крейсер, на минные поля, я думал, что работорговцы тут кровью умоются, пока прорвутся. Хотя вряд ли они сюда дойдут, им просто тут нечего делать. Да и не зря базы флотов находятся на Фронтире, так что есть кому их встретить.

То, что нас выкинет из гипера, я знал. Все границы были оборудованы сотнями, а то и тысячами диспетчерских станций. Каждая контролировала пространство до пятисот тысяч километров границы и командовала всеми минными полями, ракетными и артиллерийскими автоматическими станциями, что были им подконтрольны. На этих диспетчерских пунктах стояло оборудование контроля перемещения за гипером, поэтому-то флоты и не могли в прыжке пересечь границу и вынырнуть у какой-нибудь планеты. Если это оборудование включали, гипером на подконтрольной территории пользоваться было невозможно, поэтому-то я, выйдя из основного охранного периметра, еще два дня летел на простых двигателях, пока Искин не сообщил, что можно уйти в прыжок.

– «Илья Муромец», причина прибытия на Зорию? – сразу же получил я вызов от диспетчера космопорта.

– Ремонт. Также доставка крейсера «Скат» корпорации «Неомет». Прошу принять заявку на съем ангара класса «А» для ремонта и стоянки «Ильи Муромца».

– «Илья Муромец», вас понял. Заявка принята. Место стыковки – шлюз 197-С. Передайте управление крейсером Искину космопорта.

– Принято. Передаю.

– Да как ты посмел нас усыпить?! – разгневанная Жорин, как львица в клетке, ходила по кают-компании «Ската» из угла в угол.

«Скат» стоял в ангаре, что принадлежал «Неомету». Я только и успел пристыковать «Илью», запереть его и отогнать «Скат» с пассажирами в ангар, как они стали просыпаться после десятидневного сна.

Чем мне нравились крупнотоннажные корабли по сравнению с малыми, это скоростью перемещения. Если мне в первом полете понадобилось делать восемь прыжков, чтобы достигнуть цели, то на «Вилдане» пришлось бы делать всего четыре. Так что время нашего полета с места стоянки крейсера сократилось на порядок, более того я еще выиграл четыре дня, прилетев раньше.

Жорин второй пришла в себя и, поняв, что проспала весь полет, очень рассердилась. Именно последствия этой бури я сейчас и наблюдал, устроившись на диванчике.

– Лейтенант, как спалось? – поинтересовался я у охранника Жорин. Судя по лицу, Искин уже ввел его в курс дела, как я и приказал, так что он, недобро посмотрев на меня, молча направился к кухонному комбайну. Есть после препаратов хотелось зверски. Жорин тоже расхаживала с любимым пирожным в руках.

– Как это вообще пришло тебе в голову?! – остановившись передо мной, спросила она.