Виталий Романов - Голодный дом

«Господи, как хорошо, что на мне джинсы, – промелькнуло в голове у Марины. Девушке казалось, что при каждом движении чужой руки грязь остается на ее теле. – Еще не хватало, чтоб под юбку полез. И ведь непонятно, что имел в виду Диб, когда потребовал „заставить электрика любой ценой“… Любой ценой?! В постель с ним лечь, что ли? Или встать на колени?..»

А мужичок, меж тем, взволновался не на шутку. Прижал к стене покорную девчонку. Трясущимися пальцами попытался расстегнуть пуговички на блузке.

– Федор Ильич! – умоляюще прошептала Марина, прикрываясь руками. – Позвоните…

– Ладно, так и быть! – эЭлектрик выпустил «красотулю», чуть расправил плечи, словно показывая, кто тут хозяин положения. – Запомни: просто Федор!

Марина отодвинулась в сторону, нервно кусая ногти.

– Семнадцатая? – буркнул в трубку мужичок. – Это Агеев. Агеев, да! Чиркани там, в журнале: адресок проверил. Да! Дом! Ага… Там записано диспетчером. Да, проверил! Порядок. Двигаюсь дальше, по заявкам. Ну, все!

Он дал отбой и глумливо посмотрел на молодую девчонку. Та стояла у стены, глядя на алкаша. В ее глазах плескались испуг и смятение.

– Зачем сразу дальше, правда? – спросил себя Агеев. Покачнулся, но удержал равновесие. – Зачем? Работа – она не волк, в лес не убежит.

Марина вдруг поняла: электрик не собирается покидать особняк Игоря Миленина.

– От работы кони дохнут, – пробормотал Федор Ильич, приближаясь к испуганной девчонке, прижимавшейся к стене. – Что я, не успею проверить? Все успею… Нам бы тут… управиться… пока хозяина нету…

Денисова хотела закричать, позвать на помощь. Кого угодно – Игоря Миленина, Диба. Не успела.

Федор Ильич замер на месте, будто его разбил паралич. Постоял немного – замороженной статуей – и рухнул на пол, во весь рост.

– Молодец! – негромко сказал псевдоразум. – Все правильно сделала.

– Диб!!! – выдохнула девушка, чувствуя облегчение. Гора свалилась с ее плеч. – Я думала, ты бросил меня. Бросил! Наедине с этим чудовищем…

Псевдочеловек торжествующе рассмеялся.

– Значит, я все-таки лучше, чем он, да? – поинтересовался искусственный разум. – Он – человек, я – нет. Но ты назвала чудовищем его, не меня!

Марина не нашлась, что ответить Лишь вздрогнула, когда двое роботов-стюардов подхватили неподвижное тело, медленно потащили Федора Ильича Агеева по коридору, в сторону подвала.

«Мусорка» подъехала к боковым воротам особняка примерно через два часа после того, как роботы, подчиняясь приказу Диба, утащили тело электрика в цокольный этаж. Полуподвальный горизонт, где находились гараж и мастерские.

Из гостиной, в которой расположились двое людей, не было слышно, что происходит внизу, но Игорь пояснил Марине, что намерен сделать псевдочеловек. Дабы у девушки не оставалось иллюзий.

Денисова плакала, сидя на диване, пождав под себя ноги. Она не слышала визга пил и шипения электрических искр, уничтожавших плоть, но Марина словно бы находилась рядом с Агеевым. Человеком, которого презирала. Человеком, которого заманила в ловушку. Отправила на смерть, подчиняясь приказу Диба.

– Ну, вот и все, – тихо сказал Игорь Миленин, глянув на девушку. Машина «СпецТтранса» забрала контейнер и уехала прочь. – Нет больше Федора Ильича… Тело распилили. Твердые фрагменты обратили в пепел и смешали с бытовым мусором так, что сам черт теперь не разберется. Часть уничтожат роботы-охотники, вместе со слизняками, изловленными в парке.

Марина упала на бок, прикрыла голову руками. Из-за нее убили человека!

– Ты не виновата, – Миленин уселся рядом с девушкой, успокаивающе погладил ее по спине. – Не виновата, Мариш! Как я во вчерашнем. Во-первых, ты не знала, что у Диба на уме. Он же обманул. Ты думала, электрик позвонит по телефону, доложит начальству – «все в порядке», – а потом…

– Что «потом»? – всхлипнула Марина. – Что «потом», Игорь? Дура я! Могла догадаться: Диб не выпустит этого Федора… Ильича…

– Ну, даже если б и догадалась, – горько улыбнулся мужчина. – Что бы изменилось? Он заставил бы подчиниться. Любого из нас. Боль. Это сильнее наркотика, дурманящего голову, отключающего разум, рассудок. Боль заставит тебя сделать все, лишь бы только она прошла, исчезла. Не сомневайся, Диб смог бы добиться, чего хотел. У него большой арсенал средств, запредельных для человека. Но не это самое страшное, Мариш, что у него такие жуткие инструменты… Самое неприятное заключается в том, что он переступил черту. Убил человека. Мне казалось, данный блок внутри программы – запрет на убийство – из числа read-only. То есть, система не может модифицировать его в процессе развития. Но Диб как-то обошел выставленные барьеры. И он способен убивать.

– Господи, как страшно… – Марина села на диване, с испугом глядя на Миленина.

Лишь теперь пленница до конца осознала, какие могут быть последствия у случившегося.

– Убивать человека не страшно, – встрял в разговор Диб. – Немного странные ощущения, да. Подумать только: внутренний код личности развивался… на протяжении довольно большого отрезка времени. Сорок два года, три месяца и пятнадцать дней – это ведь приличный срок по-вашему, не так ли? Кстати, много и по моим меркам, я существую в течение гораздо меньшего периода времени. Итак, внутренний код развивался, модифицировался… А потом – раз! Оболочка – осталась. Внутренний код исчез. Просто исчез. Деструктурирован. И это сделал я. А трансформировать уже пустую оболочку – ерунда.

– Мне надо выпить, – попросила Марина. – Лучше водки.

– Мне тоже, – признался Игорь, шагнул к бару и достал оттуда бутылку.

Денисова села к столику, подвинула спутнику бокал. Посуда совсем не подходила для водки, но теперь условности не имели никакого значения.

– Диб! – сказал Миленин, от души плеснув спиртного и девушке, и себе. – Неужели ты не понимаешь: есть границы, которые переступать нельзя? Ну, хорошо. Допустим, тебе не страшно убивать человека. Но ведь теперь ты находишься в конфликте не со мной. И не с Мариной. Ты нарушил Ззакон, тебя будут преследовать… Не я и не она. Ты – уголовный преступник, который должен быть подвергнут наказанию.

– «Вор должен сидеть в тюрьме», – услышали люди, после чего до них донесся смешок Диба. – Копирайт: Глеб Жеглов. Интересно, как можно посадить меня в тюрьму?

– Думаю, никто не станет этого делать, – тихо сказал Игорь и приложился к бокалу. – Тебя просто уничтожат. Как ты выражаешься, «деструктурируют код». Мне очень жаль, потому что для меня ты – как ребенок. Глупый, самовлюбленный, эгоистичный. Но я вложил в это бездну времени и сил. И еще собственного «я».

– Погоди, Игорь! Не надо трагических ноток в голосе, – псевдочеловек был по-прежнему спокоен, словно ничего особенного не произошло. – Какие основания для того, чтоб меня деструктурировать?