Михаил Бабкин - Десант

– Ну, блин… Колдун! – крикнул удивленный Аврелий и скатился вниз, к воздушному ручейку.

Кормчий изволил отдыхать. Дневальный недовольно сообщил:

– Болен-с, отдыхают-с… – И пропустил. Пароль оказался верным – его, видимо, месяц уже не меняли. Да и зачем?

В шатре было дымно: Совет накурил. Пробиваясь сквозь оседающие клубы, Аврелий прикидывал варианты допроса. Он не знал, о чем будет спрашивать и почему пришел сюда, но это было необходимо. Почему? Объяснить себе этого он не мог.

Кормчий спал нервно, метался по постели, цепляясь пальцами за кисточки балдахина над кроватью и пиная подушки худыми коленями. Тяжело спал.

Аврелий перевел дух и тихо доложил:

– Я по поручению…

– Короче, – сквозь сон приказал Кормчий, – разжалую.

– Вы… майор? – вдруг спросил Аврелий, хотя вовсе не собирался этого говорить.

– Генералиссимус, что дальше? – сонно ответил Кормчий и проснулся. Сел. Нашел ароматическую пастилку, протер десны. – Ты кто?

– Я, ваше Военное Совершенство, рядовой ратник, что бьется за победу нашей идеи, – Аврелий лихорадочно соображал. – Послан найти майора… э-э… Траки!

– А, – устало вздохнул Кормчий. – Ошибся ты, служивый. Впрочем, мне и так подниматься пора было, – Он надел китель, принялся натягивать галифе. Аврелий помог Кормчему и снова спросил: – Так вы не майор? Извините, значит я ошибся.

– Нет, – гордо ответил Кормчий, – я – Генералиссимус. Народных героев надо знать в лицо, понял? Где мои эполеты?! – Ногой отпихнув Аврелия, он снял с полочки роскошные, золотого шитья, многоразовые погоны на магнитах и ловко прицепил их к своим стальным погонам рядового. Погляделся в зеркало и ушел.

Аврелий глухо вздохнул, вышел из шатра и хлопнул охранника по плечу:

– Ну что, службу несем? Молодца!

– Так точно, – кисло ответил охранник, посмотрел вверх, истово перекрестился: по небу неслись напалм-птицы и страшно визжали.

В центре Города, на брусчатке безымянной площади кто-то из «первых» поставил щит с надписью «Путь в Рай» и с нарисованным там же кукишем-указателем. Кукиш показывал на уходящую вниз бетонную лестницу, очень похожую на вход в метро. Лестницу давно уже занесло грязью и мусором – на ступеньках валялись дохлые вороны, крысы и стреляные гильзы.

Аврелий расчистил ступеньки штыковой лопатой: дальше путь преграждала защитная решетка. Сквозь ее ржавые ячейки свисали бурые водоросли, палая листва, сосульки высохшего дерьма и прочая канализационная гадость.

– Ну-ка, давай. – Аврелий отшвырнул лопату. Уорл кивнул, снял с себя подтяжки, закинул их петлей на верхнюю часть решетки, и, поднатужившись, потянул. Решетка качнулась, листья хлопьями опали на дно входа: гнилое железо неохотно пошло вниз и остановилось. Шумно отдышавшись, Уорл вытер лицо одной рукой – в другой бились резиновой жизнью помочи-подтяжки.

– Все, дальше не идёт! – Уорл отпустил их. Резина свистнула хулиганской рогаткой и улетела далеко за решетку. В черном проеме хода, в его глубине, вдруг недовольно булькнул крупный зверь и ушел, хлюпая лапами по лужам.

– Большой, – уважительно сообщил Уорл и торопливо отошел назад: решетка вдруг покачнулась, заскрипела и неспешно легла на мозаичный пол. Гелла выглянула из-за плеча Аврелия.

– Там темно, очень… Я боюсь!

– Отставить бояться, – Уорл снял с плеча автомат, взвёл оружие и поставил его на предохранитель. – Мы ведь с тобой. Отобьёмся, ежели что.

Аврелий усмехнулся, но тоже взвел свой автомат: недавно очередной Кормчий, увидев у парня боевой лазер, сказал: «Кормчий дал, Кормчий взял» и конфисковал оружие во славу святого дела. Больно уж ему тот лазер понравился. Правда, автомат выдали тоже неплохой, из последних моделей.

В Городе существовала дренажная система, в которую превратили древнее метро. Там прятались беглецы и отщепенцы, которые не хотели сражаться за идеи Города: они удирали в темноту и вонь, предпочитая сгнить заживо или быть скушанными громадными крысами, нежели сложить свои пупки на Границе.

Недавно Кормчий – Двадцать Третий, в настигшем его гениальном озарении, указал: «Необходимо расчистить этот гнойник истории, перелопатить и засыпать хлоркой язву Города!» А потому триада – вдруг сложившийся мобильный отряд (Уорл, Аврелий, Гелла) – с благословения Кормчего была брошена на ассенизационные работы: им доверили проверку состояния дренажной системы. То есть всего метро.

Аврелий зажег факел – теперь жгли только факелы, электрические фонари давно испортились. Да и батареек к ним было не достать.

Факел дымил и стрелял горящими каплями: утро серело на цементных стенах входа в преисподнюю, оседало на них факельной копотью. Сквозняк тянул пламя в туннель; смутные блики огня и мокрый туман текли по ветру.

– Ну-с, господа, – Уорл на счастье постучал костяшкой пальца по дереву приклада, – вперёд. – И, прошагав по решётке, вошёл в туннель. Далеко-далеко, в темноте, тяжело вздохнули.

Время отсчитывали желудками. Когда хотелось есть – предполагали, что наступил полдень или ужин. Когда просыпались, был завтрак. По расчетам, шли уже три дня.

Туннель подземки был страшен. Тусклые дежурные лампы во многих местах перегорели, путь по загаженным рельсам был трудным. Гелла брела в потёмках и тихо ругалась, особенно когда поскальзывалась и падала в вонючую жижу. А потом, встав, подбрасывала вещмешок к затылку и шла дальше, спотыкаясь о мокрые шпалы. Аврелий удручённо вздыхал – в этом лабиринте факелы помогали слабо. Они сгорали чересчур быстро, и остатки теперь жгли только по крайней необходимости.

Проще было Уорлу: свой любимый прицел, который мог работать и в инфракрасном диапазоне, он использовал как монокль – и буйно хохотал, когда кто-нибудь налетал на препятствия, изощрялся в остроумии: «Инфракрасна изба не углами, а пивом н пирогами!» Долго хохотал, весело. Но когда его чуть не укусила выпрыгнувшая из боковой щели крыса – за руку с прицелом, – Уорл подобрел и стал заранее предупреждал о препятствиях.

Под ноги то и дело попадал всяческий хлам: банки, битое стекло, провода, черепа – видимо, кто-то и раньше пытался пройти этим путем. В стенах туннеля иногда обнаруживались дыры, пробитые или направленными взрывами, или стенобитными бревнами, но отряд их обходил стороной. Хватило один раз посмотреть на стаю жутких крыс, что грызли желтый от времени скелет в одной из тускло освещенных камер.

Темнота угнетала. Рельсы часто расходились в боковые шахты и тогда правильный путь выбирали просто: кидали монетку. В одном из ответвлений туннеля Аврелий нашел старый малолитражный автомобиль без кузова, пародию на машину, но с полным баком. Гелла в шутку предложила проехаться на нем: шутку поддержали, и машина, подслеповато моргая фарами после долгого сна, покатилась по рельсам.