Владимир Михайлов - Джокеры Марса

– На какой глубине мы сейчас? – поинтересовался Голенах, замыкавший процессию.

Альтиметр был только у Тендера. Тендер включил подсветку.

– Две тысячи пятьсот.

– Выходит, центральный цирк должен быть где-то рядом. А не чувствуется.

Чем глубже они погружались, тем быстрее оживали в каждом ощущения, выработавшиеся ещё тогда, когда такие походы Джокеры совершали ежедневно; тогда все трое входили в состав исследовательской группы, деятельность которой прекратилась сразу же после того, как было обнаружено совершенно неожиданное: Нижний Народ. В число приобретенных тогда свойств входило и ощущение близости пустот. Сейчас его не было, ход, то немного расширяясь, то резко сужаясь, уходил всё дальше.

– Впечатление такое, что мы попали в кишечник папы-Марса, – сказал Тендер. – Пора бы оказаться и в желудке – пока нас совсем не переварили.

– Там как раз и пойдёт переваривание, – откликнулся Усяго. – Но только я в это не верю. Там не может быть так красиво.

И в самом деле: длинные конусы костюмных фар чуть ли не на каждом шагу заставляли низкие своды вспыхивать всеми цветами радуги, словно ход был усеян драгоценными камнями. Впрочем, может, оно так и было – но убедиться в этом не представлялось возможности: в местах обитания Нижнего Народа какие-либо исследования, не говоря уже о разработке, были строго-настрого запрещены. Хотя – годы тому назад нашлись охотники рискнуть. Большая часть их была поймана на месте преступления, скрыться от охраны удалось лишь двоим – но на поверхности планеты они никогда больше не появились; об их судьбе пытались навести справки у Нижних, однако их переговорщики неизменно выражали лишь полное неведение и вообще непонимание вопроса, так что в конце концов пришлось махнуть рукой.

– Ну что, не пахнет ещё пустотой? – спросил Тендер Усяго, чьё восприятие недр было развито сильнее, чем у его коллег.

– Пустотой – нет, – ответил тот после паузы. – А вот жизнью – определённо. Мне кажется, они нас пасут ещё с верхнего уровня. Но почему-то до сих пор не проявляются, раньше они так не поступали.

– Ввязались мы в приключения на свою голову, – пробормотал Голенах. – Может, у них выработалась способность к людоедству?

– Не хотелось бы, – откликнулся Тендер.

– Тихо! – скомандовал Усяго, к которому здесь, в карсте, как-то само собой перешло руководство группой. – Они рядом.

– Ну, наших частот им не услышать, – возразил Голенах.

– Я сказал – тихо!

И после коротенькой паузы:

– Гасим огни. Включаем инфрасвет. Вот они.

Прошла всё же секунда-другая, пока зрение людей не переключилось полностью на ночное видение. Но и за эти мгновения трое представителей Нижнего Народа оказались рядом, совсем вплотную, так что их характерное излучение стало восприниматься даже через костюмную изоляцию.

Как и всегда, даже при таком свете обитатели Нижних пещер воспринимались, как белесые и не очень чётко очерченные фигуры, ростом и сложением уступающие людям, но обладающие той быстротой плавных движений, которая заставляла порой терять их из виду, даже когда они находились рядом – вот как сейчас. Впрочем, эти трое были видны более чётко, чем обычно, – потому, вернее всего, что были одеты в земные костюмы, только без шлемов. Костюмы выглядели совсем новыми – значит, недавно был произведен очередной обмен? А облачились в них Нижние, конечно, потому, что здесь, в Средних пещерах, хотя и в нижней их части, обитателям Глубины было холодно, очень холодно.

Несколько секунд хозяева и гости безмолвно и бездвижно стояли друг против друга; такие секунды полного покоя были предусмотрены выработавшимся за годы ритуалом общения – они показывали, что ни одна из сторон не расположена к применению силы, но хочет лишь переговоров. Причём право открытия их всегда принадлежало хозяевам.

И они им воспользовались. Послышалось лёгкое стрекотание, без труда уловленное внешними микрофонами костюмов и тут же пропущенное через программу перевода. В ее разработке Усяго принадлежала немалая роль; музыкант в своей прежней, земной жизни, он обладал абсолютным слухом, необходимым для понимания языка Нижних, где едва заметное изменение тона порой переворачивало весь смысл фразы. Он единственный смог бы понять сказанное и без компьютерной помощи; но для верности позволял программе работать параллельно с его собственным восприятием.

– Мы рады видеть другую жизнь, – так перевелась первая фраза Нижнего – традиционное приветствие, с которого неизбежно начиналось любое общение между Верхом и Низом, Землёй и Марсом.

– Мы рады видеть вас в благополучии, – не замедлил Усяго с ответом.

– Если вас постигла беда и вы ищете помощи и спасения, мы готовы сделать для вас хорошее.

И это тоже был ритуал – но уже более близкий к реальности. Нижний народ верил, издавна и непреклонно, что поверхность планеты была местом, где постоянно возникали угрозы, происходили несчастья, где нельзя было жить из-за невозможности дышать, смертельного мороза и солнечного излучения, которого они совершенно не переносили. Что удивительного: они обходились без светила уже сотни тысяч лет, было время утратить способность противостоять ультрафиолету.

– Мы бесконечно благодарны вам за участие и сочувствие. Но нас не постигала беда, и мы не ищем спасения. Однако нуждаемся в вашей помощи, которая, мы уверены, не доставит вам никаких затруднений.

После едва уловимого молчания (Усяго знал, что за эти мгновения между тремя хозяевами произошёл оживлённый обмен мнениями – без единого звука, разумеется: способностью к телепатическому общению Нижние обладали, надо полагать, уже очень давно) их главный переговорщик заговорил снова:

– Почему вы не пришли за нашей помощью широким путём, а двинулись Тропой немногих?

Ответ был готов заранее:

– За много лет мы никогда ничего не слышали об этой тропе. Вы только что дали нам первое знание о ней.

Снова пауза – обмен мнениями. И вопрос:

– Куда вы хотели прийти этой тропой?

– Мы просто заблудились. Не понимаете? Где-то свернули не туда. И сами не знали, где находимся…

Очертания трёх фигур чуть завибрировали, силуэты слегка размылись. Это было равнозначно земному смеху, даже хохоту.

– Как можно свернуть не туда? Ходы меняются нечасто, так что заранее известно, куда приведёт каждый из них. Верхний свет лишает вас памяти и сообразительности.

«Верхний свет» – Солнце, иными словами.

– Я уверен, что ты прав, человек тепла. – Именно таким было самоназвание Нижних – в буквальном переводе; «Нижние» – так они себя никогда не называли, потому что не воспринимали место своего обитания как низ: для них это был главный, единственно нормальный уровень. – Но я свидетельствую: у нас не было желания идти именно по этой тропе. Так получилось.