Владимир Добряков - Сумеречные миры

Весь день Филипп прощался со своим детищем.

Под каждый агрегат он заложил по куску пластиковой взрывчатки с радиодетонатором. Поль и Туан топтались возле него, подавая то отвертку, то ключи, то тестер, то паяльник, то подтаскивая осциллограф. Они смотрели на него, как на чародея. За день общения с этой «золотой молодежью» Филипп понял, что их интересы не выходят из круга: автомобили, культуризм, поп-музыка и секс. Но уж в этих-то вопросах они были на редкость компетентны и могли говорить об этих предметах часами.

В половине десятого вечера Филипп включил генератор. «Вам, ребята, лучше выйти отсюда на пару часов».

Он не знал, сколько времени займет его переход в нуль-фазу.

«Зачем это?» — насторожился Туан. «Дело в том, — пояснил Филипп, — что аппаратура сейчас рассогласована. При включении агрегатов могут возникнуть жесткие излучения. Пока я не настрою все, как следует, здесь опасно находиться. В лаборатории все было заэкранированно, а здесь…» — Филипп махнул рукой. «А ты и как же?» — поинтересовался Поль. «Эти излучения вредно влияют только на потенцию. Мне-то наплевать уже, я не мужчина, а одна видимость. А вот вы — ребята молодые, зачем вам это?» Поля и Туана как ветром сдуло.

Филипп усмехнулся и включил емкостное реле. Как только кто-нибудь войдет в помещение, оно выдаст сигнал, который воспримут радиодетонаторы…

В двадцать два часа с экрана его приветствовал Стремберг. Филипп коротко обрисовал ему ситуацию и сказал: «Я принимаю ваше предложение. Что мне надо делать?» Стремберг снова грустно улыбнулся: «Именно это я и имел в виду. А делать вам ничего не надо. Расслабьтесь и закройте глаза».

Наутро они со Стрембергом наблюдали, как глазам молодчиков из КСЦ предстали дымящиеся развалины его дома, под которыми были погребены Поль, Туан и то, что осталось от Филиппа Леруа. Об аппаратуре не могло идти и речи.

— Где-то с полгода я знакомился с Монастырем, — заканчивает свой рассказ Магистр. — Попробовал свои силы в Секторе Хронофизики, но куда мне было до выходцев из высокочастотных фаз! Стремберг уговорил меня работать в его Секторе. Он хорошо помнил мою решительность и смелые действия на Мадагаскаре. Да и то, как я сумел оставить в дураках Комитет, говорило в мою пользу. И вот уже сорок лет, как я здесь. Правда, связей с Сектором Хронофизики не теряю. Степень Магистра я защищал по их тематике.

— Магистр, а тебе не кажется, что все твои беды в «твоей» фазе сильно смахивают на влияние ЧВП?

— Уже не кажется, — кисло усмехается Магистр. — Как только Кэт разработала свою программу обнаружения ЧВП, я тут же проверил свою догадку. Я и раньше относил свою фазу к разряду, близкому к аномальным. Ну, а применив программу Кэт, я убедился, что все, что мне мешало: и болезнь Люды, и ее смерть, и все политические напряженности, и аварии, и потеря сына, и даже война, а уж тем более последний эпизод, все это было давлением ЧВП с целью сорвать открытие и помешать моей фазе войти в контакт с Монастырем.

Он задумчиво смотрит на уже темную гладь озера и, разлив по стаканчикам остатки напитка, говорит:

— Слава Времени! После моей «смерти» ЧВП оставил мою фазу в покое. Сейчас там один иранский институт близок к осуществлению эксперимента. На этот раз мы курируем это дело и тоже вмешиваемся, но, естественно, с другой целью. Заодно прикрываем их от возможного вмешательства ЧВП.

— А что все-таки мы пили? — снова интересуюсь я.

— Это марсельский ром. Как, ничего?

— Впечатляет!

— А закусываем мы фирменной продукцией небольшой фабрички, что работала в моем поселке. Этот концентрат делают только там. Я в свое время угостил этими палочками Элен. Она от них в восторге.

— Магистр, сделай мне для нее несколько упаковок.

Магистр смеется, хлопает меня по плечу и встает.

— Здесь хорошо должна ловиться рыба. Впрочем, ты меня уже угощал дарами своего озера. Пойдем-ка домой. Солнце уже село.

Когда мы возвращаемся в коттедж. Магистр останавливается у камина.

— А у тебя здесь уютное гнездо.

Он кивает на шкуру, потом обращает внимание на шубу Зимней Феи, которую Лена оставила, когда уходила в Сектор Z.

— А это гардероб Элен.

Он берет шубу, дивится ее невесомости, нюхает:

— Все еще хранит ее запах.

Он садится на диван, положив шубу на колени. Задумчиво погладив белый мех, он предлагает:

— Затопи-ка камин. Прохладно что-то стало. Посидим, повечеряем.

Я иду за дровами. Когда возвращаюсь, вижу, что Магистр подтащил к камину два кресла и столик, на котором он уже расставил полуторалитровую бутыль темного вина, большую вазу с фруктами: груши, яблоки, персики, виноград, и блюдо с помидорами, перцем, луком и зеленью. Сам Магистр сидит, развалясь в кресле и дымя сигаретой. Его босые ступни утопают в мехе шкуры «мастодонта».

— Вино опять из твоей фазы?

— Угу.

Затопив камин, я наливаю себе стакан и устраиваюсь в свободном кресле. Вино оказалось очень ароматным и превосходным на вкус.

— Магистр! Как рыцарь ордена святой Елены, назначаю тебя придворным хранителем винного погреба!

— Ишь, чего захотел! Многие в Монастыре хотели бы заполучить меня в качестве своего поставщика. Но эту честь надо еще заслужить.

— Неужто мы с Леной еще не заслужили?

— Элен — несомненно! А на тебя еще посмотреть надоть…

— Ну, Магистр, ты даешь! Что тебе еще смотреть надо?

— А что ты хочешь? Я с тобой, кроме неприятностей и нервотрепки, пока еще ничего хорошего не имел. Все твои задания сидел перед компьютером на стимуляторах. А ведь это бесследно не проходит! Неужто в знак благодарности за то, что ты напрочь расстроил мою нервную систему, я буду снабжать тебя лучшими винами своей родины.

— Тогда пошли меня куда-нибудь собирать цветы, а сам садись перед компьютером и включи приятную музыку. Уверяю, это задание я выполню с гораздо большим удовольствием, чем скакать по дорогам Лотарингии, драться с Риваками, Синими Флиннами, оборотнями или вытаскивать из аварийной ситуации опытный самолет.

Магистр смеется, берет с блюда большой помидор и впивается в него зубами.

Мы засиделись за полночь, потягивая вино и заедая его фруктами и овощами. Мы разговаривали о рыбалке и охоте. Магистр рассказывал о своих операциях в реальных фазах, вспоминая эпизоды: то забавные, то жуткие. Меня он расспрашивал о войне, о самолетах и летчиках, летавших на них, дравшихся рядом со мной и погибавших на моих глазах. Когда бутыль опустела, я помог изрядно захмелевшему Магистру, который упорно отказывался от нейтрализатора, добраться до дивана и укрыл его Лениной шубой.

Сам я растянулся на шкуре у камина и провалился в сон.