Джоанна Болтон - Звездные коммандос

- Что произошло? Дортем Видор назвал вас принцем. Что он имел в виду?

- Садитесь, пожалуйста. Это длинная история, и придется прослушать ее полностью.

Шоу подождал, пока Винтер усядется, и начал рассказ.

- Ал*лаанцы - древняя раса, намного древнее землян. Мы развивались на планете с маленькой гравитацией и настолько богатой различными минералами, что органическая жизнь имеет огромную их концентрацию в своих клетках. Именно этим обусловлена окраска наших тел и плотная структура кости. Атмосфера нашей планеты неспокойная. Дуют постоянные ветры, и большинство форм выработали способность использовать крылья, в том числе и сами ал*лаанцы. В последние десять тысяч лет мы научились строить постоянные поселения - города. Мы строим их под землей или в пещерах, находящихся в горных массивах. Из-за нашей подвижности эволюция протекала медленнее, чем у вас, но, несмотря ни на что, мы во многих отношениях сходны с вами.

Шоу замолчал и задумался, затем заговорил снова.

- Моя родная планета прекрасна, хотя, возможно, людям так не покажется. Они найдут ее дикой и даже устрашающей. Все движется, постоянно меняется, и мы движемся, как все остальное. И меняемся. Мы летаем на крыльях.

Он снова замолчал.

- Из-за чего тебе пришлось покинуть свою планету? - спросила Винтер.

Шоу посмотрел на нее.

- Наша раса управляется императорской династией. Император - глава правительства, состоящего из знати. Я руководил группой людей, пытавшихся изменить этот порядок. Сначала мы пробовали бороться через двор, через правительство, но ал лаанцы - страшные консерваторы. Поэтому мои друзья и я решили свергнуть правительство.

- Попытались что?

Винтер плохо представляла себе то, что привело Шоу к отчуждению от своего народа. И меньше всего у нее укладывалось в голове, что он мог быть главой шайки повстанцев. Хотя почему бы и нет? Его нынешняя профессия шпиона мало чем отличалась от этого.

- Я возглавил революцию, - продолжил Шоу. - Почему вы удивляетесь? Подобное не раз случалось в вашей истории. Впрочем, в моем мире революции - редкость.

- Значит, ваша революция не удалась?

- И в наказание меня изгнали.

Шоу плюхнулся на край койки, сжав ладони между коленями.

- На Земле обычным наказанием за измену является смерть, - сказала ему Винтер.

- У ал*лаанцев то же самое наказание, - ответил Шоу. - Они сделали облаву и поймали почти всех, кто был со мной. Когда мы вместе сидели в тюрьме под императорским городом, они убили всех моих друзей одного за другим. Это было ужасное зрелище.

Он встал и принялся расхаживать взад-вперед. Когда он снова заговорил, его голос оставался спокойным, почти невыразительным, но речь стала быстрее.

- И мне пришлось смотреть. Они были моими друзьями. У нас была одна вера, одни идеалы. Я видел, как они умирали. Я надеялся, что меня тоже убьют. Я ждал. Но у них для меня была приготовлена другая участь.

Он перевел дыхание.

- Они превратили меня в то, кем я сейчас являюсь. Меня отдали в руки ученых-докторов, которые работали со мной почти год, изменяя мой химический состав, мою кожу, мою окраску. Они говорили, что хотят сделать из меня человека, чтобы я мог выжить среди вас. Но я знал, к чему они на самом деле стремились - чтобы я никогда больше не вернулся на Ал*лаан.

Шоу засмеялся.

- Они оставили мне воспоминания о том, кем я был. И они оставили мне воспоминания о том, кем я больше никогда не буду.

Он коснулся рубца, видимого под рукавом.

Винтер не отрывала глаз от Шоу. Его движения были изящны, несмотря на ограниченное пространство каюты. В его неспособности остановиться скрывалась глубокая боль. Слова лились, будто он больше не мог держать их внутри.

- Императорская семья - святыня для ал*лаанцев. Они, то есть мы, правили без перерыва многие века. То, что сделал я, было неслыханно, и меня должны были убить, но я был членом императорской семьи, престолонаследником, лицом неприкосновенным. Меня нельзя было убить открыто. Единственным выходом оставалось выслать меня в ваши миры... горько прошептал он. - В ссылку. Медленное убийство.

- Они дали шанс начать новую жизнь, - осторожно заметила Винтер. - Они изменили вас, чтобы можно было выжить.

- Но они оставили мне память... воспоминания об убийстве моих друзей. Они оставили мне осознание того факта, что я никогда больше не буду ал*лаанцем. - Он взглянул на капитана. - Для вас они - "чужие" , но я "чужой" для всех рас. Я ни человек, ни ал*лаанец. Они позаботились об этом. Я не принадлежу ни к чему. Навсегда отчужденный от всех народов. Вы никогда не представите себе, что это значит - быть проклятым своим домом, своей семьей, своим народом. Что значит - знать, что возврата нет, что никогда больше не станешь тем, кем был.

Винтер прочувствовала его слова.

"Откуда мне знать?" - подумала она вначале. Но, в отличие от других, на самом деле она знала, что значит - не иметь возможности вернуться.

- Некоторым знакомо это чувство отчужденности.

Слова сами по себе вырвались из нее, будто это говорил кто-то другой. Они напоминали хрип. Шоу молчал, глядя на нее так, словно понял что-то.

- Единственное, что волнует нас здесь, - это ваша информация об Ал*лаане. Пожалуйста, продолжайте, - официальным тоном сказала Винтер.

- Для вас это имеет и другое значение, - медленно произнес Шоу. - Мне кажется, оно связано с теми видениями, которые я видел в вашем мозгу на Гилере, - кони на пляже.

Винтер вскочила. Ее голова начала болеть от дневного стресса. Шоу стоял перед ней, и на его лице было сочувствие к так легко уязвимому капитану.

- У вас есть своя ноша. Да? - мягко спросил он.

Шоу положил ей руки на плечи, легко удерживая ее и полностью соединяясь с ее мозгом. И под влиянием его воздействия у Винтер появились воспоминания о Карте.

Винтер вырвалась из рук Шоу и прислонилась к стене, потрясенная и дрожащая.

- Никогда так больше не делайте! - задыхаясь, произнесла она.

Шоу просто смотрел на нее, но в его глазах все еще было то видение, которое он прочел в ее мозгу.

- Винтер!

В первый раз он назвал ее просто по имени, без упоминания титула. Он хотел снова прикоснуться к ней и узнать причину ее сопротивления собственной памяти. Он знал ее чувства, и, хотя его собственная боль была по-прежнему сильна и свежа, ему хотелось освободить капитана от той муки, которая была видна в ней. Чувство было новым для него, но не было времени подумать об этом.

- У нас обоих был тяжелый день, - быстро произнесла Винтер. - Но он уже закончился. Все!

Хладнокровие вернулось к ней, и она вышла из каюты.

Вернувшись к себе, Винтер принялась ходить из угла в угол. Адмиралу Джеммсону понадобится детальный отчет обо всем, что произошло в тот день, включая и разговор с Шоу. Ей нужно было записать все, пока события оставались свежими в ее памяти, но почему-то не хотелось отдавать рассказ Шоу на холодный и бездушный анализ начальства.