Дмитрий Белозерцев - Мифы из будущего

Профессор Горихвостовский просто кипел от возмущения невежеством и наивностью, как он считал.

– А мои машины предназначены для истребления людей! Мне за это платят, а не за соблюдение ущербности морали! Идёмте дальше.

Горихвостовский сделал ударение на слове «это». Отвернувшись от съёжившегося неудачно полюбопытствовавшего, профессор повёл всю группу дальше по своей лаборатории.

– Профессор, чего вы так завелись? – тихо поинтересовался председатель комиссии у Горихвостовского, нагнав того и поравнявшись с ним, – Это же его работа?

– Он меня разочаровал. Я думал, что он на своём посту головой думает, а он оказался обыкновенным рядовым обывателем, бездумно глотающим всё, что дают. Возмутительно! – громче, чем следовало ответил профессор.

– Ну уж такова жизнь. Он должен знать ответы на вопросы, которые ему будут задавать налогоплательщики, по результатам комиссии.

– Угу. Жизнь, – хмыкнул Горихвостовский завершив разговор, – Вы прибыли сюда не затем, чтобы узнать глупые ответы на глупые вопросы. Можно подумать, я комиссий на своём веку не видел. Сейчас прийдём, и вы расскажете, зачем я понадобился вам. Сюда.

Горихвостовский свернул на лестницу ведущую в бактериологическую лабораторию.

Стеклянная дверь лаборатории бесшумно отворилась впуская внутрь мира невидимых убийц. Лабораторное помещение с аппаратурой было пустым и спокойным. В нём никого не было. Горихвостовский повёл посетителей непосредственно в зону с бактериями. Это помещение было длинным и хорошо освещённым с высокими двускатным потолком крыши. По обе стороны от проходившего по его центру прохода, были оборудованы отгороженные решётками вольеры. В этих вольерах, к удивлению неподготовленных спутников профессора, пребывавших со школьной скамьи в твёрдой уверенности, что бактерии это что-то маленькое, для знакомства с которым требуется микроскоп, копошились большие от полуметра до трёх полупрозрачные мешки.

– Это гигантские агрессивные одноклеточные. Вот это так называемые мегапалочки Коха, а это амёба-канибал Горихвостовского, вашего покорного слуги, – пояснял профессор по пути, – Сам лично вывел.

– А они не опасны? – спросили сразу несколько человек, опасливо подходя к решётке одной из вольер, чтобы посмотреть что там.

– Что вы, что вы. Совсем не опасны, – успокоил его профессор, – Я у себя дома держал одно время вон ту малышку. Пока она была маленькой… В аквариуме… Но к ним лучше не приближаться.

Размеры были колоссальны для этого вида жизни. Большую часть времени обитатели вольер проводили в устроенных в этих вольерах бассейнах с питательной средой, вылезая оттуда только для кормёжки.

– А как можно применить эти организмы в народном хозяйстве? – поинтересовался очередной член комиссии, – Какая от них практическая польза?

– Хо-хо, – отвечал Горихвостовский, – Этим как раз и занимается эта лаборатория. Вы только представьте себе – это самые крупные, известные науке одноклеточные. Микроскоп для их изучения не нужен. Даже их ДНК можно двигать не вооружёнными руками. Это просто находка для генетиков и конструкторов.

Вся группа шла по центральному проходу к противоположному концу помещения.

– А, что с этой случилось? – спросил кто-то из группы, указывая на бактерию в углу вольера, которая в отличие от своих прозрачных сородичей была мутной.

– Она занята перевариваем пищи. Поступившие внутрь неё питательные вещества замутили её. Все эти бактерии главное вовремя кормить. Пока они сыты – спокойны и безопасны. Иначе страшно подумать, что может случиться, – на ходу удовлетворил любопытство профессор, – Этим как раз занимается мой ассистент. Кстати, где он? Я ведь, как раз пришёл проверить, как у него идут дела. Этот молодой человек просто без ума от этих малышек. Кстати, где же он?

Профессор повёл своих посетителей дальше. Стеклянная дверь бактериологической лаборатории бесшумно захлопнулась за ним.

– Куда же запропастился этот олух? Видно разминулись, – ворчал профессор, удаляясь от неё.

Сидевшая в углу мутная бактерия потемнела, зашевелилась. На её «боку» образовалось вздутие, которое росло и росло, увеличиваясь в размерах и втягивая в себя муть внутренней среды бактерии. Потом оболочка на вздутии разошлась и из нутра этого организма на бетонный пол вольера были исторгнуты непереваренные останки ассистента профессора Горихвостовского, который был без ума от этих малышек. Зашевелившись, бактерия поползла, перекатываясь, как пузырь наполненный водой, к бассейну. В покинутом ею углу остались лежать покрытые слизью внутренностей одноклеточного, непереваренные останки ассистента, его кости, хрящи, коронки и имплантанты, металлические подошвы ботинок, очки, калькулятор и прочая мелочь карманов. Одноклеточное переварило многоклеточное.

Как раз во время заключительного заседания комиссии, когда уже подписывались итоговые документы, над всем научно-исследовательским центром взвыла сирена и затрещали звонки бактериологической тревоги.

– Что это?

Профессор поспешил к окну выходящему во двор.

– О боги! – закричал он посмотрев в него.

Его взору предстала картина расползающихся из бактериологической лаборатории гигантских агрессивных одноклеточных, которых он всего час назад показывал гостям. Катаясь и ползая по территории секретного научного центра, бактерии пожирали всё, что попадалось им на пути – полиэтилен упаковок, растения, масляные пятна на лужах, деревья, кошек, собак, мечущихся людей. Со стороны караульного помещения послышались выстрелы отстреливающейся охраны.

– О боги! – снова вскрикнул профессор Горихвостовский, – Мы обречены! Надо бежать отсюда скорей!

Бактерии пожирали НИЦ. Насытившись они начинали размножаться. Кто делением, кто почкованием. Из двух одноклеточных рождалось четыре. Из четырёх – восемь.

Не дожидаясь пока бактерии доберутся до них, Горихвостовский и его посетители спаслись бегством, через дыру у магазина в ограде секретного центра.

Почти сразу же после этого войска накрыли центр колпаком, предотвратив распространение заразы и принялись за зачистку территории, выжигая и отстреливая вышедших из-под контроля подопытных. Оказавшихся под колпаком живых людей вылавливали и направляли в стеклянных призмах в карантин. Но таких было не много. О случившейся нештатной ситуации пронюхали журналисты, возвестившие о случившемся всему миру заголовками своих статей и репортажей – «Трагедия в секретной лаборатории», «Что скрывает правительство», «Мутанты атакуют» и тому подобное. Когда карантинный колпак сняли секретный научный центр представлял собой опалённые руины.