Алексей Фомичев - Внешняя угроза

Через десять минут со двора базы выехала небольшая колонна. Впереди мотоциклисты, следом «кюбельваген», куда пересели полковник, Титов и Глемм. За ними бронетранспортер и крытый грузовик. Колонна взяла курс на восток, оставляя за собой облако пыли. Успевшее довольно высоко подняться солнце светило им в лицо, заставляя прятать взгляды.

Начавшийся день обещал быть прекрасным. И для кого-то последним…

…Выброска десанта проходила в стандартном режиме. Аппаратура стартовой установки прочно держала связь с автостанцией, постоянно производя подстройку параметров, технический сектор уже дал «добро» на начало броска. И командир десантной эскадры штурм-капитан Арвид Зоммег провел крайнюю перед стартом перекличку. Сам он в этот раз шел с последней группой эрц-поручика Давида Штосенга и сидел последним в левом ряду, привычно наклонив голову вперед и уперев руки в фигурные подлокотники амортизационного кокона.

Когда установка заработала, поглощая десантные капсулы и боты с боевыми роботами, Зоммег успел отметить на панели управления искажения кривых вектора. Такое бывало при сбое настроек, в этом случае установка прекращала переброс. Но сейчас никакого сигнала отбоя не поступало, и штурм-капитан успокоенно прикрыл глаза. Мгновения переброса через пространство вызывали у него легкую тошноту. Медики говорили, что это реакция организма на перегрузки, и советовали пить специальную настойку. Штурм-капитан лекарств с детства не переносил и предпочитал просто терпеть.

Вот и сейчас он отработанным способом задержал дыхание и напряг мышцы живота. Тошнота должна отойти через пять-шесть секунд.

Но в этот момент капсулу вдруг дернуло, резкий рывок едва не вырвал разведчиков из коконов, заставив прошипеть проклятия. Зоммег вскинул голову и увидел, что панель светится ровным зеленоватым цветом. Все данные настройки исчезли, шла перезагрузка бортового компьютера.

— Что у вас, Штосенг? — спросил он командира группы.

Перед тем была личная панель управления с дополнительными функциями. Но эрц-поручик молчал.

— Штосенг?!

— Извините, господин штурм-капитан, — спохватился тот. — Я тестирую компьютер. Бортовая аппаратура вышла из строя. Похоже, что вектор потерян! Сбой переброса. Непонятно, где мы…

Зоммег про себя помянул темные силы и со злостью посмотрел на панель. Капсула, несомненно, двигалась, но где? Иллюминаторов нет, выглянуть за борт невозможно. А компьютер пока не заработал.

— Вы закончили, поручик?

— Никак нет! Еще десять секунд, — отозвался Штосенг.

Разговор вели только офицеры, остальные разведчики молчали. Нештатные ситуации иногда случались, они уже привыкли и вели себя спокойно, как и подобает десантникам с солидным стажем.

Через десять секунд компьютер заработал. На панелях вновь возникли графики и данные бортовой станции наблюдения. Зоммег и Штосенг одновременно увидели гигантский шар звезды, несколько крохотных по сравнению с ним шаров планеты и планетарных спутников. Переброс произошел, но вот куда их выкинуло? Картина никак не походила на привычный вид орбиты Протериса. Ни одной орбитальной станции, ни кораблей охраны, ни огромной трубы стартовой установки.

— Сэр, вижу бот с роботами, — доложил Штосенг. — Он ниже и левее нас на двадцать ларков.

— Другие капсулы?

— Ни одной. Компьютер определил подходящую для высадки планету. Третья от звезды.

Зоммег беззвучно выругался. Компьютер капсулы запрограммирован на высадку десанта, и если он нашел подходящий объект в заданном радиусе, то автоматически начинает маневр сближения с ним. Отменять высадку нет смысла. Система жизнеобеспечения капсулы рассчитана на двенадцать часов работы. Подыхать в этом стальном гробу нет никакого желания.

Штурм-капитан попытался проверить координаты их местонахождения, но компьютер каждый раз выдавал «Параметры системы не определены. Задайте точные координаты…».

— Что делаем, сэр? — спросил Штосенг. — До высадки четверть часа.

— Ничего. Ждем высадки. Судя по всему, в результате сбоя нас выкинуло в неизвестном районе. Компьютер не знает, где это. Хорошо хоть подвернулась подходящая планета.

— Я дал сигнал тревоги. Может, нас успеют запеленговать до того, как капсула сгорит.

— Может быть.

— Как поступить с ботом?

— Задай ему орбиту… хотя нет! — Зоммег впился взглядом в панель. — Третья планета — это вон та… синеватая?

— Да, сэр.

— Вокруг нее крутится спутник. Пусть бот совершит там посадку. И ждет сигнала.

— Есть.

Штосенг начал ввод команд, а штурм-капитан обратился к десантникам:

— Как самочувствие, парни?

— Живы, сэр! — отозвался фрахтинер [11] Звание младшего командира, нечто среднее между старшиной и прапорщиком. Олдинер, техник. — Выход, конечно, был не мягким, но зубы целы. Только Шехвал, кажется, немного испортил воздух!

Кто-то хихикнул, а сержант Шехвал сдержанно пророкотал:

— Проверь свои штаны, Вешим, ты их испортил, и не немного. А за меня не беспокойся!

Зоммег усмехнулся. Парни шутят, значит, в порядке. Паники нет.

— Значит, так, ребята! Нам повезло, мы нашли новую планету. Если компьютер не врет, она подходит для нас. Сядем, посмотрим, что и как. Период «окна» здесь никак не может быть больше тридцати суток. Так что успеем позагорать и закадрить аборигенок. Помните, какая премия положена первой группе, совершившей успешную разведку?

Приглушенный восторженный гул был ответом. Мечта десантника — первым «прыгнуть» на планету и получить положительный результат. За это премия в размере годового жалованья, следующее звание и двухмесячный отпуск. Мало кто мог похвастать таким успехом, но зато счастливчиков знали чуть ли не по именам.

— Сэр, — подал голос эрц-поручик. — Высадка через семь минут. Компьютер определил приблизительные координаты этой звезды и вычислил период «окна».

— Ну?

Штосенг немного помедлил, потом сказал:

— До Протериса около семисот сорока световых лет.

В капсуле стало тихо. Представить себе такое расстояние десантники не могли. Фактически их выбросило за радиус обследованного космоса.

— Период «окна», — продолжил Штосенг, — восемь целых семь десятых суток.

Зоммег покрутил головой. Такая даль! Что же там произошло с вектором, раз их зашвырнуло непонятно куда?! Зато период небольшой. Восемь суток, пусть десять — это ерунда. И не такое бывало.

— Что ж, — сказал он бодрым голосом. — Семь с половиной сотен световых лет — это рекорд. Думаю, за него премия удвоится!

Десантники вновь оживились. У каждой плохой новости есть обратная сторона! Двойная премия — предел мечтаний солдата. Ради нее можно и посидеть на задворках галактики и восемь, и девять, и даже десять дней!