Дэвид Дрейк - Поход

Нодлы были почти красивы, но представляли собой единственную серьезную опасность на планете. Не сами по себе, а из-за спор, которые выбрасывали внутренности созревшего нодла.

— Ад должен быть раскаленным и полным огня, — сказал Нед, осторожно пробираясь по скользким камням. «Стриж» приземлился в полуклике от станции, поскольку растрескавшаяся вокруг нее земля оказалась непригодной для посадки.

Им приходилось пользоваться внешним усилителем шлемофонов. Обычно, надевая защитные скафандры, члены экипажа переговаривались по интеркому. Но Узел Пэксана был той точкой, куда сходилось электронно-оптическое излучение со всего Млечного Пути с расстояния в сорок одну световую минуту, и обычные средства связи здесь были бесполезны. Хотя для аппаратуры, снабженной соответствующими фильтрами, уникальность здешних условий имела огромное значение.

Совет по связям являлся посредником в межзвездной торговле и работе военных компаний, обеспечивал организацию и доставку военных отрядов, гарантировал наемникам оплату контракта.

Для успешной работы Совету было необходимо поддерживать связь со всей галактикой в режиме, максимально приближенном к режиму реального времени. Поэтому станция на Узле Пэксана действовала как ретранслятор, обслуживая Совет и, за значительную плату, других пользователей.

— Но вообще-то я бы не сказал, что твои предки были неправы, Луис, — согласился все же Нед.

Перед ними на расстоянии вытянутой руки тихо раскачивался нодл, подчиняясь какому-то ритму, недоступному пониманию людей.

— Эй! — Боксолл повернулся к Неду. — Не трогай его, иначе тебе достанется.

— Прежде чем выстрелить, они должны стать яркими, как бортовые огни, — возразил Нед, но все же вышел из зоны досягаемости нодла. — Так записано в навигационных данных.

— Навигационным данным ничего не будет, если на них попадет спора, — натянуто засмеялся Боксолл. — И им абсолютно безразлично, что ты будешь тогда делать.

Они приближались к станции — огромному куполу около сотни метров в диаметре, облепленному антеннами.

— Я слышал, — поинтересовался через некоторое время Боксолл, — тебе известно кое-что о мужике, который управляет станцией. Кажется, его зовут Грэхем.

Нед кивнул, хотя собеседник не мог этого видеть.

— Точнее, я изучал материалы, связанные с ним.

На Фрисленде, в архивах Хаммера, было достаточно информации; хотя дядя Дон особо об этом не распространялся, упомянув лишь, что деньки на Тепробене чуть было не стали для него последними.

— Грэхем работал на Совет по связям, — сказал Нед. — Он был в контрразведке, но слишком много болтал. По крайней мере так говорили потом военнопленные.

— Взятки брал? — спросил Боксолл.

— Нет, только говорил. И когда он составлял списки наемников, нанятых конгрессом Тепробена, сболтнул, что вместо танкового батальона в столицу для защиты президента направлены всего лишь две роты пехотинцев.

В переговорном устройстве что-то засвистело.

— И партия конгресса взяла космопорт, — закончил Боксолл.

— Нет, — сухо сказал Нед. Он видел сцены боя, уцелевшие на пленке записывающих устройств в шлемах мертвых солдат — Но они пытались, ох как пытались. Но цена была слишком высока. Даже для тех, кто выжил.

Они подошли к куполу. Вода стекала со стенок на заросли желтой студенистой плесени.

Лампочка над шлюзом мигнула, и Боксолл нажал кнопку.

— Потом, — продолжал Нед, — были переговоры между руководством…

— Полковником Хаммером?

— Полковником Хаммером и Советом по связям. Все знали, что это — дело рук Грэхема, но доказательств никаких не было. Кроме того, передав его в руки «вышибал», Совет уронил бы свой престиж, скомпрометировал себя. Так по крайней мере думали в верхних эшелонах.

Дверь шлюза неслышно ушла в стенку купола, открыв камеру в один квадратный метр с гладкими стенами из стекловидного материала.

— Тогда Совет предложил Грэхему контракт. Пока он работает на Совет, он в безопасности. Даже «вышибалы» Хаммера не рискнут прикончить уполномоченного Совета по связям.

Дверь за ними закрылась, и козырьки шлемов потемнели, защищая от инфракрасного излучения. Нед случайно толкнул Боксолла, когда оба поворачивались, чтобы свет очистил все складки их костюмов.

— И они перевели Грэхема сюда, на Узел Пэксана, — закончил Нед. — Пожизненно. С тех пор прошло семнадцать лет.

Козырек снова стал прозрачным, а через секунду щелкнул замок внутренней двери. Они оказались в небольшом помещении, где на бетонном полу стояли и лежали пустые скафандры. Воздух был влажным.

Они сняли доспехи и, пройдя на звук голосов, очутились в просторной комнате с блоками управления. Пульты были сделаны из блестящего белого металла, настолько мягкого, что он растекался по поверхности, как слой ртути.

Многие члены команды рассматривали, правда, без особого интереса, незнакомое оборудование. Братья Уорсоны склонились над электронным пультом, не касаясь передней планки. К удивлению Неда, разговор касался технических характеристик.

— Послушайте, мистер Грэхем, — сказала Лиссея, словно обращалась к престарелому родственнику, — это зависит от ваших хозяев. Но мы заплатим вам сполна, если хотите, пищевыми пайками. Но…

— Не пойдет. — Человек ссутулился в единственном кресле, напоминавшем половинку выеденного яйца. Кожа у Грэхема была желтой, кости выпирали наружу, а локти и запястья были покрыты язвами.

— Мистер Грэхем, — спокойно проскрипел Тадзики, — мы ни в коем случае не желаем ущемлять права Совета по связям. Нам нужна от вас только информация о Грани Пространства.

— Вы хотите сказать, об Альянсе и Афрее, — пропищал старик. Нед заметил, что вместо зубов у него остались черные пеньки. — Двойные планеты, Двойники… Вы действительно этого не знаете. Пока. Я дам нужную информацию, но сначала вам придется поймать вора, который крадет у меня еду.

— Мы дадим вам еду! — повторила Лиссея.

— Э нет! — Грэхем попытался встать с кресла, но не смог и заплакал. — Мне приходится есть плесень. Пищевой распределитель выдает мне еду, а ее у меня крадут! Ее крадут! Я вынужден есть то, что соберу снаружи, или умереть. Я хочу умереть. Я могу рассказать вам обо всем в галактике. Но я хочу умереть, — добавил он еле слышно.

— Ну, это запросто можно устроить, — отозвался Джосси Пэтз.

Ясоф зажал ему рот:

— Молчи, дурак! Он уполномоченный Совета по связям. Если хочет умереть, пусть убьет себя сам!

Ясоф отпустил племянника, словно отбросил грязные бинты. Пэтз побледнел, потом, помедлив, убрал пистолет, которым перед этим тыкал в живот дяди.

— Кто крадет провизию? — спросила Лиссея, не допуская, что ее план сорвется. — Конечно, не нодлы.