Вячеслав Кумин - Наемник

– Вот твой кофе, – сказал Николс, протягивая Вуди стаканчик. И отхлебнул из своего.

– Спасибо, – Вуди попробовал на вкус. – Какой-то он кисловатый, ты не находишь?

– Да нет, нормальный кофе. Не хуже и не лучше, чем обычно.

– Странно… наверное, сливки прокисли.

– Не привередничай, пей свой кофе, – и чтобы отвлечь внимание напарника, Николс спросил: – Что там с двести первой?

– Ничего, разговаривают. Точнее, она говорит, а наша молчит.

– Ясное дело, молчит, больная ведь на всю голову.

Ханна никогда раньше не бывала в заведениях типа «Желтой акации» и никогда бы не пошла сюда, если бы на нее не пал жребий. Как-то в кругу подружек они решили, что нужно навестить пострадавшую, чтобы потом все было без обид. Раньше их отказывались пропустить, а теперь согласились, но только одну. Вот она и пошла, поскольку договорились, что пойдет та, у которой раньше зазвонит телефон, и он зазвонил, будь он неладен.

Видно было, что палату оснастили вещами из комнаты самой Амалии, чтобы ей все напоминало о доме и лечение проходило бы в более непринужденной обстановке. Но как бы не старались повторить домашнюю обстановку, казенность больницы все же проглядывала. Телевизор под потолком, закрытый бронированным стеклом, отсутствие острых углов и тому подобное.

– Привет Амалия… – поздоровалась Ханна. – Как дела?

Но та молчала. Амалия лежала на кровати, уставив в потолок невидящий взгляд. Это очень угнетало и нервировало Ханну. «Вдруг она буйнопомешанной стала? Сейчас вскочит и стукнет чем-нибудь по голове! – подумала она. – Но нет, медсестра сказала, что она в этом смысле в порядке и все понимает, просто не реагирует на окружающих».

Ханна с опаской присела на краешек стула, ей хотелось встать и убежать, но надо было просидеть с Амалией хотя бы четверть часа. Но время, как назло, словно остановилось.

– Посмотри, какой телефон выпустили, – Ханна вытащила из тщательно проверенной на входе сумочки сотовый телефон. – Чего здесь только нет, сюда даже умудрились сканер вставить. Берешь так, проводишь по какой-нибудь поверхности, а на экранчике появляется изображение, что там под этой поверхностью. Правда, интересно…

Ханна поняла, что Амалии сейчас все до лампочки. Ханна посмотрела на часы, прошло всего пять минут.

– Может, телевизор посмотрим. Что тут у вас интересного показывают?

Неожиданно для Ханны, Амалия откликнулась на эту просьбу. Взяв пульт, она включила телевизор на первой же попавшейся программе. Показывали какого-то толстяка в нелепой накидке, ползшего за каким-то страшным дикобразом.

– Это Анцелиус Помпелиус, очень добродушный зверек, несмотря на свой устрашающий вид, – заговорил толстяк звонким голосом. – Посмотрите, его иголки достигают метра в длину. Давайте, дадим ему кусочек сахару. Аа… он укусил меня, паразит этакий!

Ханне было смешно, но Амалия, наоборот, стала переключать каналы. По ним транслировали игровые шоу, музыкальные и познавательные передачи, какие-то научные симпозиумы и тому подобное, или просто стояла заставка с надписью «Сигнала нет». Амалия остановилась на прежней передаче, что шла с самого начала. Вдруг симпатичного зверька сменил диктор, который сказал:

– Приносим извинения за нарушение программы передач. У нас на связи наш корреспондент, ведущий прямую трансляцию с места боев на планете Тайтар.

Николс улыбался все шире, глядя на то, как ворочается на стуле его напарник. Тот вспотел и нервно переминал в руках карты.

– Слушай, Ник, кажется, я чем-то траванулся. Плохо мне, живот пучит, наверное, все из-за этих прокисших сливок. Опп…

– Ты чего? – спросил Николс, сделав серьезное лицо, что стоило ему немалых усилий над собой.

– Кажется, пошло… точно пошло. Ты тут посиди, пока я в сортир сбегаю, ладно?

– О чем речь, конечно, посижу.

– Спасибо, ты настоящий друг…

– Всегда пожалуйста.

Вуди, зажимая руками задний проход, побежал к туалету. В него он забегал уже с криком.

– Не будешь меня в сто пятьдесят шестой запирать, – сказал Николс, раскрывая карты Вуди. – Вот, а мог бы выиграть…

Загорелась лампочка вызова. Санитар с ленцой взял трубку.

– Николс слушает.

– Николс, давай сюда, у нас ЧП!

– Я не могу, на посту я один, Вуди в сортире, а мне нужно за программами смотреть!

– Ник, какая программа?! Там все по расписанию и ничего не произойдет, а тут сейчас доктора на куски один буйный порвет! Этот гад Барнею уже два пальца сломал!

– Черт, у меня посетительница!

– Ник, давай сюда быстро!

– Хорошо, уже бегу.

«Надо же, как не вовремя я пошутил, – выхватывая электрошокер, подумал Николс. – А так все хорошо начиналось…» И Николс побежал усмирять буйного психа с верхнего этажа, сломавшего Барнею два пальца, а это уже было серьезно, поскольку Барней был еще тот бык…

Ханна не могла поверить в увиденное ею по телевизору. Жуткие взрывы вспышками освещали ночь, то тут, то там. Все предметы отливали зеленоватым цветом – камера снимала в режиме ночного видения, но, тем не менее, все было отчетливо видно, до мельчайших подробностей.

Хладнокровный расстрел танкистов поразил ее больше всего и вывел из легкого ступора. Ханна вспомнила, что доктор предупреждал о том, что пациентке нельзя испытывать сильных потрясений, и вообще она должна видеть только позитивное, а тут целое море крови, это ли не потрясение.

Ханна бросилась к двери, но она оказалась заперта, тут она вспомнила про копку и надавила на нее, но ничего не происходило.

– Откройте! Откройте дверь! – кричала Ханна, стуча ладошками по мягкой обивке двери, глушившей ее удары.

Ханна хотела закрыть экран телевизора, но оказалось нечем, да и слишком высоко. Тогда она решила сделать то, что надо было сделать в самом начале – отобрать пульт. Ханна протянула руку за пультом, осторожно взяла его и потянула на себя. Но Амалия крепко держала его в своей руке и не спешила отдавать.

– Амалия, отдай. Ты же знаешь, что тебе нельзя смотреть на это.

Ханна показала рукой на телевизор, в котором репортер полз к воронке и тянул туда микрофон. Вдруг взрыв разметал всех солдат, и саму Ханну отбросило в кресло.

– Амалия, отдай, – чуть не плача, просила Ханна, в очередной раз потянувшись за пультом.

– Все нормально…

Ханна уставилась на свою подругу как громом пораженная, это была ее первая фраза за три месяца, что она тут находилась. «Наверное, это ее вывело из шока, – подумала она. – Недаром говорят, что клин клином вышибают».

А Амалия продолжала смотреть телевизор, на экране которого плавно опускались осветительные ракеты и что-то невнятно бормотал журналист. Но в дверь уже входила медсестра со шприцем успокоительного наготове, позади нее на всякий случай стояли санитары.