Игорь Поль - Несущий свободу

Он рисковал: неизвестно было, знает ли пресловутый Арго почерк хозяина магазина. Рисковал, ожидая застать Арго в ресторане – хозяин мог соврать. Рисковал, надеясь на свой единственный модуль наблюдения – «стрекозу». Откуда ему было знать, что человек с залысинами не имеет в башке такого же чипа, позволяющего обнаруживать слежку? На всякий случай Хенрик дал модулю команду вести наблюдение только визуальными средствами, следуя не ближе пятидесяти метров от объекта. Никакого радиообмена: доклад непосредственно через чип. Вся его жизнь висела теперь на радужных крылышках механического шпиона.

– Деньги вперед, приятель, – произнес продавец. – Четыреста. И полсотни за пиво.

– Мясо откуда? – поинтересовался Хенрик, подозрительно принюхиваясь.

– Жена выращивает, я продаю. Не волнуйся, никаких добавок.

– Я не волнуюсь. Дай вон тот кусок, из середины. Это можешь выбросить.

Продавец хмуро посмотрел на него:

– Почему это?

– В чане было слишком много ускорителей роста.

Продавец хмыкнул:

– А откуда ты знаешь, что кусок из другой партии?

– Да уж знаю.

– Деньги вперед, – уже нервно повторил продавец.

– Держи.

Продавец не уходил.

– Здесь не хватает сотни.

– Твоя крысятина больше не стоит. Хочешь, чтобы я крикнул на всю улицу, чем ты их травишь?

– Уголь подорожал. И подкормка. Война скоро.

– Мне-то что до этого? Тащи еду, пока я тебе руки не переломал. Эй ты, подойди!

– Много о себе возомнил, – буркнул уязвленный продавец. Однако непонятно откуда взявшийся страх пересилил, и он поплелся за новой порцией.

– Передашь вот это швейцару. Ресторан «Глобус». Скажешь: для сеньора Арго. Если пикнешь кому про меня – шею сверну. Передашь – и назад. Получишь вот это. Понял?

Мальчишка шмыгнул носом:

– Понял, сеньор. Не сомневайтесь, я мигом.

– Тебя как зовут?

– Артуром.

– Смотри, Артур, чтобы хвост за собой не притащил. И не приведи господь внутрь заглянуть!

Мальчишка посмотрел на сочный кусок, политый соусом, и сглотнул.

– Я читать не умею, сеньор. Давай свою бумажку.

Хенрик расстегнул карман. «Стрекоза» выбралась наружу. Несколько мгновений она вращала глазами, оценивая обстановку, затем проворно вскарабкалась на плечо и зажужжала, раскручивая крылышки. Хенрик смотрел ей вслед, пока она не превратилась в крохотную точку и не исчезла за домом.

Рев двигателей и ругань. Войсковая колонна запрудила улицу впереди; легкие бронемашины, самоходные роботизированные минометы, танки огневой поддержки, машины радиоэлектронной борьбы. Техника старая, потрепанная, с высоты бортов равнодушно смотрели солдаты армии Симанго. Видавшие виды бронетранспортеры «Брем», покачиваясь над мостовой, выдували из-под юбок плотные потоки воздуха; бумага и старые газеты, кружась, взлетали до крыш; женщины придерживали подолы и отворачивали лица. Колонна совершенно не производила устрашающего впечатления: на броне виднелись грубо приделанные заплаты, лица молодых солдат были апатичны, многих мутило от качки. Армия Симанго, еще не вступив в бой, уже терпела поражение. Офицеры переругивались с военными регулировщиками, требуя разрешения провести машины по широкой Паланкара, но сержанты на зеленых мотоциклах были непреклонны: колонну заворачивали в переулок. В тесноте каменных извилин механики-водители чувствовали себя неуверенно, тяжелая техника с хрустом дробила бордюры.

Юргенсен нервничал: в любом встречном виделся враг, время уходило, как вода в песок. Он намеревался успеть к восточному КПП до отхода вечернего конвоя на Дендал; еще полчаса, и он будет вынужден провести ночь здесь.

Хриплые голоса ворвались, зазвенели вокруг, лицо обдало кислым запахом:

– Помыть стекла, сеньор? Недорого, сеньор!

– Пошли вон! – вызверился он, поднимая крышу.

Босоногие мальчишки побежали к следующей машине; один из них задержался, чтобы с двух рук одарить Юргенсена средними пальцами. На лице маленького зверька блеснула издевательская улыбка. Поганое отродье, подумал гауптман с отвращением. Ничего, скоро вас приведут в чувство, осталось всего несколько дней. Он включил генератор глушения и набрал номер.

– Юнге, – отозвался приятный мужской голос.

– Это я, сеньор Юнге.

– Я просил не звонить мне, – голос выделил «просил», так что сомнений в статусе говорившего не оставалось.

Юргенсен сжал руль, успокаивая дыхание.

– Да, сеньор. Прошу извинить. Дело в том, что у меня возникли проблемы.

– И почему я не удивлен? – В голосе собеседника послышалась насмешка. – Что на этот раз?

– Мой племянник упорствует.

– Разве он до сих пор не уехал?

– Я не мог его заставить. Родственники начеку, без последствий не обойтись. Я попросил помочь соседей, но он пока не слушается.

– Меня не интересует, почему он еще здесь. Вы должны были позаботиться об этом. Это часть нашего соглашения.

– Конечно, сеньор. – Привычка подчиняться оказалась слишком сильной: при звуках командного голоса инстинкты оперативного работника норовили спасовать перед муштрой офицерской школы. Юргенсен едва удержался, чтобы не вытянуть руки по швам. А он-то думал, что давно отвык. Интересно, в каком чине Юнге на самом деле? Бригаденгенерал? Генерал-майор? Впрочем, в иерархии УСО погоны не всегда определяют меру власти; в этой службе все звания подвергались сомнению: ведь звание могло оказаться частью «крыши». Все определяют связи и полномочия. Чего-чего, а полномочий у этого холеного хлыща – выше воротника. Одна лишь его осведомленность о составе подразделения и его методах означает многое – третий отдел нечасто пускает посторонних в свою епархию. – Дело в том, что племянник отключил телефон.

– Вот как? Интересно. Стало быть, вы теперь не знаете, где он?

– Не знаю.

Собеседник думал. Некоторое время Юргенсен слушал только рев двигателей впереди. Паровые выхлопы застилали улицу и оседали на лобовом стекле грязными каплями. Ругань усилилась – зенитная установка своротила столб и остановила движение. Сквозь туман смутно виднелись лица зевак. Капли на стекле вытянулись в нити и исчезли – автопилот включил обдув.

– Хорошо, – наконец произнес Юнге. – Я попробую уговорить ваших соседей быть поактивнее. Что намерены делать вы?

– Скоро праздник, сеньор, и у меня много работы. Собираюсь вернуться в свою контору, ее адреса племянник не знает. Думаю, соседи скоро справятся.

– А если нет?

– Без телефона ему долго не протянуть. Трое суток от момента выключения.

– Держите меня в курсе.

– Хорошо, сеньор.

Он подумал о Пилар, представил, как жучки-людоеды накрывают ее шевелящимся ковром, услышал ее звериный крик, крик человека, поедаемого заживо; эти кассеты с насекомыми предназначены для устрашения и деморализации противника, они намного эффективнее кислотных бомб и вихревых смесей, сжигающих даже бетон. Мороз прошел по коже, захотелось все бросить, увидеть ее снова, прикоснуться к ее руке. Деньги у него есть, он может забрать ее и исчезнуть; они переберутся на Чанабали. Воображение нарисовало домик на берегу океана, ночной бриз, горячее тело Пилар, ее страстный шепот. Его заводило, когда она шептала по-португальски – он знал только испанский, слова на незнакомом языке будили в нем трепетного зверя. Пустые мечты накатили и схлынули, оставив лишь пульсирующие уколы: неизвлекаемый чип-идентификатор бился в основании черепа.