Игорь Поль - Ностальгия

– Хотите? – спрашивает он неуверенно.

– Капитан, я выполнил важное задание Революционной Безопасности и с трудом проник через линию фронта, выдав себя за имперца. Меня необходимо срочно переправить в Ресифи, в региональный комитет Безопасности, – говорю я так уверенно, что сам начинаю проникаться собственной значимостью. – И снимите наконец эти железки! Если бы я был морпехом, я бы давно передушил ваших придурковатых конвойных!

– Сеньор, – пытается сопротивляться Кейрош, – поймите меня правильно, я не могу вас отпустить так просто. У вас нет документов, никто не может подтвердить вашу личность…

– Капитан, если кто-нибудь подтвердит мою личность, то оба вы будете уничтожены. Я глубоко законспирирован. В лицо меня знают всего трое сотрудников Безопасности в Ресифи. Кодовая кличка – Француз. Большего вам знать не положено. Для вашей же пользы. Хотя… – я задумчиво смотрю на напряженно вытянувшего шею капитана, – теперь вы тоже знаете меня в лицо.

Я многозначительно умолкаю. Капитан нервно крутит в руках ключ от наручников. Он не знает, что делать. Но он не рядовой дурачок. Он выкручивался и не из таких ситуаций. Он прикидывает, как бы устроить мне попытку побега со смертельным исходом. Ведь меня тут никто не знает. Так почему бы не решить проблему радикально?

– Не советую вам стрелять мне в спину, капитан. – Сеньор Кейрош нервно вздрагивает и смотрит на меня с выражением почти детской обиды на лице. – Члены моей группы наблюдают за комендатурой. Предлагаю вам произвести мою перевозку в Ресифи под видом пленного, обладающего ценной информацией. Никто ничего не должен знать. Конвоира, который проговорился вам, кто я, – расстрелять по-тихому. После того как я передам информацию своему начальнику, нужно будет организовать мой побег и переход назад, через линию фронта. Никто ничего не должен заподозрить, в том числе мое начальство по ту сторону фронта. Моя работа еще продолжается.

– Но сеньор Француз…

– Зовите меня просто – Ивен.

– Сеньор Ивен, Ресифи отрезан от нашего города! Имперские специальные силы контролируют пространство между городами. В конце концов, это просто не в моей власти! Я просто начальник комендатуры. Может быть, я передам вас в местную Безопасность? Я знаком с ее начальником, сеньором…

– Вы с ума сошли, капитан! Какая местная Безопасность! Моя миссия строго секретна! Вы что, боитесь взять на себя ответственность? В конце концов… – я понижаю голос, – нам известны многие из ваших шалостей. Мы знаем даже номера счетов в банках, где хранятся утаенные от революции средства. Но мы входим в ваше тяжелое положение. Понимаем, что бедному командиру надо на что-то жить. Я полностью разделяю такой подход. Но если служба делу революции больше не является главным приоритетом вашей жизни…

– Нет-нет, – машет руками капитан. – Что вы, что вы, сеньор Ивен! Конечно, я сделаю все, что смогу!

– А я, в свою очередь, буду рекомендовать вас как исполнительного и исключительно преданного делу революции командира.

– Я сделаю все, что смогу! – повторяет капитан с уже большим воодушевлением.

В очередной раз заглядываю в его растревоженную черепушку. Делать это не слишком приятно – каждый раз словно в яму с помоями опускаешься. Как, говоришь, зовут местного начальника Безопасности? Ага… Вот. И как ты с ним связан? Ого! Совместный бизнес по содержанию публичного дома. Неплохо.

– Кстати, капитан, – говорю, когда наручники больше не жмут запястья, – этот ваш местный начальник Безопасности, сеньор Каимми, кажется?

– Точно так! Майор Каимми!

– Так вот, этот самый майор не на лучшем счету у руководства. Вот-вот его сместят с поста и привлекут к перевоспитанию. Представляете, с каким-то мерзавцем из военных он содержит публичный дом, этот грязный имперский пережиток. Советую не водить с ним близкого знакомства.

– О да, команданте! Какой подлец! – горячо поддерживает меня Кейрош. – Спасибо вам, команданте!

Несмотря на погань внутри, меня смех душит. Сеньор капитан вот-вот сделает в штаны. Он сучит ногами в нетерпении: надо сматывать удочки, девочек разогнать, дом поджечь, документы уничтожить. Да, деньги срочно в другой банк. Надо же, этот трусливый банкир Бен Жур уверял меня, что счета банка абсолютно конфиденциальны. Никому нельзя верить. Никому!

– Кстати, капитан, откуда вы узнали мое звание? Кажется, я вам его не называл.

– Я сам догадался, команданте Ивен! Надо же, никто не поверит, когда я расскажу, что угощал водой целого команданте! Что ж это я – водой! Хотите кофе, сеньор команданте? Есть отличный ром, коньяк. Я тотчас распоряжусь!

– Капитан… – Я останавливаю его излияния движением руки. Кейрош замолкает, держа руки по швам. – Вы что, с ума сошли? Какой коньяк? Вы меня раскрыть хотите? Дайте чего-нибудь пожевать по-быстрому, потом отведите меня в камеру. Одежду гражданскую подготовьте. В тюке, чтобы не выделяться. Ночью заберете меня на конспиративную квартиру. Подчиненным скажете, что лично меня убили. Где у вас тут казни проводят?

– Иногда в подвале расстреливаем. Иногда прямо тут. – Он, извиняясь и даже смущаясь, вполне натурально показывает на металлическую стойку. – Но это кто не выдерживает. Еще отвозим на крилевую ферму на окраине и в воду сбрасываем. Эти твари даже костей не оставляют.

– Ферма подойдет. Отвезете меня туда, скорлупу мою в воду бросите, потом оставите меня там и уедете. Я буду ждать вас на конспиративной квартире.

– Слушаюсь, команданте! Только ночью у нас не слишком спокойно, как бы не случилось чего!

– Не волнуйтесь за меня. Дадите документ какой-нибудь, и дело с концом.

– Понял, команданте. Сделаю, команданте! Вы только не забудьте, команданте, моя фамилия Кейрош. Капитан Фернанду Кейрош. Я все сделаю в лучшем виде! Я для революции на все готов! Я…

– Есть хочу, капитан.

– Ой, что же это я! Часовой! Как там тебя! Пожрать мне принеси! Умаялся я с этим морпехом! Вы уж не обессудьте, сеньор команданте. Покричите немного для вида. Сами понимаете – конспирация.

Он громко бьет дубинкой по стене. Хлопает об пол стакан с минералкой. Я тоскливо ору. Мне даже притворяться не надо. От моего воя радостно сжимаются сердца конвоя за дверью. Ори, ори, собака имперская… Мой котелок все больше напоминает чашу с помоями.

Далеко слева переливается заревом огней никогда не засыпающий город. Крилевая ферма на поверку оказывается старым покосившимся причалом, уходящим далеко в море. Единственный источник света – звездная россыпь в ночном небе да ее отражения в едва шевелящейся маслянистой воде. Пластиковые щиты под ногами все перекошены, кое-где чернеют дыры, там, где настил сорван непогодой. Едва не наступаю в один из таких провалов.