Николай Романов - Инсургент

Осетр открыл реальные глаза.

- Как вас зовут? - спросил он.

Пристально смотрящий в пространство за видеопластом пират слегка встрепенулся:

- Алекс Сильверстоун.

Ишь ты, какая фамилия у мужика! Сильверстоун… Серебряный камень… И куда же ты, камушек, прикатился? Ты ведь даже не к смерти своей прикатился, не дам я тебе умереть. Но выжму я тебя, как мокрый носовой платок! И никуда ты не денешься! Нет у тебя таких сил, чтобы оказать мне сопротивление.

- Выведите ИскИн «Горного Орла» из режима автопилота! Немедленно!

Пират поморщился:

- Это невозможно.

- Что значит - невозможно? - опешил Осетр. - Как это - невозможно?

- У ИскИна задействована программа аварийной эвакуации. Такой режим существует для спасения корабля в момент крайне серьезной опасности. Будучи запущенным, он не может быть отключен до полного окончания программы. Что бы ни происходило с экипажем, он ни в коем случае не попадет в лапы врага. Даже трупы не попадут.

Если бы Осетр не был прикован к креслу обездвижником, он бы вскочил. Так ему, по крайней мере, показалось…

- А когда закончится действие программы?

- Когда транссистемник уйдет в риманов туннель, и будет взорвана пространственная бомба, отрезающая противнику возможность догнать корабль.

- Но кто-то ведь должен остановить ИскИн, когда программа закончится!

Это была непозволительно глупая реплика, но ведь растерянность не прибавляет человеку ума.

Даже если этот человек - будущий император. Даже если этот человек - «росомаха»…

- Когда программа будет выполнена, ИскИн отключится самостоятельно, - равнодушно сказал пират. - И, если не осталось живых членов экипажа, отправит сигнал СОС в сторону ближайшей дружественной планеты. Таковы изначально запланированные предосторожности.

«В котловину тебе эти предосторожности!» - подумал Осетр.

Похоже, испытанное им чувство тревоги касалось именно этого вектора развития событий. И как его избежать, было совершенно непонятно.

Продолжая удерживать одной рукой букашку-блок, Осетр повел второй рукой вокруг. Словно слепой, потерявший свою палку, ищущий, на что бы опереться, за что бы зацепиться, как бы сориентироваться… И с удивлением обнаружил вокруг себя, помимо туманной фигуры пирата, множество других фигур, не имеющих ничего общего с человеческими.

Их вообще невозможно было идентифицировать и классифицировать, они не были шарами, кубиками или параллелепипедами, формы их были изменчивы, размеры - непостоянны, и можно было с полной уверенностью сделать только один-единственный вывод - от них веяло смертельной угрозой. А значит, они были противниками… Потом одна из фигур начала уворачиваться от Осетровой руки, и тут же стало ясно, что ее непременно требуется поймать, но тут в реале зашевелился пират. Этот тип еще не понимал, что происходит - а в принципе, и не должен был понимать; как и помнить, что произошло, - но тут к Осетру пришло собственное понимание. Он вдруг с полной уверенностью осознал, что изменчивые фигуры вокруг - это факторы, от которых зависит его, Осетра, жизнь и благополучие, и с этими факторами надо было что-то делать, но рук совершенно не хватало, и пришлось выпускать из «кулака» букашку-блок, после чего пират в реале тут же обмяк в своем кресле, но теперь было уже не до него, потому что среди остальных факторов, которые - к Осетру пришло новое понимание! - были не просто факторами, а мыслящими конструкциями, но от них все равно зависели жизнь и благополучие, и стало совершенно определенным, что это не просто конструкции, это люди и ИскИны, существующие в окружающем Осетра пространстве, их были сотни, но разбираться кто есть кто уже не было никакой возможности, потому что одна из конструкций представляла для него большую угрозу, и Осетр понял, что это ИскИн «Горного Орла», выполняющий заложенную в него программу эвакуации, и попытался оседлать его, как оседлывал несколько мгновений назад пирата, но ИскИн не поддался, а потом рядом осталось всего несколько конструкций, а остальные унеслись в безумную даль, и среди этих унесшихся находилась теперь самая угрожающая, но это был вовсе не ИскИн малого транссистемника, это был - вновь пришло понимание! - ИскИн пространственной бомбы, и Осетр попытался оседлать его, тянулся к нему все удлиняющимися и удлиняющимися «руками», но скоро понял, что заставить действовать эту конструкцию под своим контролем ему не удастся, и больше не оставалось ничего, кроме как схватить туманную форму и спрятать у себя на груди.

А потом это скопище тумана сделало грандиозный грозный выдох, и Осетр обволок его своим податливым телом, не давая уйти, не давая расшириться, не давая заполнить туманом окружающее, напрягаясь в попытке удержать, и снова напрягаясь, и опять напрягаясь, напрягаясь почти бесконечно, но тут выскочила откуда-то по-настоящему бесконечная темнота и пожрала его сознание…

Когда Осетр пришел в себя, его изучали два глаза.

Откуда в темноте могли быть глаза, он не знал. Ведь о ней, темноте, в первую очередь известно то, что она всегда безглаза. Иначе это уже не темнота, во всяком случае не бесконечная темнота, ведь в бесконечности просто не может быть человеческих глаз!

А изучающие его глаза были человеческими. И, кажется, знакомыми. И ситуация казалась знакомой… Лежал он вот так уже где-то, не понимая, где находится и что случилось.

И тут он понял, что никакой темноты вокруг нет.

Нормальный дневной свет заливал окружающее - разве что искусственный. Потом он узнал человека, который смотрел на него.

Это же капитан третьего ранга Константин Сибирских, начальник медицинской части «Святого Георгия-Победоносца».

Но какого дьявола Осетр делает на фрегате? Ему давно пора быть на Крестах, восстанавливать свои способности…

- Как вы себя чувствуете, капитан Башаров?

Какой, к дьяволу, капитан Башаров? Кто это капитан Башаров? Это я, что ли? Кажется, капитан Башаров - командир десантной роты особого назначения, приписанной к «Георгию-Победоносцу». Это я, что ли, командир десантников?…

Ну да, я! А кто же еще?

- Спасибо, капитан третьего ранга, жить буду.

- Ну раз шутите, значит, все в порядке! - Сибирских улыбнулся.

Это я пошутил? Да не шутил я. Просто раз глаза открыл, значит, жить буду. Это известно… А откуда это известно?…

Подождите, но если я - командир десантников, какого дьявола я валяюсь в медчасти «Победоносца»? Я же должен быть на Алеуте Три, брать на абордаж пиратскую базу… Или кто-то из десантников ранил меня во время тренировочной схватки?

Он поднял правую руку и сфокусировал на ней взгляд.

Рука была цела.

Нет, подожди, подожди!… Какой, к дьяволу, абордаж пиратской базы! Базы на абордаж не берут, базы захватывают наземной атакой или уничтожают артиллерийскими ударами… Мы ее уничтожили?