Николай Гуданец - Главнокомандующий

Березин повернулся и понуро зашагал по длинному коридору, выстланному луговой травой и цветущими ромашками.

Тело Стивена Паттона, снедаемое похмельем, представляло собой далеко не самое комфортное обиталище для Кхана. Простершись на постели, пси-клон хмуро наблюдал, как врач колдует над раскрытым компьютером-ноутбуком.

– Полагаю, сэр, скоро вы будете в полном порядке, – наконец заверил врач, отлепив бляшки датчиков с груди пациента.

ПаттонКхан сел, запахнул пижаму. Из-под глянцевого журнала, валявшегося на прикроватной тумбочке, он вытащил припасённый конверт с деньгами.

– Премного благодарен, сэр, – врач сцапал конверт сноровисто, как лягушка муху.

После чего захлопнул крышку компьютера-ноутбука и распрощался.

ПаттонКхан провёл рукой по щетине на подбородке и поплёлся в ванную. Вяло орудуя электробритвой, он разглядывал в зеркале свои глазные белки, прошитые густой сетью красных жилок.

Недюжинные волевые качества пси-клонируемого на первых порах осложнили адаптацию. Сутки напролёт ПаттонКхан поглощал варварские дозы алкоголя, пока не опустошил стоявшие в баре разнокалиберные бутылки, начиная с норвежского рислинга и кончая русской клюквенной водкой. Процедура возымела нужный транквилизирующий эффект, агонизирующие остатки личности Паттона растворились практически бесследно, зато побочные действия оказались ужасными. Кхан предельно сузил обратную связь с мучающимся пси-клоном, и всё же тягостный смрад абстинентного синдрома временами шибал сквозь цепочки фильтров, заставляя высовывать хобот из бассейна и глотать обжигающе сухой воздух.

Выйдя из ванной, ПаттонКхан поплёлся на кухню, нашёл в холодильнике непочатую бутылку квас-колы и выхлебал прямо из горлышка чуть ли не пинту.

Он помнил, что сегодня в баскском посольстве состоится торжественный приём по случаю Дня независимости республики. И вскоре Макмиллан должен отправиться туда. Что ж, пора приниматься за дело. Пройдя в кабинет, ПаттонКхан расположился за рабочим столом, включил компьютер и нахлобучил виртуальный шлем. Отправной точкой предстоящего маршрута он избрал сервер Стэнфордского университета. Там размещалась одна из лучших и наиболее часто посещаемых виртуальных библиотек мира, где посетителю нетрудно затеряться.

Когда он вошёл в убогий, медлительный сервер с арсенид-галлиевым двухсотпятидесятишестиразрядным процессором, то испытал нечто вроде брезгливости, словно подплыл ненароком к взбаламученной воронке сероводородного выброса. Предварительно заготовленная программа-грызун легко проделала брешь в примитивной парольной защите, и вскоре ПаттонКхан, окутанный облачком петлевых маскировочных операций, невидимкой проник в глобальную компьютерную сеть.

Огромная и текучая, она походила на родную стихию ихличи, океан. ПаттонКхан стремительно плыл с одного развлекательного узла на другой, оставляя за собой растущий шлейф поддельных адресов. Перед ним проносились зазывные надписи, голые самцы и самки всех цветов кожи, фрагменты спортивных состязаний, рекламы зубной пасты и стирального порошка, блинов и кваса, папирос и водки. Наконец, ПаттонКхан решил, что проследить его извилистый путь в этом бессмысленном кавардаке уже невозможно.

Одним махом скользнув сквозь несколько узлов и порталов, он очутился на входе в полицейскую сеть, ввёл припасённый заранее пароль дорожного инспектора из Чикаго и начал кропотливо просачиваться сквозь многослойную защиту, прикрывавшую компьютер космического спутника, находившегося в трёхстах милях над Миннеаполисом.

Тем временем служебный автомобиль Джеймса Макмиллана остановился на перекрёстке перед светофором.

– Впереди пробка, сэр, – подал голос шофёр Чарли, косясь на дисплей бортового компьютера. – Нам придётся ехать в объезд.

– Валяй, только побыстрей, – согласился Макмиллан, сидевший в пухлой кожаной сердцевине могучей машины рядом с женой.

Он извлёк из петлицы чуть привядшую орхидею и водрузил её в хрустальную пробирку, прикреплённую к стойке меж дверей.

Едва зажёгся зелёный глазок светофора, шестидверный бронированный «Енисей» набрал скорость с мягкой, вкрадчивой мощью. Шофёр свернул с широкой улицы и стал выруливать сквозь лабиринт припортовых кварталов к набережной. Макмиллан откинул крышку бара, налил в массивный стакан на два пальца скотча, брызнул содовой из сифона, уцепил щипчиками кубик льда и бросил в виски.

Уперев затылок в подголовник, Сьюзен помассировала виски кончиками пальцев.

– Эта головная боль меня замучила, – пожаловалась она.

– Выпей, полегчает, – сухо предложил ей муж.

– Не хочу.

Она скосила глаза на Макмиллана, тот смаковал своё неизменное виски. Официально у него нет других доходов, кроме жалованья. И при разводе ей достанутся жалкие гроши. О, господи, какой подонок!

Она отвернулась и прислонила к оконному стеклу изболевшийся висок, глядя, как на серебристом крыле «Енисея» беззаботно трепещет флажок Североамериканских Демократических Штатов.

Телефон в кармане Макмиллана промурлыкал огрызок моцартовской сонаты.

– Алло. А, это вы? Есть новости? – заговорил он, косясь на Сьюзен. У этой сучки ушки всегда на макушке.

– Ладно, перечислите им половину, – хмуро выслушав собеседника, велел он. – Остальное прокрутите дважды у Омара и потом перебросьте на номерной в Цюрих.

Он опять ворочает своими подпольными деньжищами. Это ведь и её деньги тоже. Проклятье, она столько лет мучается с этим слабосильным слюнявым ублюдком. Ей по справедливости причитаются его биллионы. Но их через суд не выцарапаешь. Нипочём. Вот дерьмо-то.

– Одиннадцать процентов за стирку?! – возмутился Макмиллан. – Да вы рехнулись, приятель! Что значит «зато надёжно»? Ненадёжный партнёр вообще ничего не стоит! Я сказал, у Омара, и точка. Ясно?

ПаттонКхан осторожно и быстро пробирался сквозь дебри навигационной спутниковой сети. Впереди него юркими рыбёшками рыскали запросы поисковой субпрограммы. Спустя несколько секунд перед ним раскрылся канал, подключённый к бортовому компьютеру автомобиля, на котором ехал Макмиллан. Всё оказалось гораздо проще, чем он поначалу предполагал.

Сьюзен обречённо прикрыла глаза. Ну, сколько можно терпеть, в конце концов, эти вечные сплошные фрустрации. Говорят, от них начинается рак матки. А ведь она ещё красива, её многие хотят. Славный котик Джерри сказал, что её груди сводят его с ума. И ещё – что он в восторге от её уютной норки. Слегка раздвинув бёдра, она как бы невзначай приложила к лобку ладонь. Изнывающие пальцы теребили ткань платья. Ой, не надо вспоминать Джерри, потом опять придатки заболят...