Сергей Шелудченко - Воины Шамбалы

Чувство реальности пришло с прохладой ночи. Это было состояние, которое Джуге Лен ранее не ощущал. Он был спокоен, в его душе не было ни капли гнева. Вспоминались слова учителя Ван Джао: "Победи гнев его отсутствием, недоброе добрым, скупость - щедростью, а правдой - лжеца; говори правду, не поддавайся гневу, если тебя просят, - дай. Выполняй эти условия, и ты приблизишься к богам".

Небу было угодно, чтобы Джуге Лен достиг просветления, но за просветлением неизбежно следует нирвана. Неужели это конец великого клана?! Нет, он останется! Он не покинет этот мир! Нести свет Учения - вот его истинное предназначение.

Первые лучи осеннего солнца окрасили верхушки деревьев в нежный золотистый цвет. Мерно опускается на землю тяжелый монашеский посох, в никуда идет фа-ши - буддийский проповедник без имени, без прошлого и будущего, вооруженный Верой и Святым Учением. Только эфес меча, выглядывающий из монашеской котомки, выдает в нем некогда грозного воина. Волей Неба этот меч остался последним оружием, принадлежащим клану Хо Лунг, волей судьбы этот монах был последним патриархом и носителем знания великих мастеров. Шаг за шагом брел усталый путник по забытой богами лесной дороге.

Больше месяца Джуге Лен не общался с людьми. Эта местность была пустынной. Через два дня он должен достичь монастыря Лунсинсы, но идти становилось все труднее - годы брали свое. Дорога уходила все дальше на север. Количеством пройденных поворотов фа-ши измерял свой путь. Вот и еще один позади... Но что это?! Картина, открывшаяся перед глазами, потрясла его. Трупы людей, скованные смертельными судорогами, перевернутые крестьянские повозки, домашняя утварь, разбросанная повсюду, - все это напоминало разоренный разбойниками лагерь. Джуге Лен перехватил посох. Ощущение опасности придало телу мастера былую легкость. Мягкой кошачьей походкой он продвигался к месту боя, улавливая каждый шорох в лесной чаще. Глаза фиксировали малейшее движение, патриарх был готов к неожиданностям. Обследовав округу, бывалый воин пришел к выводу, что это не нападение грабителей. В повозках остались ценные вещи, украшения, серебряная посуда. Профессионализм исполнителей кровавого побоища был налицо: жертвы убиты одиночными ударами мечей или ножей. По температуре тел мастер определил время смерти - начало второй стражи... Кто же эти люди? Что привело их в объятия Вечности? Такие же скитальцы, как и он, бегущие от мести императора? Карма настигла их, орудуя мечами убийц. Теперь задача фа-ши позаботиться об их последнем убежище. Джуге Лен принялся стаскивать трупы в яму на обочине дороги. Старики, женщины, дети - никого не пощадила рука палача. Вот и все, осталось прочитать молитву и разжечь огонь. Неясный, напоминающий скрип колеса, звук донесся от края обоза. Фа-ши прислушался. Сомнений не было - плач младенца. Проповедник подбежал к повозке. Разбросав старые платья, он увидел корзину для фруктов и в ней полугодовалого ребенка.

Джуге Лен перепеленал находку. Малыш, дрожа от холода, беспрерывно кричал. В повозке нашлось немного козьего молока в глиняном кувшине. Пока этого достаточно. Заткнув горлышко кувшина обрывком тряпки, старик поднес конец импровизированной соски ко рту младенца. Насытившись и согревшись, ребенок уснул. Надо закончить обряд - и в дорогу! В небо взлетели искры погребального костра. Молитва провожала в последний путь несчастных жертв ночного леса.

Ближайшее место, где Джуге Лену помогут, - обитель Лунсинсы. Завершив кремацию, фа-ши уложил спящего младенца в корзину и быстрым шагом пошел прочь от кровавого кошмара. Дорога в монастырь заняла три дня. Обремененный живой ношей, патриарх был вынужден делать длительные остановки, давая возможность ребенку поесть и отдохнуть от тряски. Молоко давно закончилось, и пищей младенцу служил вымоченный в воде хлеб. Беспокойство за жизнь ребенка заставляло забыть усталость и голод. Наконец на третий день пути врата храма были достигнуты.

Обитель Лунсинсы не выделялась роскошью и помпезностью - простой буддийский монастырь. В Поднебесной были тысячи подобных. Окруженный холмами, укрытыми лесом, он являлся неприступной цитаделью для врага и надежным убежищем святых братьев. Единственной отличительной чертой обители был крутой нрав настоятеля Юань Цзуна. Его посох частенько опускался на спину нерадивого ученика со словами: "Если нигде ничего нет, почему же он не совершает полный круг?" Концепция сидячей медитации подвергалась постоянной критике Учителя: "Чем вы отличаетесь от пней, сгнивающих и рассыпающихся? Успокаивать ум концентрацией на самом себе - это не дхиана, а болезнь. Долговременно удерживать тело в сидячей позе - какое отношение это имеет к Дхарме?! Медитация означает отсутствие пределов и препятствий, а оно выше любой ситуации, как дурной, так и хорошей. Слово "сидеть" означает, не возбуждать мыслей в уме".

Юань Цзун был знаком со всеми передовыми течениями в буддизме и даосизме. Это помогло ему разработать свою философскую доктрину и активно внедрять ее в воспитание монахов. Коньком настоятеля был метод взаимосвязанных противоположностей, согласно которому возникает постижение Серединного Пути, то есть на любой вопрос, который вам задают, отвечайте противоположностью.

Врата отворились, впуская Джуге Лена в маленький дворик.

- Да поможет вам Будда! - два послушника склонились в поклоне.

- Я хочу видеть настоятеля.

- Учитель занят - он помогает одному из братьев избавиться от заблуждения.

Дверь главного храма распахнулась, во двор вылетел монах, сзади чинно шествовал грузный старик в одеянии настоятеля. "Если бы в Поднебесной не существовало белизны, то нельзя было бы увидеть камень, если бы в Поднебесной не существовало твердости, то было бы нельзя осязать камень. Твердый, белый камень суть два-два, а не три" - с этими словами посох настоятеля, описав дугу, обрушился на плечи несчастного. Заметив Джуге Лена, учитель умерил свой пыл.

- Да святится имя Будды. Куда держишь путь?

- Мой дом - Поднебесная. И куда бы я ни направил свои стопы, я не выхожу из него.

- Послушай, фа-ши, сейчас принято путешествовать с детьми в корзине?

- Нет, высокочтимый. Я хотел бы оставить младенца в стенах вашей обители.

- Кто ты? Назовись.

Джуге Лен молча снял котомку, вытащил меч, подал его настоятелю. Знак на рукоятке не оставлял сомнений - жемчужина My Ни в окружении двух драконов оружие, принадлежащее главе клана Хо Лунг.

- Я наслышан о тебе, - медленно произнес настоятель, вглядываясь в лицо патриарха. - Ты выдержал тяжелые испытания, обрекая себя на одиночество. Но пойми, чтобы спасти жизнь, ее надо разрушить; когда она полностью разрушена, человек впервые обретает покой. Эта обитель успокоит тебя, но настаивать я не буду. Решай сам.