Владислав Выставной - Утечка мозгов

– Эй, ты, покойник! – отозвался Тинки. – Мне кажется, или из этой задницы действительно пахнуло?

– Заткни хлебало! – раздалось сбоку.

Недолго думая, Тинки коснулся курка, и тело сидящего с краю уголовника вздрогнуло и оплыло. Не было ни звука выстрела, ни крика. Только отвратительное шипение и странный запах. Через несколько секунд на стуле вместо излишне гордого пленника пузырилась лишь лужица непонятного цвета жидкости.

– Действительно, – сказал Никита. – Зачем я желаю мертвецам здоровья? Мне было бы гораздо интереснее пообщаться с теми, кто еще хочет пожить на этом свете. Хотя, может, вам это уже и неинтересно…

– Складно базаришь, – сказал здоровенный, слегка поведя головой и хрустнув складчатой шеей. – Только непонятно о чем, в натуре…

– О, меня, кажется, услышали? – удивился Никита. – Ну, тогда поговорим. Я решил провести среди вас благотворительную лотерею. Зная, что вы ребята серьезные, я не стал мелочиться на ставки. Главным призом будет жизнь. Желающие пожить здесь еще имеются?

Уголовники несколько оживились, заерзали на своих стульях. Правда, обмениваться мнениями они не стали. Очевидно, между этими ребятами не было достаточно теплых отношений.

– Хочу поговорить с вами как потенциальный работодатель, – сказал Никита. – Речь пойдет о сотрудничестве в сфере абордажного бизнеса…

Пленники удивленно переглянулись, некоторые хмыкнули.

– Производите дополнительный набор в команду, сэр? – спросил здоровенный, разом сменивший свой тон на более спокойный.

– Мне нравится ваш деловой подход, – кивнул Никита. – Считайте, что вы уже получили бонусные баллы. Продолжим нашу беседу. Тинки, смотайся-ка на «Катрин», притащи несколько бутылок… Э… Чего-нибудь покрепче. Чтобы понадежнее скрепить договор с везунчиками.

– Но кэп! – обеспокоенно зашептал ему на ухо Тинки. – Как вы останетесь один против этой толпы? Они совершенно не предсказуемы и способны на все…

– А ты дай мне свою пушку, – ответил Никита.

– Ну… ладно, – осторожно сказал Тинки. – Вот, видите эту скобу справа? Если что, нажмите ее, и все они – трупы. Главное успеть…

– Ты во мне сомневаешься, Тинки?

– Ну, что вы, кэп…

– Тогда бегом!

Тинки удалился. Никита осмотрел свою теплую компанию и произнес совершенно другим тоном:

– А теперь, братцы-кролики, поговорим серьезно…

Лиза вынырнула довольно быстро. На лице ее читалось полнейшее недоумение. Пока ныряльщицу приводили в чувство, с Челнока скачивали добытые боксы.

– Что за чертовщина… – бормотал Стас, читая результаты расшифровки. – Ничего не пойму. Откуда здесь столько административной белиберды? Назначения, приказы, служебные записки, задания, донесения… Где непосредственные оперативные наблюдения? Где его опыт, способности? И вообще – Копатель ли это? Или просто обманка?

Он нетерпеливо бродил взад-вперед по офису, пока Лизу обкалывали стабилизаторами и обследовали на предмет адекватности реакций. И так было вполне понятно, что реакции у нее – вполне адекватные. Однако наукообразное оформление чуда ныряния в глубь человеческих миров спецы проводили прямо-таки с маниакальным упорством. Казалось, это действовало на научников успокаивающе. Будто примиряло их с совершенно необъяснимыми наукой явлениями. Стас только усмехался, глядя на них. Раньше и он был таким же.

Только времена несколько изменились. И новые сведения еще раз подчеркнули ничтожность его собственных знаний.

Он старался учиться у Батхеда. И, конечно же, у пилигримов. Отношение к новой реальности, как к некой трансцендентальной данности, было совершенно ненаучно, непрофессионально, но гораздо более безопасно для психики.

Хорошо хоть пилигримов удалось оставить при Конторе. Вообще, после случая со лже-Алексом им грозил безвременный визит в соответствующие органы. Однако Стасу удалось убедить кураторов обрабатывать их под наблюдением специалистов Конторы.

Впрочем, толку от этой обработки не было никакой. Не считая нескольких мегабайтов звукозаписи «Песочного эпоса», что с восторгом систематизировал теперь Батхед. В услышанном он находил некий сакральный смысл и обещал вскоре потрясти коллег величайшими открытиями из области устройства внутренних миров хомо сапиенсов. Спецы же шарахались от него, как от чумы. Особенно после официального подтверждения его гипотезы о многослойности Вселенных. Некоторые ученые так расстроились, что попросились уйти из проекта. Кое-кто слег в психиатрическую клинику «на профилактику». Но некоторые, напротив, с азартом подхватили идею и принялись за исследования с удвоенной энергией.

Правда, толку от их усилий было мало. Челнок продолжал оставаться загадкой. И взрослые по-прежнему не могли вернуться из нырка во вменяемом состоянии. Провальный опыт Батхеда с одним из добровольцев только подтвердил существующее положение вещей.

– Пойми, Стас, – активно жестикулируя, горячо говорил Батхед, – бедняга Игорек просто поторопился. А потом – испугался. Он не верил в свой успех – в этом главная причина неудачи. Стать ребенком, будучи уже взрослым, состоявшимся человеком – задача чудовищно сложная. Это проблема даже не психики. Это проблема мировоззрения, философии восприятия окружающего мира. Посмотри на Ромиса и Егориса – те гуляют по мирам, не испытывая совершенно никаких затруднений! А все очень просто: их своеобразная вера помогает им психологически оставаться детьми! Наша беда – в жестокости нашего мира. Жители других миров говорят: у вас, мол, высокая энергетика. Ну а по мне – жестокость есть жестокость, как ее ни назови. У нас порой даже дети слишком рано становятся взрослыми. Поэтому так непросто отыскать кандидатуру для подготовки ныряльщика даже среди подростков… Но ведь кто-то создал Челноки – эти Кристаллы для визитов! Вряд ли он сделал это только для того, чтобы путешествовать по мирам могли лишь дети… Хотя… Кто его знает…

Они сидели в раздевалке местного физрука – на этот раз Контора маскировалась в каком-то колледже, а по существу – в обычном ПТУ. Пили чай, грызли печенье. Трепались.

Сегодня судьба мира решалась под помятой и обтрепанной боксерской грушей. Стас сидел на сложенных стопкой матах, Батхед – на обезноженном «козле» с ободранным дерматиновым боком. Стойкий «раздевалочный» запах напоминал о реальности мира, чем, как ни странно, успокаивал воспаленное воображение Стаса.

Тем не менее в ушах его постоянно звенел голос человека в белом. Тревожные мысли не отпускали.

– Три дня, – пробормотал Стас, машинально мешая ложкой несладкий чай. – Уже два…

– Что? – не понял Батхед. – А, ты опять про свое? А ты уверен, что весь это разговор не был галлюцинацией? Ну, нервы, все такое?