Борис Долинго - Игры третьего рода

С другой стороны Барьера, рукой подать, находилась Зона, где он провёл четыре года, там оставался Черноскутов, который, безусловно, ломал голову, что же случилось с экспедицией, и, возможно, отправил уже кого-то ещё по следам Гончарова. А когда вторая экспедиция не вернётся, возможно, отправят третью и так далее. До боли было обидно, что пока нет возможности подать хоть какой-то знак и объяснить истинное положение вещей.

Машина направилась вдоль юго-восточной границы города. Конечно, это был не Невьянск, который находился далеко от Барьера и испытал относительно слабую ударную волну: здесь, в Екатеринбурге, обломки и сейчас перегораживали кое-какие улицы. Но при этом наблюдалось и много мест, где завалы полностью расчистили.

В этот сектор города попали большая часть районов вокруг Верх-Исетского завода, Уралмаша и кусок центра. Уральский завод тяжёлого машиностроения пострадал сильнее всего (Барьер проходил очень близко), но видно было, что в уцелевших цехах идёт какая-то работа!

Правда, и здесь по всему городу, особенно ближе к окраинам, торчали уже привычные вышки. Там, где технически сложно было воздвигнуть наблюдательные посты среди высоких зданий, такие пулемётные гнёзда ставили на крышах домов. На улицах виднелись люди, грузовики, подводы и, конечно, бронемашины. Домашникова, да и Гончарова удивило, что большинство бронированной техники разъезжало без газогенераторов! Факт того, что горючее могло иметься в таких количествах, вызывал недоумение.

Юго-восточный участок Барьера резал город через центральный пруд, отсекая эту его часть от железнодорожного вокзала. Граница прошла совсем недалеко от большого моста, который рухнул, но правда, всего двумя пролётами. Поскольку плотина, тоже оставшаяся в другой Зоне, явно не могла не пострадать основательно – там до Барьера вряд ли было больше трёхсот метров, ничего не сдерживало воду, и пруд фактически исчез – жалкая ленточка реки уже не нуждалась для преодоления в таком солидном мосте.

Наконец добрались до места, где майор мог разглядеть свой бывший дом. Улица Посадская, на которой жил Гончаров, тоже шла недалеко от линейного эпицентра возникновения Барьера, и здание, как и все в округе, имело плачевный вид. Одно крыло рухнуло полностью, но благодаря тому, что дом стоял торцом к основной ударной волне, та часть, где когда-то располагалась трёхкомнатная квартирка Александра, осталась цела! Правда, с первого взгляда стало понятно, что стеновые панели еле держатся, и в доме никто не живёт.

Александр выругался.

– Саша, – как можно мягче сказал Домашников, – ещё ничего не известно, сам подумай! Если плиты даже до сих пор не рухнули, значит, твои как минимум выбрались из дома! Будем искать.

Они завершили круг, и пока можно было сказать совершенно определённо, что город жив и живёт лучше и организованнее, чем та часть, откуда явились Гончаров и Домашников. Теперь следовало найти здание, где разместились местные власти, а они здесь явно существовали.

– Я что-то видел такое… – сказал майор, когда они разворачивались за Большеконным полуостровом над сильно обмелевшим здесь прудом. – Лети-ка к площади ВИЗа, где ДК был, помнишь?

– Ещё бы, – вздохнул Домашников, – когда-то я туда ходил в кружок игры на гитаре, а потом в ансамбле бренчал…

Майор Гончаров не ошибся: если в этой части города и имелось правительство, то располагалось оно сейчас именно здесь – в бывшем Дворце культуры Верхне-Исетского завода или, в разговорном обиходе горожан, ВИЗа.

Дворец являл величественное для времени своего строительства здание, мощной колоннадой отдалённо напоминавшее Большой театр. Оно осталось в очень хорошем состоянии, но сейчас площадь перед ним была выровнена и освобождена от когда-то имевшихся киосков и конечной станции нескольких трамвайных маршрутов, а на улицах на расстоянии пары кварталов стояли группы военной техники и блок-посты. На самой расчищенной площади перед ДК маячило несколько танков, а перед Дворцом спорта, который был чуть в стороне, даже два вертолёта МИ-24!

Над зданием развевался не российский флаг, а огромное красное полотнище, которое Гончаров заметил ещё издали, но это и не был флаг Советского Союза: серп и молот отсутствовали, а прямо в центре красовался чёрный двуглавый орёл.

Александр и Пётр переглянулись.

– Садимся вон туда, на свободное место напротив входа, но подальше от всех и вся, – сказал майор.

– Есть! – волнуясь, ответил Домашников. – Но мы рискуем: представляешь, если танки начнут по нам палить? Вряд ли выдержит защитное поле!

– Понимаю, – кивнул майор, – но другого выхода не вижу. Как ещё можно обратиться к местной администрации и что-то сразу доказать? И потом, я сильно надеюсь, что палить они не начнут. Во всяком случае – из танковых орудий. Куда они будут здесь палить – друг по другу перекрёстным огнём? Они же, уверен, не пьяные бандиты Лобстера, не похожи. В общем, садимся. Конечно, будь готов мгновенно взлетать.

– Мгновенно может не получиться, – пробормотал Пётр.

– Кстати, давай-ка заблокируй всё тарланское оружие, чтобы кроме нас никто не воспользовался.

Домашников выполнил просьбу, после чего шумно вздохнул и опустил гравилёт на указанное пустое место метрах в двадцати от одного из танков. Только тогда он выключил режим невидимости.

Первые секунд десять ничего не происходило – гравилёт появился в полной тишине. Он был невелик по сравнению с бронированными машинами, стоящими вокруг него, и поэтому даже просто не сразу заметен.

Вдруг где-то натуженно завыла сирена, и Домашников даже вздрогнул, чуть не рванув ручку на «взлёт».

– Спокойнее, – сухим голосом сказал Гончаров. – А они сейчас забегают…

Он обозревал площадь через трансфокатор на шлеме и многое видел в мельчайших подробностях.

Вокруг действительно забегали. Несколько человек, находившихся на открытых постах, припали к телефонным трубкам и карманным рациям. Башенные орудия танков, а равно с ними все остальные стволы, почти одновременно повернулись и уставились на незнакомую маленькую машинку, невесть откуда возникшую посреди этого военизированного муравейника.

– Вот и посмотри, – сказал майор, крутя головой, – куда они будут стрелять? Только друг в друга! Книжку читал – «Одиссея капитана Блада»? Там этот капитан поставил свой корабль между двумя испанскими галионами, и те фактически палили один в другой…

Пётр хотел возразить, что «Арабеллу» капитана Блада нельзя было потопить и десятком выстрелов орудий того времени, а их может разнести, вероятно, пара-тройка танковых снарядов, выпущенных подряд. Однако он промолчал, кусая губы и поглаживая ручку управления.