Андрей Щупов - Дитя Плазмы. (Сборник)

— О'кей, только подняться тебе все равно придется. Так или иначе пора шагать.

Гуль машинально подчинился. Человек закинул автомат за спину, помешкав, протянул руку.

— Если хочешь, могу представиться. Лейтенант Монти. Или попросту Пол. ВВС США. Слышал, наверное, о такой стране? — Он засмеялся собственной шутке.

Гуль назвал себя и пожал предложенную руку. Ладонь Пола Монти оказалась сухой и сильной.

— Ну вот, так-то лучше. — Пол удовлетворенно кивнул. — Путь у нас не близкий, а мне, признаться, не по душе, когда меня буравят глазенками. Я что, не нравлюсь тебе? Гуль смешался.

— Ты забрал мое оружие… И часы.

— На первое время, парень, только на первое время. Не забывай, ты здесь еще новичок.

Уже через пару мгновений Гулю пришлось воочию убедиться в сказанном.

Багровая, не знающая горизонтов долина неожиданно всколыхнулась, очертания скал размыло, словно они были нарисованы акварелью и кто-то вылил на них добрую порцию воды. В глазах потемнело. На мгновение показалось, что он разглядел собственный всклоченный затылок. Сгорбленный силуэт, преувеличенно массивные (из-за полушубка) плечи. Рядом с этим призраком стоял похожий на японца американец, копия лейтенанта Монти…

Красочный вихрь налетел издалека, с небрежностью исполнив гамму, прогнав цвета по всему спектру, от фиолетового к красному, и обратно. И вновь все изломилось, словно в колеблющемся кривом зеркале. Мир успокоенно восстановился.

— Что это было?

— Привыкай. — Американец усмехнулся. — Здесь таких фокусов много.

Объяснять что-либо он явно не собирался.

— Значит, снова секреты? — У Гуля по-детски дрогнули губы. — Черт бы вас всех!.. Могу я по крайней мере знать, где я? Ну, в желудке. А еще где?

— Можешь. Безусловно, можешь! — Пол Монти продолжал упыбаться. Ситуация явно забавляла его.

— Ведь это… Военная база, верно?

Американец сочувственно похлопал его по плечу.

— Если начинаешь показывать характер, значит, все в порядке. А если все в порядке, то пора двигаться. — Он неопределенно махнул рукой. — Главное сейчас — добраться до лагеря, а там наш проф ответит на все твои вопросы.

Что-то, возможно, поймешь сам. Но для начала уясни: всех нас проглотили и переварили. Это, как говорится, факт, и с ним, хочешь или не хочешь, смирись. Тем более, что, ей-богу, это не самое худшее. Поверь мне, малыш.

— Проглотили? — Гуль растерянно посмотрел на лейтенанта. — Но я…

— Послушай, малыш… То есть, я хотел сказать, Гуль. Мы только даром теряем время, пытаясь выяснить, что к чему. — Пол Монти по-прежнему улыбался, но в голосе его звучало легкое раздражение. — Я же сказал, в лагере проф все тебе объяснит. А сейчас нам следует убираться отсюда, и поскорее. Это не наш край, и задерживаться здесь, мягко говоря, не рекомендуется. Счастье еще, что я первый набрел на тебя.

Гуль промолчал.

— Ну что, двигаем?

— Как скажешь…

Подавая пример, Монти взобрался на ближайший камень-пузырь и, взмахнув руками, перепрыгнул на ближайший валун, а оттуда на следующий.

Вот, значит, как оно здесь… Прыжками. Местный способ передвижения.

Значит, и ему придется стать на время кузнечиком. Или блохой. Это уж как кому нравится.

Гуль с тоской посмотрел на протянувшуюся за лейтенантом цепочку следов.

Пластилиновые скалы, ложная артикуляция и каменное небо — здешний мир жаловал сюрпризами не скупясь. Что ж, милости просим, рядовой Гуль!..

— Не взопрел в полушубке? — Монти стоял у подножия горной гряды, насмешливо щурясь.

Гуль не знал, что сказать. Ему не было ни жарко, ни холодно. Они успели упрыгать довольно далеко, но, несмотря на приличный темп, до сих пор не чувствовалось ни малейшей усталости. Они даже не запыхались. Звон в голове прошел, а о полушубке он попросту забыл.

Растерянно взялся за пуговицы. Что-то во всем этом было не так. Какой-то очередной бред! Камни, воздушное марево, песок — все наталкивало на мысль о высокой температуре, об удушливой жаре. Потому он, собственно, и подумал об Узбекистане. Когда-то Гуль бывал там, и сухой жар, исходящий от прокаленных лесков, запомнил хорошо. Но сейчас… Жары не было. Совсем!

— Не спеши разоблачаться. С одежкой у нас неважно, так что сгодится твой тулупчик.

Гуль пригнул голову, чтобы лейтенант не заметил его зажегшихся глаз.

Незачем прежде времени выдавать себя. Пусть… Перетерпим и это. Отметим галочкой и приплюсуем ко всему прочему.

Они обошли пузырчатое вздутие, формой напоминающее сытую жабу, и оказались перед входом в пещеру — идеально ровным отверстием, выполненным сверлом двухметрового диаметра. Гуль в нерешительности остановился.

— Куда теперь?

Пол кивнул на пещеру.

— Умный в гору не пойдет — слыхал про такое? Значит, нам — сюда.

Он еще что-то говорил про то, как небезопасно шляться по горам и сколько разных сюрпризов поджидает наверху, а пещера, или, как они называют ее, проход Зуула, — дорога проверенная и кратчайшая. Попутно пояснил, что в лагере он главный следопыт и, пожалуй, единственный, кто не боится бродить по этому краю в одиночку, и, между прочим, потому, что досконально изучил такие вот дыры, которыми горы пронизаны, как хороший голландский сыр.

Гуль не слушал. Он глядел на темный провал и Бог весть каким скрытым чувством пытался проникнуть в черную глубину. Пещера откровенно пугала.

Отчего-то он ЗНАЛ, что она не была обычной пещерой. Или вообще не была пещерой. Начать хотя бы с того, что незримое начиналось сразу же за обозначенным тенью порогом, словно у пещеры не существовало ни стен, ни потолка. Это походило на распахнутый люк летящего в ночи самолета. Надевай парашют и выпрыгивай… Гуль продолжал стоять на месте. Вероятнее всего, перед ним был еще один здешний фокус, обещавший несомненное потрясение, но оттого, что фокусов он уже нагляделся достаточно, лезть в эту сомнительную дыру отчаянно не хотелось.

В определенном возрасте, в особенности вдали от семьи, человек начинает быстро черстветь. Кое-кто называет это адаптацией, но суть остается.

Обрубить прошлое, свыкнувшись с новым, — на такое способен не каждый. Тем более, если окунулся не просто в чужой город или страну, а в Зазеркалье, космическую невесомость или пал на океаническое дно. Подобное перемещение выдержать очень трудно, потому что непрочная скорлупа осыпется шелухой, и человека попросту раздавит. Угнетенное состояние Гуля вылилось в яростную вспышку. Стиснув кулаки, он двинулся на лейтенанта.

— Эй, малыш, что с тобой? Успокойся!.. „Малыш“ молча набросился на Монти.

Ложная артикуляция еще раз хлестнула по глазам, сработала наподобие плети.

Он не понимал, что делает. Страх толкал вперед, на существо, старательно изображающее человека. Теперь он не сомневался, что Монти заманивает его в ловушку. Монти или то неведомое, что скрывалось под этим именем.