Андрей Левицкий - Сага Смерти: Мгла

Марат в это время подобрался к окну, упираясь макушкой в стену, встал на колени и осторожно выглянул.

— Слушайте, они и вправду молятся, — прошептал он, не оборачиваясь.

Кое-как я разрезая веревки. Потряс запястьями, восстанавливая кровообращение, несколько раз согнул и разогнул пальцы, и стал освобождать ноги. Марат смотрел в окно, а Катя — на меня.

— Быстрее! — поторопила она.

Лезвие, покрытое мелкими зазубринами, легко прорезало волокна старых лохматых веревок. Избавившись от них, я на четвереньках отполз в угол комнаты, чтобы случайно не заметили в окно, встал, помахал руками, присел несколько раз и вернулся. Освободил рыжую, потом Марата, отлипшего наконец от окна. Они оба почти в точности повторили мои движения. Напарник шагнул к двери, оглядел ее и покачал головой:

— Нет, отсюда точно не открыть.

Я в это время развернул зеленый сверток — внутри оказалась шляпка большого гриба, мягкая, зеленоватая, с бородавкой в центре.

— Помнишь, что это за артефакт? — спросила Катя. — Марат, а ты?

Мы оба покачали головами. Я завернул гриб обратно в листья зеленухи и спрятал в карман. По ходу дела заметил на брючине возле колена вырванную с мясом молнию, болтавшуюся на нескольких нитях, под него — просторный карман за подкладкой. Может, артефакт оттуда и выпал? Пока эти неведомые «лешие» нас тащили, молния зацепилась за что-нибудь, порвалась, а уже здесь из-за судорог, какие часто бывают со сталкерами, попавшими под выброс, артефакт вывалился. Хотя вон у Марата такая же молния, но не порванная, просто расстегнутая. Так что, может, это его артефакт.

Выброс, Зона, сталкеры…

Каждый раз, когда я вспоминал какое-то слово, оно всплывало из глубин памяти, как пузырь, и лопалось на поверхности, разбрызгивая капли — то есть другие слова, связанные с первым. Я знал, что такое Зона и аномалии с артефактами, знал про мутантов и сталкерские группировки, я примерно представлял себе, что здесь к чему… Но я не помнил себя посреди всего этого! И напарника — совершенно не помнил.

Если я сталкер, то у меня должны быть контейнеры для артефактов. Ну хоть один. Но у меня их не было — лешие забрали. Хотя что это валяется в углу? Ну да — небольшой контейнер со сломанной крышкой. Может, этот сверток с артефактом из него выпал, а не из моего кармана?

Ладно, кровосос с ним, сейчас не до того. Я похлопал себя по груди, по бокам. Никакого оружия, одежда — крепкие широкие штаны, ботинки, свитер, куртка. Интересно, как я выгляжу? Какого цвета волосы, какой рост? Я провел ладонью по лицу, ощупал щеки, нос, лоб. Нос — большой, твердый и прямой, подбородок такой же. Колючая щетина, лоб не очень высокий, но и не слишком узкий.

— Ты что застыл? — прошипела рыжая. — Давай шевелись!

А решительная девка. И недобрая какая-то, будто ее что-то гложет изнутри, поэтому она зла на весь мир. Еще раз оглядев комнату, я прикинул, что к чему, и сказал:

— Так, слушайте оба. Марат — ложись на пол под окном, Катя — стань слева от двери. Я — справа. Как встану, Марaт, каблуками выбиваешь стекло. И сразу ноги вниз не опускай, постарайся, чтобы эти, снаружи, тебя увидели. То есть увидели твои ноги, понимаешь?

— Чтоб решили, что мы еще связаны, — проворчал он. — Ясно, не нуди.

— Я не нудю, а даю четкие инструкции. Потом переворачивайся, встань на колени и постарайся собой комнату от них загородить. Они могут внутрь попробовать через окно заглянуть, так вот чтоб не засекли, что мы развязаны уже. Как встанешь — ори на них. Обзывайся как-нибудь, по матери, чтоб из себя вывести. Я с такими… религиозниками уже сталкивался, они не переносят, когда их чистую светлую веру глумят. Потому попробуй про Зону что-нибудь кричать, какая она вонючая и пакостная…

— Да понимаю я! — перебил он, мучительно морщась и растирая ладонями виски. — Как тебя… Алекс, все ясно, хватит трындеть!

Я кивнул.

— Вот и хорошо. Подруга, а мы с тобой становимся по сторонам от двери и, когда они внутрь заскакивают, вырубаем их. Сразу договоримся: я — первого, ты — второго, ну а дальше как получится.

— Ладно. — Она протянула руку.

— Что? — спросил я, глядя на ее ладонь.

— Нож давай.

— Это еще зачем? — удивился я.

Вывести Катю Орлову из себя оказалось очень легко. Глаза её блеснули, кулаки сжались.

— Что значит зачем?! Это мой нож. Попользовался — назад давай!

Покачав головой, я отошел к двери, стал сбоку от нее.

— Алекс! Нож назад, я сказала, быстро!

— Подруга… — начал я.

— И не называй меня подругой! — Она еще повысила голос.

Марат, стоя на коленях рядом с окном, хмуро наблюдал за нами.

— Ого, да у тебя истерика начинается, — удивился я. — Ладно, не подруга, слушай: сейчас не в том дело, чей это нож. Нам отсюда выбраться надо, причем быстро, сама сказала. Ты — женщина, я — мужчина. Оружие будет у меня.

И тут она меня ударила. Резко, быстро, неожиданно — врезала ногой в бедро, я поставил блок, но оказалось, что это обманное движение, и на самом деле рыжая другое имела в виду — стукнуть меня ребром ладони по шее. У нее почти получилось, отвести и этот удар я не успел, только задрал плечо и нагнул голову, почти прижавшись к нему ухом, так что она попала мне по черепу. Ребро ладони у девчонки было как дерево, но и у меня черен не из ваты. Я отшатнулся, она с разворота нанесла удар другой рукой, но я отскочил и залепил ей оплеуху.

Это вышло неожиданно и для меня самого, и уж тем более — для Кати Орловой. Ладонь у меня широкая и тяжелая, как выяснилось, думаю, в голове у девчонки раздался оглушительный звон.

Рыжая упала на колени. Я сжал ее левую руку и вывернул, чтобы опрокинуть на пол мордой, то есть личиком, и выкрутить за спину обе руки. Женщина должна знать свое место, я считаю. Как и мужчина. Охотничьи ножи для мужчин, столовые — для женщин.

Но Катя Орлова так не считала. И прежде чем я успел уложить ее в позу номер два, она костяшками сжатых в кулак пальцев стукнула меня в то место, находящееся выше колен и ниже живота, которое так дорого сердцу каждого настоящего мужчины.

Боль разом отрезвила меня, прочистив голову от тупой ломоты в висках и затылке. Я едва не заорал, выпустил запястье девчонки, схватившись обеими руками за пострадавшую область, отскочил и ударился о стену. Вместе с болью пришла ярость — тихо зарычав, я бросился обратно, озверевший настолько, что почти всерьез вознамерился свернуть рыжей шею. Она привстала навстречу, поднимая руки…

Удар. Еще один. Звон в голове — да громкий какой! Комната качнулась, пол прыгнул вверх и врезал мне по скуле. Весь мир перевернулся…

Я моргнул.

И понял, что лежу на боку, прижавшись щекой к грязному линолеуму. В голове все еще гуляло эхо звона. Рядом в похожей лозе лежала Катя Орлова, над нами стоял Марат.