Андрей Левицкий - Сага Смерти: Мгла

Все же умения, приобретенные за годы жизни в Зоне, не покинули меня вместе с частью воспоминаний о прошлом. Будто что-то подтолкнуло изнутри, заставило окинуть взглядом дорогу…

На полном ходу я прыгнул в сторону и повалился в грязь.

Болото плеснулось, ленивая круговая волна разошлась по черной поверхности. Я замер, глядя между стеблями осоки. Спина, плечи, шея, подбородок, даже рот — все погрузилось в вязкую жижу, лишь макушка торчала из нее, словно буек. Стараясь дышать как можно тише, я прищурился, изучая аномалию.

Я помнил — они есть разных видов, более или менее опасные, подвижные или нет, «мигающие» — эти исчезают и возникают на одном и том же месте, хорошо заметные и почти невидимые.

Аномалии порождают то, что сталкеры называют артефактами. Аномалии не обязательно материальны, зачастую это лишь энергия Зоны, принявшая определенную форму, будто жидкость, налитая в сосуд. Но вот производимые ими артефакты вполне материальны, они имеют вес, плотность, цвет… и свойства, полезные либо вредные для людей. За границей Зоны множество военных и гражданских организаций покупают артефакты, вот почему на них такой спрос.

Блеклые красноватые отблески медленно ползли по грязи вокруг, по моему лицу и слипшимся в черную корку волосам. Я прикинул расстояние и понял, что спрыгнул с дороги очень вовремя, еще шаг — и змеиный клубок засек бы меня.

Впереди между кустами на поверхности болота виднелась идеально круглая вмятина — в грязи лежал невидимый шар диаметром метра два. Из чего состоят стенки шара — совершенно непонятно. Они тонкие и прозрачные, будто пленка из чистейшей родниковой воды, и заметить их можно лишь по иногда пробегающим красным отблескам.

Красный свет излучало ядро аномалии, которое перекатывалось внутри шара, — клубок, состоящий из алых змей, гибких, туго переплетенных. В действительности это, конечно же, никакие не змеи, а энергетические жилы, и они куда опаснее обычных ядовитых гадов.

Аномальное образование пульсировало, испуская волны напряжения, мелкой дрожи. Энергия змеиного клубка сочилась наружу сквозь стенки пузыря, волосы на моей голове шевелились, кусочки засохшей грязи падали с них, кожей лица я ощущал, каким колким стал воздух.

Подул ветер, слева закачались заросли, и ядро тут же переместилось в ту сторону, замерло возле невидимой стенки — будто уставилось на осоку.

Какое-то воспоминание проклюнулось в голове, смутное, затянутое туманом. Я сморщил лоб, пытаясь вспомнить, — это было мучительно. Когда-то мы с кем-то… с кем же? С одним… с одним сталкером по имени Лесник [1] Лесник — герой романа А. Левицкого и Л. Жакова «Охотники на мутантов». … Да — с Лесником, точно! — у нас произошел спор. Он считал, что змеиный клубок — это существо, а не просто аномальное образование. Лесник не утверждал, что аномалии этого вида разумны в той же мере, что и люди, по его мнению, они как медузы. Я возражал, что аномалия ближе к растению — бывают ведь хищные растения, которые захватывают лепестками севшую на них мошку. Хотя даже такое сравнение казалось мне слишком смелым. Скорее уж аномалия — это процесс, как морские приливы или покачивание ветвей на ветру, бездумное повторяющееся действие, заключенное в небольшом участке пространства. Но ведь оно реагирует, — возражал Лесник. Да, соглашался я, с какой стороны ни подойди — клубок заметит тебя, хотя глаз у него нет, и переместится в твою сторону, ну а если приблизиться еще, пересечь определенную границу, то… Значит, он обдумывает, пусть и на примитивном уровне, происходящее вокруг, — доказывал сталкер. А я отвечал ему: когда вода обтекает лежащий на пути камень, она свой поступок обдумывает? Течение воды — это закон природы, следствие обычных законов нашего мира. Так и «поступки» аномалий — змеиного клубка, Дерева-Кукловода, купола, электры или свечи — могут быть следствием бездумных законов. Только течение воды или сыпучесть песка является следствием законов природных, а свойства аномалий — следствие законов аномальных, возникших в Зоне.

Кажется, мы тогда с Лесником так ни до чего и не договорились и разошлись каждый в свою сторону, а после он исчез где-то в Восточном Могильнике.

Дождавшись, когда ядро откатится на другую сторону шара, я пополз вбок, едва перебирая ногами и руками. Запястья уходили в грязь целиком, на поверхность выныривали крупные пузыри, лопались с едва слышным плеском. Надо обогнуть аномалию, сохраняя прежнее расстояние до центра, а когда буду от клубка где-то в десяти-двенадцати шагах — вскочить и бежать прочь со всех ног.

А ведь я понятия не имел, что змеиные клубки попадаются в болотах, считал их порождением степей. Хотя эта аномалия немного отличалась от привычных: жгуты энергии в ядре несколько иного оттенка, не такие чистые, ярко-красные, с легкой примесью зелени. Скорее всего такой особенностью обладали именно болотные клубки, так их меняла топь. Но вместе с цветом у местных аномалий могли измениться и свойства, а я ничего про них не знал.

В голове все еще клубился туман, в котором возникали и тут же исчезали смутные картины. Ничего толком я припомнить не мог, хотя теперь мне казалось, что змеиный клубок, равно как и цветок или свеча, — детища северной части Зоны. Ну да, правильно, рыжая и говорила, что мы на севере, за ЧАЭС. Далеко забрались. Странно все же. Я знаю про аномалии, вон смог вспомнить даже, что змеиный клубок специфическая северная штука, — а свое имя забыл.

Услышав тихое гудение сбоку, я замер, вслушиваясь, и вскоре сообразил, что является источником звука. Ну конечно! Если это взрослая, хорошо развившаяся аномалия — она должна породить вихри.

Гудение приближалось из-за правого плеча. Когда ядро перекатилось на другой бок пузыря, я вновь пополз, осторожно оглянувшись.

Смерч в человеческий рост высотой, поднимая листья и грязную воду, медленно двигался по дуге вокруг аномалии.

Змеиные клубки, достигшие определенного возраста, создают воздушные смерчи, обычно один или два, редко — три. Те способны кружиться месяцами, иногда уменьшаясь, иногда набирая мощь, хотя размеры их никогда не превышают одноэтажный дом. Вихрь может разрушиться, если в него попадет что-то крупное… например, человек. Этот — средних размеров, сам по себе не очень опасен, но он вырвет тело из грязи — и тогда клубок атакует меня.

Я пополз как можно скорее, едва сдерживаясь, чтобы не вскочить и не броситься прочь. Громко хлюпать и баламутить грязь нельзя — аномалия тут же заметит. Красное ядро каталось по пузырю, волны напряжения расходились вокруг, тысячи незримых иголочек покалывали кожу.

Вихрь нагонял, гудение становилось все громче.

Несколько мгновений я тешил себя надеждой, что он пройдет мимо, — но тут смерч заметил меня.