Алекс Орлов - Двойник императора

Ровно в полночь агент Консул закончил редактировать программу для плоттера и приступил к воспроизведению подписей.

Пришлось сделать не менее тысячи проб, прежде чем машина научилась выполнять сложные вензеля с разным нажимом и эффектом подрагивания «неверной руки».

Теперь заготовленный договор лег в зажимы и, следуя программе, плоттер начал ставить подписи всех членов Совета.

Знакомый с привычками всех директоров, агент Консул подобрал авторучки для каждой из подписей.

Вот Майкл Журден — он ставит подписи разными ручками, случайно попавшимися ему под руку. Его подпись плоттер подделал дешевым «инструментом», продающимся в любом киоске.

Никколо Парризи — любитель разных новшеств. Перо для его подписи пришлось искать среди новинок фирмы «Майн график». Ручка с микрофорсункой и тефлоновым соплом оставила на бумаге размашистый росчерк.

Фрэй Кнутсен — он не расстается с авторучкой своего отца, старым «Лифтцером» с потершейся позолотой. Тут пришлось потрудиться и добыть похожую вещицу в антикварной лавке. Сколько людей пришлось поднять на ноги, но дело того стоило — подпись вышла как настоящая.

Гилли Кнацель — его основное требование — функциональность. Солидный «Роншар» за полторы тысячи кредитов — надежный при любой температуре и влажности. Корпус простой, без излишеств. Подпись директора как нельзя лучше характеризует его самого — точный расчет и никаких завитушек.

Бэйб Строутлиб — в его подписи он весь. Чувствовалась многочасовая тренировка. Подпись длинна и запутанна. Она отражает сложность генеалогического дерева Строутлибов, а также высокое самомнение последнего из рода. Неровные линии в сочетании с претенциозными «розами». Для исполнения этой подписи Консул разбивал ее на три отдельные части.

И наконец, председатель — Шандор Гретски. Тут все просто — среднестатистический пенсионер. Ленивый росчерк человека, не привыкшего читать и писать больше, чем от него требуется. Стандартные запросы, стандартные мысли. С его подписью плоттер справился без малейшей заминки.

Дело было сделано, и документ о продаже «Айк-Металл» был полностью готов. Бланк был подлинный, да и в компьютерной экспертизе автографов можно было не сомневаться, при условии, что хозяева подписей не будут иметь ничего против. Однако решение этой проблемы тоже было продумано, и теперь определялись только сроки.

Агент Консул последний раз взглянул на документ и спрятал его в папку. Теперь оставалось ждать приказа куратора МИА майора Соринена.

С управляющего поста раздалось попискивание вызова специальной связи. Это удивило Джи Гегемона. С ним давно никто не разговаривал, а вся необходимая информация из Лиги Порядка приходила на приемник бортового компьютера.

Аппарат продолжал звонить, и Джи, бросив штуцер на пол, пошел на пост.

— Да? — ответил он, стараясь угадать, кто бы это мог быть. Код специальной связи Главного Арбитра был известен единицам.

— Господин Арбитр?

— Да, говорите.

— Я представитель «Айк-Металл». Меня зовут Гилли Кнацель — вы должны меня помнить.

— Да, мистер Кнацель, я вас помню. Что случилось?

— В общем-то ничего страшного, однако ваша

Помощь была бы не лишней.

— Продолжайте.

— Станция «Квадро». Она нам сильно мешает.

— Но ведь ваши ребята постоянно грабят их «рапиды», обстреливают их, и я закрываю на беспорядки глаза. Разве этого недостаточно?

— Увы. Они сильнее, чем мы думали.

— Вы хотите, чтобы я уничтожил «Квадро»?

— Да, господин Арбитр. Нам нужно, чтобы она сгорела дотла.

— Дотла так дотла, мистер Кнацель, только это будет дорого стоить.

— Мы готовы платить, — с готовностью ответил директор.

— Сколько?

— Пятьсот миллионов.

Последовала пауза, в течение которой Джи Гегемон старался представить себе эту сумму.

— Окей, это мне подходит, — наконец отозвался он. — Когда?

— Немедленно.

— Хорошо. Через полчаса я снимусь со стоянки.

— Еще один вопрос, — неожиданно для себя спросил Кнацель.

— Да?

— Зачем вам деньги, господин Арбитр? — Гилли Кнацель и сам не понимал, зачем он задал этот вопрос.

— А зачем они вам?

— Но я же человек, — сказал директор первое, что пришло ему в голову.

«Ну и я тоже человек!» — хотел ответить Джи Гегемон в тон своему собеседнику, однако возникший в горле ком помешал ему сказать эти слова, и он лишь промычал что-то нечленораздельное.

— Извините меня, господин Арбитр, — по-своему истолковал мычание Джи директор Кнацель, — всего вам xopoшегo. — И он положил трубку.

Джи с минуту стоял в смятении, ожидая, когда мучительный спазм отпустит горло.

Наконец это произошло, и Гегемон несколько раз глубоко вздохнул, прежде чем обрел некоторое спокойствие.

«Странно, такого со мной еще не случалось. Я человек…» — произнести это слово мысленно было нетрудно, и Джи попробовал повторить слово вслух:

— Я… че… — новый спазм сдавил его горло.

Слепая ярость поднялась из темных глубин существа Джи Гегемона, и в решимости произнести эти слова, даже ценой собственной жизни, он злобно прохрипел:

— Йя-а чи-ла-ве-ек! — Его лицо покраснело от натуги, а вены на лбу вздулись и посинели. — Ды-а, йя-а чи… ла-век!

Откуда-то со стороны машины донесся хохот. Звук шел изнутри изолированного и полностью загерметизированного отсека. Голос был… да, голос принадлежал женщине.

Поначалу Гегемон подумал, что конвертор не сработал и последняя жертва уцелела.

«Но я же убил ее еще раньше!» — не испугался, а скорее удивился Джи. Смех повторился, но уже где-то над самой головой. Гегемон посмотрел наверх, но, кроме толстых пучков кабелей, ничего не обнаружил.

«Галлюцинации. У меня начались галлюцинации», — поставил диагноз Джи.

«Точно, я ел бобы в томате с истекшим сроком давности!» — осенило его. Гегемон облегченно улыбнулся и побежал в медицинский бокс. Там в аптечном ящике он нашел лекарство, которое, по его мнению, обязательно должно было помочь.

Съев две яркие капсулы, Джи любовно погладил пластиковую баночку и поставил ее на место среди других, непохожих друг на друга.

Это была коллекция Джи Гегемона — его хобби. В отличие от других мальчишек, он с детства обожал лекарства и глотал любое количество капсул, вызывая восхищение товарищей и одобрительные улыбки врачей. С годами увлечение детства не угасло, а, наоборот, развилось в полноценное взрослое хобби.

Пользуясь анонимным абонентским ящиком на одной из почтовых станций, Джи Гегемон регулярно выписывал новейшие медицинские препараты, рекламные ролики которых постоянно крутили по телевидению.

«ФАРМАТЕК», «Блу шипперс», «АГАС» — все эти фармацевтические гиганты покупали для рекламы лучшее время, и Джи Гегемон, используя разведывательную аппаратуру своего крейсера, мог получать самые последние ролики этих фирм, собирая их и любовно классифицируя.