Алекс Орлов - Застывший огонь

Первый лиматокус выскочил прямо возле носа катера. Он встал на хвост и разинул усеянную крючьями пасть. Рябов сделал выпад, и полуметровый разряд отбросил животное в воду.

Лиматокусы повторили атаку с правого борта, но здесь их встретила электрошоковая метелка, и разбойники ни с чем возвратились на свой берег.

«Однако этот парень знает свое дело… — подумал Зингер, глядя, как буднично матрос Рябов орудовал электрошокером. — С другой стороны, он служит на реке и, наверное, раз по десять на дню машет своей метлой…»

Неожиданно Зингер увидел приготовившегося к прыжку питона, но едва он вскинул автомат, как прозвучали выстрелы Пшепански. Пули срезали ветку, и она вместе с гигантской извивающейся змеей упала на палубу.

Катер сразу замедлил ход, а лейтенант закричал:

— Назад!.. Всем назад!..

Зингер и Патрик Пшепански, держа перед собой автоматы, попятились к корме. Стрелять в палубу было нельзя, поскольку катер не был бронирован. Пара пробоин — и пришлось бы возвращаться на базу по берегу, а это почти верная смерть.

Толстые кольца змеи вились вокруг обломанной ветки, но головы питона нигде видно не было.

— Ну-ка на корму, ребята! — скомандовал выглянувший из кабины рулевой. — Женя, ты где?..

— Иду уже, — отозвался матрос. Он подошел к змее метра на три и внимательно посмотрел на вьющиеся кольца.

— Ну что, Жень, есть у тебя такая?.. — крикнул рулевой.

— Нет, такой еще нет, — отозвался Рябов и вытащил из-за пояса мачете.

— А может, лучше шоком? — спросил рулевого капрал Зингер.

— Шоком нельзя. От разряда рисунок на шкуре поменяет цвет… — И, видя удивление Зингера, рулевой добавил:

— Женя коллекционирует шкуры ядовитых питонов…

— Ну вы чокнутые ребята, — покачал головой капрал. — Это все равно что коллекционировать сенсорные взрыватели…

Тем временем Рябов на полусогнутых ногах начал приближаться к змее. Его руки были расставлены в стороны — в правой руке поблескивало отшлифованное мачете, а пальцы левой руки издавали отвлекающее пощелкивание.

Двигатель катера тихо постукивал на самых малых оборотах, Зингер и Пшепански затаив дыхание следили за действиями Рябова. Даже лейтенант Хаммер утерял с лица обычную гримасу всезнайства и строгости. Он стоял в неудобной позе, стараясь не пропустить ни единой детали.

— Эй, чего там? — показалась из трюма рыжая голова Томми Локкарда.

— Тс-с… — прошипел лейтенант, и Локкард испуганно убрался обратно.

Рябов продолжал медленно приближаться к змее. Ее кольца находились в постоянном движении, но как только оно прекращалось, матрос тут же замирал на месте.

«Ну чего же он не рубит?..» — переживал капрал Зингер.

Рябов находился уже в метре от питона. Однако, несмотря на обостренное внимание зрителей, никто из них так и не заметил, как все произошло. Только молнией сверкнувший клинок и летящая за борт голова с оскаленными клыками.

Рябов тут же схватил бившееся тело змеи и, сделав несколько быстрых надрезов, словно чулок, стянул драгоценную шкуру. Затем свернул ее в аккуратный рулон, а освежеванную тушу сбросил за борт.

Возле катера закипела вода. Речные хищники устроили драку. По воде забили хвосты, плавники и когтистые конечности.

— Закон джунглей… — заметил рулевой и, прибавив газу, тронул катер с места.

Оставшиеся два километра удалось преодолеть без приключений. Когда по правому борту лес немного поредел, лейтенант взглянул на карту и скомандовал:

— Все, ребята, это здесь.

Рулевой понятливо кивнул и, выбрав место, где берег был более пологим, пришвартовал катер.

Первым на сушу соскочил Рябов. Он постоял, прислушиваясь к звукам леса, и, пока он слушал, никто, даже лейтенант Хаммер, не произнес ни слова.

— Все тихо, сэр, — сказал лейтенанту матрос. — Там дальше ручей, возле которого сейчас стадо оленей, но в это время года они неопасны.

— Зингер, бери с собой Пшепански и идите на север, а я с Локкардом пойду прямо. Связь через каждые пять минут…

Капрал Зингер стоял на середине небольшой полянки и поджидал отставшего Патрика Пшепански. От нечего делать он смотрел на свои ботинки. Несколько ядовитых клещей-крестовиков пытались прокусить искусственную кожу, однако сверхскользкий слой пеламита не давал возможности клещам вцепиться в желанную добычу. Прилагая неимоверные усилия, насекомые карабкались вверх, но стоило им остановиться для отдыха, как они тут же съезжали вниз, как школьники по ледяной горке.

Патрик Пшепански был охвачен желанием найти в джунглях грибы, такие, какие он привык есть на своей родной Любице. Едва заметив скопление хвойных деревьев, Патрик устремлялся туда и с настойчивостью, достойной лучшего применения, вскапывал метровый слой опавшей хвои, повторяя одно только слово:

— Маслята, маслята, маслята…

— Нет здесь никаких маслят, Патрик. Танжер — это тебе не Любиц, — пытался охладить его пыл капрал, но тщетно. Патрик переворачивал сонных черепах, дрался со змеями и ядовитыми пауками, но не прекращал своих поисков.

— Я нашел!.. Нашел!.. — закричал Патрик Пшепански и побежал к Зингеру, потрясая каким-то неизвестным предметом. — Вот смотри… — переведя дух, сказал Патрик, демонстрируя непонятный уродливый нарост.

— Что это такое? И вообще, держи это подальше от моего лица, — предупредил капрал.

— Это гриб, Хельмут!.. Настоящий гриб!.. — возопил восторженный Патрик.

— Извини, но мне это ни о чем не говорит. Я вырос на Пиканезо и ни о каких грибах никогда не слышал.

— Это подосиновик, Хельмут. Его можно пожарить с картошкой!

— Я вырос на Пиканезо и ни о какой картошке тоже никогда не слышал, — повторил капрал.

— Да ты что, капрал! Во всех книжках о природе описываются грибы. Ведь они произрастают на девяноста процентах обитаемых миров!

— А я в который раз тебе говорю, Патрик, — начал выходить из себя Зингер, — что я родился и вырос на Пиканезо и ни о каких грибах, картошках и книжках о природе не слыхал…

— И о книжках? — уточнил Пшепански.

— И о книжках, — подтвердил капрал.

— Тогда извини. — Патрик положил найденный гриб на траву и полез в подсумок, чтобы освободить место для драгоценной добычи.

— Эй, ты хоть бы свернул своему грибу голову, а то он уползет, — заметил капрал, придерживая «подосиновик» ботинком. — Ну держи, чего смотришь?..

Но Патрик больше не прикасался к «грибу» и грустно смотрел на его попытки отползти подальше.

— Отпусти его, Хельмут, это не подосиновик…

— Да?.. Ну ладно. — И капрал убрал ногу.

Обрадованный «подосиновик» разбежался по траве и, оттолкнувшись, легко взлетел. Патрик проводил его грустным взглядом и вздохнул.

Чтобы хоть как-то поддержать товарища, Зингер спросил: