Максим Макаренков - Стражи. Боги холода

Таня кивнула и решилась на вопрос:

– А какое это имеет отношение к колдовству и прочим вещам, о которых ты говорил?

– Подожди. Дойдем и до этого. Так вот, рационалисты кое в чем правы. И теория естественного отбора в чем-то тоже верна. Отбор происходит. И среди богов, религий, систем мировоззрения, тоже. Не просто так ведь ныне забыты Чернобог или Молох, которым приносили человеческие жертвы.

И дело не в том, что им стало невыгодно поклоняться. Поверь, эти существа наделяли избранных огромной силой и великими богатствами.

Но, при этом, они толкали остальное человечество к пропасти, и с удовольствием смотрели на истребление рода людского.

Понимаешь ли, когда начинают говорить, что мораль меняется вместе с обществом, когда приводят в пример то, что раньше племя съедало своих сородичей или пленных, что раньше моральным считалось отправить ведьму на костер, я начинаю думать – зачем человек говорит это, что хочет оправдать?

Он же сознательно умалчивает о том, что племена каннибалов вырождаются, что те, кто отправлял невинных на костер, зачастую заканчивали дни свои еще более страшно. Наконец, они забывают о том, что и само человечество отвергло эту мораль, поскольку она ведет только в пропасть кровавого безумия и уничтожения.

– Значит, из всех путей развития выбирается самый добрый?

Вяземский улыбнулся:

– Если точно, то «из всех решений выбирай самое доброе». Увы, пока это идеал. Насколько я знаю, автор, написавший эти слова, сам в нем разочаровался. А жаль. Творцы не должны бросать свои создания. Тем более – следование именно этому идеалу, как показывает развитие человечества, с наибольшей вероятностью ведет к нашему выживанию.

– Знаешь, твои действия с этим идеалом как-то не всегда увязываются.

Лицо Яна стало жестким.

– Да. Если приходится, я убиваю. И буду убивать дальше. По возможности, тихо и незаметно. Для того, чтобы у тех, кто еще сможет поверить в добрые решения, однажды оказался мир, в котором это можно сделать.

Таня накрыла руку Яна своей:

– Не злись на меня. Пожалуйста.

– Да я и не злюсь, – кривовато усмехнулся Ян. – Просто частенько ощущаю себя ассенизатором.

– Почтенная профессия, – очень серьезно сказала Таня, не отпуская его руку. – И если ты не против, я бы хотела составить тебе компанию.

И добавила:

– Если ты, конечно, расскажешь, что имеешь в виду под «ассенизацией».

– Я же обещал. Значит, расскажу. Так вот, я только что говорил о естественном отборе среди богов. На самом деле, все, конечно, не так просто. Для начала постарайся представить наш мир, как одну из областей гигантского пространства, в котором вся Вселенная, описываемая законами современной физики – лишь малая часть. Развиваясь, человечество отвергает те силы, которые потенциально могут привести его к уничтожению. Иногда это происходит вместе с исчезновением или распадом народа, который поклонялся таким богам, иногда люди сами отвергают старого бога. Вместе с таким богом они отвергают, как правило, и огромный бестиарий всякой нечисти, сопровождающей своих господ. Такие боги не могут больше существовать в нашем мире. Они становятся Изгнанными.

– Но, разве, они не исчезают? Ну, не знаю, не умирают?

– Но ты же о них помнишь, правда? Следы их существования остаются в памяти человечества, значит и сами боги тоже живы. Но – в другом пространстве. Или пространствах. Между ними и нашим миром существует странное место, называемое Приграничьем. Из него черпают силу те, кого мы привыкли называть колдунами, экстрасенсами, провидцами и множеством других названий.

Таня отчего-то погрустнела, и Ян это заметил:

– Что с тобой? – попытался он заглянуть ей в глаза.

– Ты сказал, что исчезают злые, жестокие боги. Но, у каждого народа были и добрые божества. Как же с ними?

– С ними точно также, увы. Такие боги уходят сами, понимая, что должны это сделать. Ведь и в жизни людей случается, что родители жертвуют собой ради детей. Теперь представь, как это происходит с богами. Очень грустно, но неизбежно.

Таня попыталась представить, и ей захотелось плакать.

Между тем, Ян продолжал:

– Разумеется, не всем нравится такое положение вещей. Время от времени люди пытаются вернуть сюда старых кровавых богов, или кто-то из современных магов вызывает из Приграничья тварь, которой не место в этом мире. Для того чтобы уничтожать таких существ, предотвращать «пробои Границы», как мы это называем, следить за теми, кто использует возможности Приграничья, и создан Орден. Орден Стражей.

Улыбнувшись, он сделал глоток кофе:

– Ну, Орденом он называется сейчас. В разные времена он носил разные названия. Но суть всегда сохранялась – мы существуем для того, чтобы охранять наш мир. Вот так громко, и так просто.

– Ты не боишься все это мне рассказывать? – очень серьезно спросила Таня.

– Нет. Я верю тебе. И, даже, если ты решишь об этом написать, что произойдет? Поверь, спецслужбы и тайные отделы наиболее серьезных религиозных организаций прекрасно о нас осведомлены, и зачастую являются нашими союзниками. А если такой материал появится в газете, то читатели просто скажут «ух, ты!», и на следующее утро завернут в твою статью рыбу. Но, в первую очередь, я тебе верю.

– Спасибо, – хотелось сказать еще что-нибудь, рассказть, как много значт для нее это доверие, но слова не шли, и она замолчала.

Только что мир, в котором она жила, перестал быть простым и понятным. Оказалось, у него есть глубины, о которых она даже не подозревала. Темные бездны, в которые по ночам заглядывают дети, забывая о них становясь взрослыми, никуда не пропали, наоборот, все эти годы они были здесь, и сейчас наполнились новой, незнакомой жизнью. Сорвавшись с якоря, мир плыл перед глазами, тек, превратившись в густой, словно мед, поток янтарного цвета.

Закружилась голова, и она, пытаясь найти точку опоры, сжала ладонь Яна.

– Что, в голове не укладывается? – спросил он и, не дожидаясь ответа, продолжил, – Я, когда об этом узнал, честно говоря, на три дня сорвался в форменный запой. Боялся выходить из дома, вздрагивал, если хлопала дверь, и ждал, когда ко мне на балкон приземлится Дьявол.

– Надеюсь, запой мне не грозит, ты и остановишь, но в целом верно, ощущения примерно такие.

– Отлично. Не грозит – и чудно. Поскольку, как я уже однажды тебе говорил, женский алкоголизм неизлечим. А теперь нам пора смотреть на ночной Берлин. А мне – еще и разговаривать с очень хорошим человеком, которому я хочу тебя представить.

– Это что за человек? – с некоторым подозрением спросила Таня.

– Пойдем-пойдем. Расскажу по дороге, – Ян уже вставал со стула. Показав официанту несколько купюр, он оставил их на столе, прижав блюдцем.