Вадим Тарасенко - Прыжок Волка

— Здравствуй, Лю! — сбросив с себя какое-то мимолетное оцепенение, землянин вскочил с невысокой, похожей на постамент кровати.

"А боли в позвоночнике нет, — мелькнуло в голове, но Андрей даже не удивился этому. Ведь он у мнемов!

Друзья обнялись.

— Да, задал ты мне головоломку, герой, — Лю широко улыбнулся.

Андрей видел, как рот мнема открывается и закрывается, произнося слова. Причем открывается правильно, в соответствии с произносимыми звуками. А не так, как часто видел Андрей по телевизору переводы зарубежных фильмов. Какой-нибудь американский коп энергично коротко выкрикивает тебе прямо в лицо: "Fuck you!", а с экрана слышится длинное: "Да пошел ты, козел!". И пока это произносится, коп уже давно палит из классического неувядаемого "кольта".

— Какую головоломку?

— Где тебя, было, спрашивается искать, после того, как ты получил по заднице такой могучий гиперпространственный удар? Это же тебе не в стандартное гиперпространственное окно нырять. Да тут погрешность в определение твоего импульса в десятки раз больше, чем стандартный импульс перехода в гипер! А угол входа? Ты ж в то окно влетел, как пьяный водитель паркует машину в гараж, то есть под каким угодно углом, но только не прямым. Когда мои компьютеры обсчитали область твоего возможного нахождения, я в отчаянии за голову схватился — тысяча триллионов кубических световых лет!

— Ну нашел же.

— Нашел, нашел. Успокоился, подумал, вспомнил кое-что и нашел.

— Что вспомнил?

Лю совсем по земному махнул рукой:

— Потом. Давай сначала поешь, проголодался же!

— Точно, проголодался! — ответил Андрей, ощущая неприятную пустоту в желудке.

Из того же «облака» из которого вышел Лю выкатился поднос, уставленный фроловской посудой — чашеобразными тарелками на невысоких ножках с непременными крышками, которые открывались, стоило чуть нажать в их центре.

— У вас и посуда какая-то военная, — как-то пошутил Андрей, сидя с Эльдирой за столом, — эти крышки откидываются, словно защитные колпаки на ваших боевых лазерах. Так и ждешь, что вместо вожделенной отбивной получишь в лоб лазерный луч и сам станешь отбивной.

Эльдира тогда шутку своего мужа не поддержала:

— У нас по-другому нельзя. Каждый фрол всегда и везде должен помнить в каком опасном мире он живет.

"Эльдира…" — больно резануло в сердце.

Лю мгновенно понял состояние Андрея.

— Андрей, давай поедим, а потом будем обсуждать твои дела, — мягко предложил он.

Землянин молча кивнул головой.

Поднос тут же трансформировался в стол. Возле него, как по волшебству, возникли два стула. Землянин и мнем сели.

Обед или что там по времени больше подходило, Кедров давно уже сбился со счета времени, прошел в молчании. Того радостного подъема, с каким Андрей проснулся на мнемовском звездолете, не было. На землянина навалились, отброшенные ранее мощным эмоциональным порывом: "Жив!", вопросы: что случилось с Матеей, что случилось с Эльдирой, где он и самое главное — что дальше делать?

— Что ж, теперь можно отвечать на твои вопросы, — Лю улыбнулся. — И не сиди такой хмурый. Просто подумай, ведь все могло закончиться гораздо хуже.

— Да, ты прав, Лю. Все могло закончиться гораздо хуже. А ты, получаешься, все время наблюдал за мной?

— Ну, не льсти себе так, — Лю вновь рассмеялся. — Мы следим за всеми более-менее значительными событиями, которые происходят у челов, кроков и мнемов. И, естественно, такую заварушку около Матеи мы пропустить никак не могли.

— Заварушка… заварушка, в которой могли погибнуть десять миллиардов фролов, десять миллиардов человек. Или для вас десять миллиардов не цифра?

— Ладно, не злись. Я может неправильно выразился. Не совсем то употребил ваше слово.

— Что с Матей? — спросил Кедров и почувствовал, как у него мгновенно просохло во рту.

— Не волнуйся, все в порядке. У кроков была одна гиперпространственная бомба. После того, как ты ее так эффектно разрядил, им ничего другого не оставалось делать, как покинуть окрестности Матеи.

— Сделают еще, — Андрей вздохнул.

— Не сделают, — неожиданно он услышал в ответ. — По крайней мере, не сразу.

— Почему?

— Их ученый, который, собственно, и сделал это страшное оружие, покончил с собой. А без него кроки отброшены на пару лет назад. Так что пару лет, а то и больше у челов и фролов есть.

— Покончил с собой? Почему?

Лю на мгновение задумался.

— Если коротко, то неразделенная любовь, — наконец ответил он.

— Неразделенная любовь, — медленно за мнемом повторил землянин, словно пробуя на вкус это горькое, жесткое слово, — а что с Эльдирой? — и снова в его рту пересохло.

— Находиться на Матеи. Вместе с Главным Судьей СакВоком управляет государством. Пытаются помирить разбушевавшихся фролов. Вроде это у них получается, через паузу добавил он.

— А этот человский генерал Рахад Виргул где сейчас?

— Он на Матеи, — тут же прозвучал ответ. — Помогает Эльдире в наведении порядка.

— И все? — через силу выдавил из себя землянин, кляня себя за этот вопрос.

Мнемы отлично понимали все недомолвки. В сущности, с ними вообще можно было не разговаривать. Стоило только подумать, и мнем все понимал. Кедров не раз в этом убеждался, еще там, на Гамеде.

— Я не знаю, близки они или нет. Мы, без необходимости, не вторгаемся в частную жизнь.

— Ну и не вторгайтесь! Я и так знаю! — Кедров вскочил из-за стола. — Конечно близки! Они были близки, когда я еще был на Матеи! А сейчас, когда я для них погиб, тем более!

— Успокойся! — слово больно хлестнуло в голове, словно бич. Как говорят у вас, еще не вечер. Любишь женщину — борись за нее!

Андрей медленно сел на стул.

— Ты можешь меня вернуть назад, на Матею?

— Могу, — тут же, без колебаний ответил мнем. — Если захочешь — верну.

— Если захочу… Лю, я еще и сам не знаю, чего я хочу.

— Андрей, на тебя слишком много свалилось за последнее время. Слишком много. Ведь еще два года назад ты был обычным молоденьким лейтенантом российской армии, а теперь ты летаешь на гиперпространственных звездолетах и для тебя проткнуть сто тысяч световых лет даже проще, чем съездить к матери в Воронежскую область. Раньше ты видел атомный взрыв только в кино, а сейчас ты уже спускался на подвергшуюся атомной бомбардировке планету и сражался там с кроками. Это все равно, что с ходу запрыгнуть на проносящийся мимо экспресс. Так можно и покалечиться. Твой мозг просто запутался и хочет одного — покоя.

— Да, на Матеи я покой получу, — произнес Андрей с горькой иронией.

— В таком состоянии ты на Матеи покой не получишь. А хочешь, я сделаю так, что все свои неурядицы в личной жизни ты будешь воспринимать спокойно?

— Это называется психокоррекцией?