Вадим Тарасенко - Прыжок Волка

Вот дверь ее спальни. Она рвет ее на себя…

И снова человеческий компьютер вычленил из всеобщего ора сигналов, один, который неизменно присутствовал уже несколько месяцев, постоянно усиливаясь. И этим сигналом была тревога, тревога, связанная с необъяснимым исчезновением звездолетов. И вновь мозг направил этот сигнал в соответствующую свою ячейку, и без того переполненную. Эта была капля, переполнившая чашу. Мозг, наконец-то, сформировал команду для активирования подсознания. А Эльдира крепко спала…

… Дверь спальни распахивается, она делает шаг и замирает… Перед ней рубка управления крейсером, крейсером «Авангард», на котором отец улетел в свой последний рейд на Суриму. Она эту рубку никогда не видела, но она знает — это она. В креслах-ложементах сидят люди. В рубке стоит какая-то напряженная, скорее даже гнетущая тишина. Она стоит сзади и может видеть лишь профили людей, сидящих в боковых креслах. Их лица сосредоточенны. Человека, сидящего в центральном кресле, она не видит, широкая синяя спинка кресла полностью его заслоняет. Но она знает, кто там. Ведь это «Авангард», а, значит, в центральном кресле может находиться только ее отец. Она робко делает несколько шагов в сторону этого кресла.

Она была уже в шаге от кресла, когда из-за его спинки раздался хорошо знакомый голос отца:

— Форсированный переход в гипер! На остаточной энергии! Дальность — ноль семьдесят шесть. Направление — восемь-семь-пять-восемь!

Она быстро делает последний шаг… Ее отец неожиданно поворачивает к ней свое лицо.

— Вот, Дира, — на лице отца застыла такая же виноватая улыбка, как тогда, в его кабине, когда он прощался с ней, — я решил таранить кроковский крейсер. Другого выхода нет.

— Отец!! — крика не получилось, на лишь безмолвно открыла рот.

— Я смотрю, ты озабочена проблемой бесследного исчезновения звездолетов? А я, кажется, знаю в чем дело.

— Корабль к переходу готов! — раздалось в рубке.

— Отец!!

— Ну все, Дира, иди, тебе нельзя тут оставаться. Я тебе потом все расскажу.

— Когда?! Ты же сейчас погибнешь?!! — но крика вновь не получилось.

Отец уже ее не видел.

— Переход! — отдал он последнюю в своей жизни команду.

И тут же все исчезло. Отдаленный от Эльдиры сотней тысячей световых лет и двумя годами «Авангард» ушел в свой последний гиперпереход…

Нет, исчезло не все. Вновь она стоит в рубке «Авангарда». Та же картина. Ряд кресел с сидящими в них людьми. Та же напряженная тишина. Нет, не та же. Нет той гнетущей атмосферы, как в первый раз. Лица людей все также сосредоточенности, но без той каменности, которая скрывает, сковывает укрощенное отчаяние.

Теперь уже смелее она подходит к центральному креслу.

— Тридцать секунд до Перехода, — сообщает центральный бортовой компьютер.

И вновь отец, как ни в чем не бывало, поворачивает к ней лицо. И ей по-настоящему становиться страшно. Все же общение с мертвыми, пусть даже и родными людьми — не светская беседа.

— Я вот сейчас, перед самым Переходом на Суриму подумал, — словно продолжая только что прерванный разговор, говорит он. — Ведь все имеет свой предел прочности. Если даже самую прочную ткань бесконечно дырявить, то она, в конце концов, расползется никому не нужной ветошью. Может и у Вселенной есть предел прочности? Должен быть. И как бы мы по незнанию его не превзошли.

— Ты хочешь сказать…

Главный Командор Матрул ДарВул уже ничего не хотел сказать дочери. Сосредоточенным взглядом он смотрел на экран монитора.

— Десять секунд до Перехода.

Специальный шлем надвинулся на голову, обеспечивая дополнительную защиту мозгу и отделяя от всего лишнего в данный момент. Даже от стоящей рядом дочери. Нет, Эльдиры тогда в рубке управления «Авангардом» не было. Это просто энергоинформационные кванты «стекшие» с мозга Главного Командора на общую информационную «шину» разума смогли достучаться до мозга его дочери. «Бороздки» на «ключе» Эльдиры были похожи на бороздки ключа" Матрула ДарВула…

— Пять, четыре, три, — бортовой компьютер «Авангарда» начал стандартный обратный отсчет.

— Отец!! Не надо туда! Там ты погибнешь!!

Могучий и непреклонный закон причинно-следственной связи непробиваемой стеной стоял на пути энергоинформационных квантов. Только из прошлого в будущее, ни никак не наоборот. Поэтому отец Эльдиры, Главный Командор Матрул ДарВул, с надетым на голову защитным шлемом никак не мог слышать своей дочери.

— Два, один, ноль, — и Эльдира почувствовала, что ее будто вышвырнуло из рубки управления «Авангардом» и бросило в ледяную темноту Космоса.

— А-а-а! — мрак разорвался и в глаза брызнул яркий свет — женщина проснулась.

Сердце гулко стучала в груди. По лбу, спине и подмышках противно струился холодный пот. В комнату вбежала встревоженная ночная няня Андрея. А он сам заливался плачем в соседней комнате.

— Эльдира, что-то случилось? — няня застыла в дверях.

— Нет, нет, Сартара, все в порядке. Иди, успокой Андрея. Я сейчас к вам приду.

"Если ткань пространства бесконечно дырявить, то она, в конце концов, расползется никому ненужной ветошью. Как все просто. Мы сам, получается, во всем виноваты. Спасибо, папа!" — Эльдира стремительно вскочила с кровати и ринулась в свой кабинет.

Нетерпеливый удар по клавиши компьютера и невыносимые секунды ожидания. Наконец-то!

— Да, Эльдира, — на мониторе возникло спокойное лицо Руфи СакВока.

— Руфи, мне нужно срочно встретиться с тобой!

— Хорошо. Двадцати минут тебе хватит, чтобы прилететь ко мне?

— Да.

— Я тебя жду, — лицо Главы Верховного Совета Достойных было по-прежнему спокойным.

А через секунду экран монитора погас — Руфи СакВок прервал связь.

Глава Совета национального спасения стала лихорадочно собираться. В соседней комнате снова заплакал ее сын. И лишь сейчас Эльдира вспомнила, что обещала няни, что зайдет к ним. Она вбежала в детскую, быстро поцеловала Андрея:

— Я вам позвоню!

Через пять минут она уже летела во флайере.

"Я не уделяла внимания и Андрею-мужу, не уделяю внимания и Андрею-сыну", — молодая женщина вздохнула и бросила быстрый взгляд на рослых парней ее охраны — не заметил ли кто ее переживаний.

С утра Андрея Кедрова не покидало какое-то тревожное состояние. Какое-то неясное, нехорошее предчувствие, что случится что-то плохое, крепко засело внутри. И его не могли оттуда изгнать ни бодрящий зимний воздух, ни яркие лучи утреннего солнца, ни чистый снежок на плацу.

Полторы мускулистых молодых тел, в одних майках до торса, громко стуча берцами, бегали по кругу. Слышались редкие выкрики сержантов:

— Кошкин, шире шаг!

— Ахмутдинов, голову подними. Не бойся, все, что нужно мужчине у тебя на месте!