Вадим Тарасенко - Прыжок Волка

— А-а-а, — орал ротный и стрелял, стрелял и стрелял.

Вокруг стоял треск автоматов, уханье гранатометов, взрывы гранат.

А в метре, прямо напротив него лежала голова Володьки Духина, двадцатилетнего парня из-под Воронежа, почти земляка Кедрова. Лежала и смотрела на своего командира. И в ее голубых глазах уже ничего не было — ни страха, ни боли, ничего. Душе, покинувшей тело, уже была неинтересна вся эта земная возня.

И произошло чудо — спецназовцы отбили и эту атаку. Оставшиеся в живых «чехи» откатились за ближайшие валуны.

— Командир, четвертой атаки нам не выдержать, — к Кедрову подполз сержант Барсуков. — Из всех действующих штыков ты да я.

— Кто погиб?

— Попов, Савин, Травин, Архипов, Михайлов и вот, Духин, — сержант кивнул на лежащую голову радиста. — Афанасьев и Швецов тяжело ранены.

— В сознании?

— Слава Богу, да. Я им гранату дал.

Ротный и его сержант сразу поняли друг друга. Четвертой атаки им не выдержат. Значит, через десять-пятнадцать минут здесь будут боевики. К этому времени они, Андрей и Игорь будут мертвы. И кто тогда бы защитил их товарищей, находящихся в беспомощном состоянии, от издевательств и пыток? Оставалось бы тогда только одно — сказать этим ребятам последнее прости и выстрелить им в сердце. А так тяжелораненые десантники позаботятся о себе сами.

— Ничего, ребята вот-вот подойдут, — проговорил Кедров. — В любом случае боевики здесь долго не задержаться.

И вновь майор и сержант поняли друг друга без слов. Все спецназовцы и десантники знали, что сделали боевики с телами ребят шестой роты 104-го парашютно-десантного полка 76-й Псковской воздушно-десантной дивизии, когда, сломив отчаянное их сопротивление и потеряв более семисот человек убитыми, ворвались на обороняемую ими высоту. Они сложили их в одну кучу, а сверху посадили мертвого их комбата, подполковника Марка Евтюхина с наушниками от разбитой рации на голове и всадили ему еще одну пулю — в затылок. [21] Этот реальный случай с указанной десантной ротой произошел 01.03. 2000 г. на выходе из Аргунского ущелья в Чечне.

— Лучше бы наши орлы уже здесь были. Ходят как бабы беременные.

Андрей ответить ничего не успел. «Чехи» вновь поднялись в атаку. Они спешили. Вот-вот должна была появиться в их тылу рота спецназа. И тогда все. Смерть. И хорошо, хвала Аллаху, если она будет быстрой и безболезненной. Русским десантникам в плен тоже лучше не попадаться. Суд будет на месте и скорый. Без всяких адвокатов, прокуроров и журналистов. И хорошо, если просто милосердно пустят пулю в затылок. А может быть и значительно хуже. Как хуже, боевики отлично знали. Сами неоднократно проделывали это с попавшими к ним в плен российскими солдатами и знали, то же самое делают и урусы. А потом — обезображенные тела в общую кучу и пару гранат туда или выстрелов с гранатомета. Кто там потом будет разбираться как именно погиб этот бородатый «чех»? В безымянную могилу его и все дела.

Выстрелы двух автоматов спецназовцев утонули в грохоте стрельбы боевиков.

Пользуясь тем, что ответный огонь спецназовцев велся фактически из одной точки, «чехи» смогли обойти их позицию с флангов.

— Смерть урусам! — раздалось почти рядом. Пятеро боевиков бежали на майора и сержанта с левой стороны.

На их пути оказался окоп, где спецназовцы положили своих раненных товарищей.

Увидев раненных, боевики, радостно оскалившись, выхватывая ножи, прыгнули в окоп.

— Кафиров на ножи! — боевик навалился на Швецова и полоснул его ножом по горлу.

— А! — радостно заорал кавказец, слушая предсмертный хрип славянина, и тут же осекся. Раздался отчетливый сухой звук. Звук выдернутой чеки гранаты. И тут же еще один.

— А-а-а — теперь орали боевики, пытаясь выскочить из окопа, грозящего стать им могилой.

Из последних сил, крича от боли, раненый Афанасьев хватал их за ноги, не давая выбраться наружу.

Раздался взрыв, смешивая кавказские и славянские тела в одну большую окровавленную плоть.

— Командир, мы следующие. Оставляем по одной гранате на брата или одну на двоих?! — лицо Барсика было страшно. Кровь от посекших его каменных осколков перемешалась с грязью и потом. В глазах плескалось какое-то безумие.

— Боевикам подарим! Сейчас в рукопашный рванем!

Игорь улыбнулся страшным оскалом.

До боевиков оставалось метров двадцать.

Барсуков и Кедров одновременно кидают в гущу набегающих по последней гранате. Взрывы, крики, стоны.

— Пошли!

Андрей пружинисто оттолкнулся от земли и бросил свое тело вперед.

— А-а!

— Ну, наконец-то! — одна из «мух» зафиксировала искомый объект.

Бортовой компьютер тут же старательно обвел его красной окружностью. Все! Теперь электроника не выпустит его из своих цепких лап.

— Снижаемся! — крикнул О'Торри Дук и едва не закричал от отчаяния.

На мониторе, куда выводился сигнал от «мухи» было видно, как объект и еще один чел лежали рядом в каком-то углублении. А на них бежали какие-то другие челы, стреляя на ходу из какого-то допотопного оружия. И неожиданно объект и другой чел вскакивают и бегут этим людям навстречу!

— Не-е-ет! Экстренное снижение!

Десантный бот стремительно несся вниз. Теперь все зависело от электроники. Компьютер должен был уничтожить людей, находящихся рядом с объектом, не зацепив его самого.

Длинная очередь. Несколько боевиков тут же валятся на землю. «Абакан» сухо щелкает — последний «рожок» пуст. Чья-то тень мелькает рядом. Это Барсик обгоняет его, спасая этим. Словно в замедленной съемке ротный видит как одновременно несколько «чехов» стреляют в сержанта, заслонившего его, как разваливается его голова от попавших в нее нескольких пуль. Боевики стреляют разрывными. Несколько «чехов» бегут прямо на Андрея, и его товарищ уже не может прикрыть его. Выхватив нож, он одним прыжком оказывается рядом с ближайшим боевиком. Ударом левой руки он отбросил дуло вражеского автомата и поток пуль, выпущенных из него в сторону, а правой вогнал нож в орущее "Аллах Акбар" горло.

Краем глаза он увидел, что еще двое боевиков уже в метре от него. Что-либо предпринять уже не было времени.

Автоматная очередь. И двое боевиков валятся на землю…

Весь залитый своей собственной кровью, со страшно торчащей из шеи костью позвоночника вместо головы, сержант спецназа ГРУ Игорь Барсуков еще мгновение «смотрел» на последних двух убитых им только что боевиков, на своего командира, а потом рухнул на окровавленный снег. [22] Похожие случаи имели место в Великую Отечественную Войну, когда по общепринятым понятиям мертвые солдаты и офицеры (оторванные головы и т. д.) вели огонь и убивали врагов. Причем речь идет о длительных (несколько минут) осмысленных действиях: передергивание затвора оружия, прицеливание, выдергивание чеки гранаты и ее бросание и т. д., а не о каком-то агонизирующем движении.