Джерри Пурнелл - Принц наемников

— Борлой? А какое отношение имеет…

— Вы только слушайте, прошу вас. Она приподняла бровь.

— Хорошо. Борлой покупает «Ледерле АГ».

— Верно. «Ледерле». По крайней мере теоретически. Но мы все знаем, что на самом деле большая часть борлоя уходит Флоту. Флот его продает, и это дает ему средства, помимо тех, что направляет Большой Сенат. Значит — возможность поступать как вздумается, что бы ни приказывал Сенат. Таким образом, все на Таните в юридическом смысле участвуют в заговоре против договора о Совладении.

— Ну… — Она задумалась. — Вероятно, технически это верно, но…

— Никаких но! Это верно не только технически. Это просто верно. Пока нам это сходило с рук, но вечно так не может продолжаться. Вы знаете, что член Большого Сената Бронсон начинает расследование? К тому времени как он его закончит, ваш разлюбезный губернатор окажется в тюрьме. И вы тоже, если откажетесь сотрудничать с людьми Бронсона.

— Сотрудничать? — Ее лицо застыло. — Как сотрудничать?

— Вам ничего не нужно делать. Ничего. Просто забудьте, что слышали о «Звезде Нортон». Кстати, как вы на это натолкнулись? Я установил сигнал тревоги на случай, если вы или губернатор затребуете информацию о движении кораблей, но из этого нельзя понять, как вы узнали.

Энн посмотрела на него и поймала себя на том, что несмотря ни на что, улыбается.

— Джеффри Найлз запросил разрешения поохотиться на динозавра.

— Что! — Эверетт с трудом сдержал смех. — Этот толстяк?

— Но вы на него работаете…

— Не на него. На его отца. Лорд Найлз — один из ближайших помощников Бронсона, а капитан Йошино очень проницателен…

— Йошино?

— Капитан «Звезды Нортон». Бронсон переманил его из флота Мейдзи. Предполагается, что Джефф Найлз — начальник его интендантской службы.

— Теперь понятно. Значит, они собираются высадиться на территории плантаторов и увезти урожай.

— Конечно. Что же еще?

— Когда?

— Понятия не имею.

— Скоро?

— Что значит скоро? Я действительно не знаю, но думаю, не завтра и не послезавтра.

— Да, вероятно, так. Если Найлз считает, что у него есть время для охоты на дино… — Она замолчала и прислонилась к стволу дерева: Эверетт быстро взглянул на нее.

— С вами все в порядке?

— Нет. Да, конечно, со мной все в порядке. Мне просто нужно подумать. Эверетт, губернатор доверяет мне.

— Знаю. И нехорошо так поступать с ним. Но, черт возьми, Энн, он не на той стороне…

— Неправда! Он хочет покончить с работорговлей. Как только наберет денег, запустит энергетические спутники и…

— Конечно, конечно… Все это прекрасно. Но как же все другое, что он делает? Я знаю, вам не понравилась эта шлюха на прошлой неделе за губернаторским столом.

— Ну… может, он несколько торопится…

— Я не это имел в виду, — прервал ее Эверетт. — Наверно, не следовало говорить, что он не на той стороне. Надо было сказать, на стороне тех, кто проигрывает. Потому что, Энн, всякий, кто сопротивляется Бронсону, проигрывает. Всегда.

— Это неправда. Губернатор Блейн пользуется поддержкой сенатора Гранта…

— Это правда в долговременной перспективе. Грант теряет поддержку. Бронсон его одолеет, и что тогда нам останется? Послушайте, я ведь не прошу вас что-нибудь сделать…

— Не знаю, Эв. Просто не знаю. Мне нужно поговорить с Сатеем.

— Мне казалось, его нет в городе.

— Вернется к концу недели.

— Хорошо. Не знал, что его интересует политика.

— Она его не интересует, но… я все же думаю, что мне нужно с ним поговорить.

— Хорошо. Поговорите с ним. Но пообещайте мне одно. До беседы с Блейном повидайтесь со мной.

Анна глубоко вдохнула. Все потеряло смысл. Но семья все же что-то значит.

— Хорошо, Эв. Повидаюсь.

Урсула шла так медленно, что Лисандр опасался, что она остановится. И, когда они входили в кабинет Фалькенберга, обнял ее за талию.

— Спасибо, что согласились с нами повидаться, полковник.

— Не за что, ваше высочество. — Фалькенберг стоял за столом. — Мисс Гордон. Садитесь, пожалуйста. Хотите выпить?

— Нет, спасибо, — ответил Лисандр.

— Шерри? — еле слышно спросила Урсула.

— Конечно. — Фалькенберг достал из шкафчика за столом графин и стаканы. — Ваше высочество?

— Ну, поскольку все выпьют. Спасибо. Фалькенберг наполнил стаканы и сел за стол.

— Ваше здоровье.

— Ваше, — машинально ответил Лисандр.

Урсула осушила свой стакан. Лисандр посмотрел на Фалькенберга, потом снова налил ей.

— Итак, — поторопил Фалькенберг.

— Полковник, мне кажется, вы должны выслушать, что рассказывает Урсула. Это произошло шесть недель назад, когда она гостила в одном из поместий семейства Гирерд. Учитывая обстоятельства ее посещения, я думаю, это главное поместье. Вы можете отыскать его на карте?

— Должен, — ответил Фалькенберг. Он переместил на край стола груду бумаг и вытащил из ящика клавиатуру. — Гмм. Гирард. Г-И-Р-А-Р-Д?

— Нет, оканчивается на ЕРД, — сказала Урсула.

— Ага. Есть три виллы. Посмотрим… — Появилась карта, один ее участок увеличился.

— Не эта, — сказала Урсула. — Там южнее был морской залив.

— Правда? Ага. Вот оно. Поместье Рошмон. Громкое название для фермы по производству наркотиков на тюремной планете. — Вместо карты появился сделанный со спутника снимок. — В девятистах километрах на юго-запад отсюда.

— Это оно, я уверена, — сказала Урсула.

— Хорошо. — Фалькенберг снова наполнил ее стакан и ждал.

— Было около четырех часов утра, — сказала Урсула. — Я была… Прием кончился, и было жарко, и я не могла уснуть. Комната была с балконом, и мне показалось, что я что-то услышала. Скорее похоже на гром, чем на ветер, только это был не гром. И не ветер. Я встала. Сказала себе, что пойду посмотрю, но на самом деле мне просто хотелось пройтись. И когда надевала платье, услышала, как приземлился вертолет.

— В четыре утра, — сказал Лисандр. Фалькенберг кивнул.

— Я вышла и, клянусь, услышала, как какие-то люди разговаривают внизу, но никого не увидела, и никакого вертолета не было.

— А вы должны были его увидеть? — спросил Фалькенберг.

— Да. Посадочная площадка ниже по холму под балконом.

— Но ее поместили не в комнате, выходящей на площадку, — сказал Лисандр.

Фалькенберг нахмурился.

— Веранда проходит вокруг всего дома. — Урсула показала на снимок со спутника. — Видите, вот она. Комната выходит сюда, а площадка здесь. Не знаю почему, но я прошла на северную сторону. Вероятно, меня заинтересовал вертолет. Это показалось немного необычно…

Фалькенберг ждал, но она смотрела на карту.

— Понятно, — сказал он. — Вы были в комнате, выходящей на восток.

— Да, мне показалось это странным, потому что лучшие комнаты всегда выходят на север. Но мы были здесь. И они нам отвели… я хочу сказать…