Кристофер Банч - Крушение звёзд

— Солдаты тоже любят порядок, — заверил Фрерон. — Знаете, мне в свое время, довольно давно, повезло заниматься разведывательной работой по самому Центруму. И часть моей работы в Штабе, прежде чем проклятые политиканы решили, что нам выгоднее идти своим путем, состояла в общении с атташе Конфедерации.

— Интересно.

— Я тоже так думал в свое время. Так считаю и поныне, обдумывая написание мемуаров. Ибо я вел подробные записи. Очень подробные записи обо всем, с чем я сталкивался, имея дело с Конфедерацией. Но в наши дни никто, похоже, не заинтересован по-настоящему в этих анекдотах прошлого.

— Я прошлым интересовался с детства, — соврал Эрик. — Почему-то разговоры взрослых всегда оказывались увлекательнее, чем у ребят. — Он гадал, откуда взялось слово «ребята», и решил, что такое слово использовал бы сам Фрерон. — Но вы говорили что-то о записях.

— Да, и полагаю, это было незаконно, поскольку массу материалов по Конфедерации, которыми я располагаю, в свое время строго засекретили. Теперь же это просто пыльные бумажки, хотя кто-то, может, и найдет их интересными.

— Как-то? — поинтересовался Пенвит, до чертиков жалея, что у него нет большого детектора в кармане, что бы определить, не является ли Фрерон тиборгским контрразведчиком, закидывающим удочку.

— Ну, может, историки Люди, по каким бы то ни было причинам сделавшие Конфедерацию предметом изучения. Достаточно обеспеченные, поскольку моя пенсия едва достигает тех размеров, каких бы мне хотелось.

— Т'узан Фрерон, — Эрик махнул бармену, — вы меня страшно заинтересовали. Может, найдем столик и обсудим это дело.

— Зовите меня Куприн.

Было весьма приятно, что около половины цирковых без лишнего шума тихо подошли к Гарвину и поинтересовались, собирается ли он предпринять что-либо по поводу убийства Чапу, и если да, то чем они могут помочь.

Конечно, он собирался, но ему нужны были только девятнадцать человек, набранные из PP. Ближе к вечеру они тихо погрузились на цирковые флаеры, отправились в столицу и тихо опустились на крыше здания, выходящего на штаб Четвертого Округа Конституционалистов. Высоко вверху их прикрывали два «аксая», пилотируемые Диллом и Аликханом.

Четверо солдат, лучших операторов «сорокопутов» в Корпусе, спрятав модифицированные ракеты в невинного вида кейсах, вместе с прикрывающей их группой спустились с крыши и заняли огневые позиции в нишах и переходах.

Еще шестеро со станковыми бластерами под руководством Лир в сопровождении помощников выдвинулись на огневые позиции около трех входов в намеченное здание.

Они замирали в своих укрытиях каждый раз, когда мимо пролетали флаеры местной полиции.

Гарвин и Ньянгу выжидали окончания нормального рабочего дня.

— Это позволит невинным, в смысле мелким сошкам, уйти прежде, чем начнется развлекуха, — решил Гарвин.

— А как, в порядке цинизма, насчет секретарши, которой начальник велел работать допоздна? — поинтересовался Ньянгу.

Гарвин холодно на него посмотрел.

— Извини, — сказал Иоситаро. — Я вовсе не собирался подливать масла в огонь.

Сумерки только сгустились, и около трети окон через дорогу все еще не погасли, когда Гарвин открыл коммуникатор и вызвал свое «войско».

«Отделение „сорокопутов“… Огонь, как договаривались».

Две из ракет были нацелены на четвертый этаж пятиэтажного здания, остальные — на его центральную часть.

Ухнули дюзы, и ракеты примчались к цели раньше звука. Взрывы послали ударную волну по всей столице, до основания сотрясая дома. Здание качнулось, его фасад треснул и сполз на улицу, вынудив один из расчетов при Орудии Эскадронной Поддержки (ОЭП) ретироваться.

Из трех этажей здания вырвались языки пламени. Мужчины и женщины с криками и визгом бросились по ступенькам вниз на улицу.

«ОЭП, приготовиться к огню».

Возможно, политика на Дельте и была уделом молодых, но Гарвин в этом сомневался. Он дал приказ расчетам ОЭП отстреливать всех персонажей средних лет, всех богато одетых и особенно тех, кто выглядел как конституционалистский громила.

Из-за угла вынырнул полицейский флаер, словил заряд в двигатель и, налетев на припаркованный лимузин, развалился. Копы хлынули наружу и, не будучи такими дураками, чтобы соваться под станковые бластеры, задали деру.

В наушниках Гарвина раздался голос Дилла:

— Шеф. Пора сваливать. Я засек какие-то штуки, выглядящие как пожарки, и несколько армейских флаеров в воздухе впереди вас.

Гарвин переключился на канал «аксая».

— Возвращаемся. Оставайся в воздухе, пока мы не уйдем, затем отправляйся домой. — И, не дожидаясь подтверждения сигнала, перешел на пехотный канал.

— Хорошо, солдаты. Отбой.

Мужчины и женщины взбежали по лестницам на крышу и запрыгнули в повисший над ней флаер. Ньянгу поднял его еще на несколько сантиметров, потанцевал в воздухе, затем на полной мощности рванул вдоль по улице, ниже крыш, и прочь из города.

Через несколько минут они оказались на борту «Большой Берты».

— Как насчет потерь? — встретила их Монтагна, несколько уязвленная тем, что не вошла в число избранных.

— Хорошо, но мало, — резко ответила Лир.

Гарвин заглотнул пол-литра тоника.

— Хорошо, друзья, — обратился он к Лискеарду, Лир и Иоситаро. — Это несколько уравняло счет. Теперь отзовите всех, кто в городе. Пусть солдаты начинают укладываться, а аттракционы поднять на борт. Мы стартуем в полночь, а Альфа Дельты Тиборга может катиться к черту совершенно самостоятельно.

— Погоди секунду, шеф, — попросил Ньянгу. — Не уделишь ли мне минутку наедине?

Гарвин заколебался, потом кивнул. Остальные вышли.

— Мы нашли гаечный ключ для своих задниц, при чем такой, что, думаю, нас будут бить ногами, — сообщил Ньянгу. — Эрик только что приперся домой слегка навеселе с кое-чем интересным.

Иоситаро поведал о вечере, который Пенвит провел с Фрероном, отставным штабным офицером. Гарвин принялся было открывать очередной тоник, но поморщился.

— Это взывает к алкоголю.

— Что да, то да, — согласился Ньянгу, нашел две банки пива в гарвиновом холодильнике и открыл их.

Янсма жадно выпил.

— Почему мне вообще приходит в голову запихивать в свой организм что бы то ни было полезное, — удивился он, — когда вредное настолько вкуснее? Ладно. Итак, у нас есть некто с… может быть… некоей ценной информацией более-менее высокого уровня, по Конфедерации. Правда, десятилетней давности.

— Более старой, чем наша, но, безусловно, более высокого уровня, чем все, что есть у Корпуса, не так ли? — сказал Ньянгу.

Гарвин кивнул.

— Но это значит, мы останемся мишенями для этих сволочей.

— Которых?

— А это важно? — вздохнул Гарвин. — Конституционалистская пуля сделает тебя таким же мертвым, как и… Что там за партия у нашего мальчика… Социал-демократическая, правда?