Павел Корнев - Лед

— Может, отдохнуть остановимся? — выхаркнул воздух и умоляюще посмотрел на меня Макс. Мы остановились на узкой тропе, в которую превратилась дорога после оставшегося позади поворота к старой мельнице. Сквозь густой подлесок солнечные лучи не проникали, и лишь освещенные верхушки сосен да узкая полоска голубого неба давали понять, что до ночи еще далеко.

— Найдем подходящее место и остановимся. — Я покатился по тропе, но темп сбавил. Пора уже. И пообедаем заодно.

— А чем та поляна не подходит? — ткнул пальцем Макс в глухой строй разлапистых елок. — Вон и бревна уже лежат.

Мы с Николаем остановились, молча переглянулись и уставились на него.

— Ты чего, перегрелся, что ли? — Ветрицкий сплюнул длинную струю слюны себе под ноги и тяжело задышал, опершись на лыжные палки. — Какая поляна?

— Вы че в шары долбитесь? — начал горячиться Макс. — Да вон же она!

— Макс, ты обереги взял? — У меня начало зарождаться нехорошее предчувствие, когда меж зеленых лап елок взгляд зацепился за маслянисто поблескивающие иссиня-черные иголки, которые слегка колыхались, несмотря на полное безветрие. Черное дерево. Жутко ядовитая дрянь, к тому же обладающая способностью дурманить мозги, насылая ложные видения.

— Взял я, взял, — отмахнулся Макс.

— Ага, и мне дал, — подтвердил Николай.

— Покажи, — попросил я Макса, с облегчением переводя дыхание. Если бы он забыл про обереги, можно было смело возвращаться обратно в Форт — мне мороки не страшны, но парням без амулетов никак.

— Вот. — Он достал из кармана и протянул мне круглую пластиковую коробочку размером с серебряный рубль царской чеканки, только немного толще.

— Макс, твою маму, ты его активировать не догадался? — простонал я.

— А как? — смутился Макс.

— Крышку открой и на шею повесь, — объяснил я.

— А-а-а… Подумаешь, с кем не бывает. — Макс раскрыл коробочку, за шнурок достал медный диск с вычеканенным на нем открытым глазом и, расстегнув ворот полушубка, повесил на шею.

— Ну и как? — спросил Ветрицкий.

— Что как? — отозвался Макс и заметно вздрогнул. — Что за… Я же собственными глазами поляну видел…

— Не верь глазам своим, — усмехнулся я. — Поехали, и присматривайте что-нибудь для стоянки пригодное.

Подходящая поляна обнаружилась метров через двести дальше по тропе. В этом месте опушка леса была шагах в десяти от дороги, и кто-то не поленился срубить пару сосен и сложить на свободном месте стволы так, что на них вполне можно было расположиться. Я скинул вещмешок и рюкзак на снег и с наслаждением выпрямился, хрустнув суставами.

— Коля, займись костром. Я посмотрю, что на обед сготовить.

— Во, блин, я именно эту поляну видел. — Макс рухнул прямо на снег и с блаженным видом закинул руки за голову. Я усмехнулся, открыл вещмешок и начал перебирать продукты.

— Не лежал бы ты на снегу — спину застудишь. — Николай насобирал веток и занялся растопкой костра.

— Я? Да никогда. У меня ж полушубок из шкуры серка, — погладил ладонью рукав полушубка Макс, но тем не менее встал и уселся на бревно.

— Это что за зверь? — Ветрицкий безуспешно щелкал зажигалкой, пытаясь зажечь щепки. Наконец появился маленький язычок пламени, сухие иголки с легким треском вспыхнули, а следом занялись и ветки. Я достал котелок, наполовину наполнил его чистым снегом и, пропустив ветку через дужку, подвесил над костром. Потом забрал второй котелок у Макса и тоже пристроил над огнем. Для чая.

— Хомяк саблезубый, — на полном серьезе ответил Макс.

— Да ну? — не поверил Николай. — Что-то я о них ничего не слышал.

— Их мало осталось. У Форта всех повывели, а они в основном в развалинах домов норы роют.

— Слышь, юный натуралист, ты чай взял? — окрикнул я Макса.

— Нет. Но зато кофе почти полную банку вытряс.

— И то хлеб. — Я помешал закипевшую воду и высыпал в котелок два пакета горохового супа. Мне больше чай по вкусу, но и от кофе не откажусь.

— Там еще шоколадные батончики должны быть. По паре на брата. — Макс достал упаковку галетного печенья, вытащил из кармашка рюкзака ложку и придвинулся к костру.

— Обожди, пока сварится, — остановил я его, не обратив внимания на смешок Николая. Шоколад — это хорошо. Плохо только, что в батончике его мало.

— Угощайся. — Николай протянул Максу открытую пачку сигарет.

— Благодарю, уже два месяца, как бросил, — отказался тот.

— Сила воли у тебя, однако. — Ветрицкий выщелкнул из пачки сигарету и достал зажигалку.

— Сила воли и отсутствие денег — это куда круче, чем просто сила воли.

— Не скажи. У меня друзья, когда курить начинали, говорили: «Курить будем, но только когда угощают», потом начали говорить: «Сигареты можно и купить, но бычки собирать — никогда». Через годик их волновало только сколько табака осталось в окурке и не плавает ли он в луже. — Коля прикурил и начал вертеть зажигалку меж пальцев.

— Если в луже, просушить можно, — поделился опытом я.

— Веселые у тебя друзья, я смотрю, — засмеялся Макс и заинтересовался изображенной на зажигалке Горгоной. — Это что, оберег какой-то?

— Апотропей.

— Хрен редьки не слаще. — Макс сделал вид, что понял, о чем речь.

— И от чего он? — стало интересно мне.

— От гипноза должен помогать, — Николай убрал зажигалку в карман, — и от сглаза.

— А серьга у тебя тоже апо… ну в смысле, оберег? — с невинным видом полюбопытствовал Макс.

— Серьга обычная.

— Тогда зачем нацепил?

— Нравится мне. Что, проблемы? — напрягся Николай.

— Да нет, смотри, ухо не отморозь, — пожал плечами Макс.

— Спасибо за заботу. — Ветрицкий поглубже натянул обшитую кожей меховую шапку с козырьком и выступающими вниз короткими наушниками — судя по фильмам про войну, почти такие носили немцы во Вторую мировую.

— Налетайте, суп готов, — позвал я парней.

Быстро доев суп и выпив кофе с галетами, мы засыпали снегом костер и начали собираться. Пока светло, надо успеть пройти как можно больше. Теперь тащить палатку я поручил Ветрицкому, а сам подхватил его рюкзак.

— Места начинаются глухие. — Я выехал на дорогу и остановился, оглядев парней. — Смотрите по сторонам повнимательней, оберег оберегом, но, если будете переть напролом, он вам не поможет.

— Кстати, а что за тварь Диму уволокла? — вспомнил наконец Макс.

— Думаю, водяной, — не очень уверенно предположил я. Точно не навья или кикимора, те хоть и живут на болотах, открытую воду не любят. Ундины тоже отпадают — болота они не жалуют. А для водяного там в самый раз.

— У тебя-то самого какой оберег? — спросил меня Ветрицкий.

— Никакой, он мне без надобности.

— Как так?

— Уж с мороком я как-нибудь сам справлюсь. — Способности к колдовству у меня не очень сильные, и обучение я только начал, но первым делом новичков как раз учат морок различать.