Шарон Ли - Торговый баланс

Она приложила ладонь к груди.

– Я – мастер-купец. Моя… мой долг – увеличивать торговлю. Торговля не может расти там, где честь – это товар.

– Но, – встрял неугомонный Дик, – какое отношение это имеет к Джетри?

Черные глаза пронизали его насквозь.

– Вопрос проницающей превосходности. Джетри показал мне это: что действия лиадийцев больше не влияют на жизни только лиадийцев. Обратное логически следует и для действий землян. Итак, чтобы торговля увеличивалась, в чем заключается должный интерес купца и мастера-купца, информация межкультурная должна увеличиваться.

Она наклонила голову.

– Купец, я предлагаю нам составить между нами соглашение, имея в виду будущее Джетри Гобелина.

Дядя Пейтор заморгал.

– Вы хотите… прошу прощения. Кажется, вы пытаетесь сказать, что хотите взять Джетри в подмастерья.

Новый наклон головы.

– Совершенно так. Позвольте мне, пожалуйста, похвалить его как перспективного юного купца, прочно окутанного честью.

– Но я все сделал неправильно! – не выдержал Джетри, все еще видя, как Сирдж Милтон лежит, погибший по своему выбору, так бесполезно растратив…

– К сожалению, я должна возразить, – мягко возразила мастер вен-Деелин. – Действительно, произошла безвременная смерть. Это – не ваша ошибка. Пен Рел сообщил мне о вашем красноречии при убеждении купца Милтона на путь подведения счетов. Это не было ошибка. Просить о разрешении ту, кто лучше других может разрешить, – это только правильность. – Она повернула обе руки ладонями вверх. – Я отдаю честь вашим поступкам, Джетри Гобелин, и спрашиваю, станете ли вы моим подмастерьем.

Он хотел этого. В этот краткий, обжигающий миг он понял, что никогда в жизни ничего так сильно не хотел. Он посмотрел на мать.

– Я нашел себе корабль, капитан, – сказал он.

1118 год по Стандартному календарю

«Рынок Гобелина»

Отбытие

Когда все было пересчитано и ужато, то личное имущество Джетри уместилось в две матросские сумки. Большую он повесил себе на спину, закрепив ремнем поперек груди с застежкой на плече и бедре. Подхватив меньшую, он в последний раз обвел взглядом каюту: теперь, когда койка была задвинута, а крышка стола поднята к стене, она превратилась в простой металлический чулан. Он попытался оставить комм-карту, но Дик настаивал, что если немного надавить, то она поместится в сумку – и она поместилась.

Не осталось никаких признаков, что больше половины жизни здесь был его дом. По виду тут могло быть что угодно: кладовая для расходных материалов, отсек для специальных грузов…

Джетри тряхнул головой, пытаясь вернуть обжигающую радость, которую он испытал, ставя свою подпись на контракте подмастерья, – но вместо этого с отвращением почувствовал, что готов зареветь в голос.

«Ты же здесь не нужен! – яростно сказал он себе. – Ты так и так был в списке на списание».

Все равно больно было смотреть на свой бывший дом, закинув на спину сумки с пожитками, почти ничего не весящими.

Он сглотнул, не давая слезам воли. А вот он не заплачет! Не заплачет, будь он проклят!

Вот это было правильно. И правильно было припомнить, что ценное – не значит тяжелое. По правде говоря, вполне возможно, что самая большая ценность, которую он уносил с корабля, весила не больше унции: дядя Пейтор выполнил свое обещание насчет ключа Синдиката, потратившись на десятилетний, не моргнув и глазом, что говорило о том, насколько удачно была продана виа. Хат пожертвовала цепочку из настоящего серебра, и теперь она висела у него на шее, удерживая ключ на месте.

Когда Хат подвесила ключ на цепочку и перекинула ее ему через голову, а потом придвинулась ближе, чтобы вдруг заправить ключ ему под рубашку, он почти испугался, как бы она не поцеловала его.

– Обещай, что будешь носить это и помнить о нас! – сказала она и обняла его, что было так же неожиданно, как возможный поцелуй – и чего ему стало не хватать так же сильно, как только ее руки разжались.

И он дал такое обещание, и, пока собирался, почувствовал, как ключ становится привычным.

А потом была его корабельная доля, которая составила кругленькую сумму, с совершенно неожиданной добавкой: по утверждению Сейли, это была его доля от акций отца.

– Выплачивается наличными при уходе с корабля, – добавила Сейли, не глядя на него. – Поскольку ты уходишь торговать для другого корабля, она высчитывается и выплачивается. Для тех, кто остается, корабль держит акции в общем фонде.

А еще он получил один долгий, оценивающий, прямой взгляд капитана и сказанные в присутствии Дика слова – перед подписанием бумаг:

– Ты выбрал свой корабль, ты получил свое наследство, ты думаешь, что знаешь, чего хочешь. И я свидетельствую что ты, Джетри сын Эрина, – свободный работник.

После этого она пожала ему руку, как взрослый взрослому, и отвернулась, словно забыв его сразу же.

И вот он стоял на пороге приключения, со всеми своими пожитками и деньгами. С очень неплохой суммой для начинающего землянина. И со вполне достаточным количеством пожитков для вышеозначенного. Каков его статус среди лиадийцев, кто знает? Вот он очень скоро и будет знать.

Он пощупал потайной карман, удостоверяясь, что монеты, бумажки и его фрактин при нем, а потом похлопал по наружному карману, проверяя, что положил туда мелочь.

Корабельные часы зазвонили, эхом отражаясь от металлических стен. Джетри еще раз обвел взглядом пустой отсек. Ладно, пора двигаться.

Как только дверь за ним закрылась, он вспомнил, как Пейтор сказал ему при прощании, похлопав ладонью по табличке с именем на его двери:

– Вытащишь ее, когда будешь уходить, слышишь? По правилам, когда член экипажа уходит, он уносит с собой табличку, чтобы не было путаницы в случае крушения. – Он кивнул – возможно, став чуть слишком глубокомысленным от «Глади», и хлопнул Джетри по плечу. – Она принадлежит тебе, насколько что-то на этом корабле может кому-то принадлежать.

Так.

Джетри сбросил сумку с плеча, открыл дверь и снял с ремня набор отверток. Пластина с именем была видна сквозь взрывоустойчивое стекло, вделанное в дверь. Доступ к ней был с внутренней стороны. Одной рукой он быстро вывернул восемь крепежных винтов, которых, возможно, в последний раз касался еще его отец. Вторую руку он держал наготове, чтобы подхватить крышку, когда она упадет.

Вот только даже когда винты были откручены, крышка не выпала сама, так что он вздохнул, потянулся за поясным ножом и расстегнул его ножны.

«Кто бы мог подумать, что это будет так сложно?»

Он понимал, что его кузены не будут рады, если он попросит их помощи в снятии с двери пластины с его именем. Типичное проявление закона Мерфи: когда важно прийти вовремя, простое дело, отложенное напоследок, превращается в сложное… Если бы Пейтор и Григ не задержали его до середины прошлой вахты…