Иар Эльтеррус - Отзвуки серебряного ветра. Мы – есть! Вера

Тот зашел и тоже уставился на воронку очумевшими глазами. Никите пришлось втолкнуть обоих в гиперпереход и самому последовать за ними. Оказавшись в туманном зале «Пика Мглы», он сразу вызвал на связь Вериль.

– Здравствуй, – отозвалась Целительница. – Что-нибудь случилось?

– Да! – отрывисто ответил Никита. – У меня на руках умирающий ребенок.

– Так немедленно в госпиталь! – рявкнула она. – Сейчас буду. Переходи в двадцать седьмой зал ти-анх.

Альфа-координатор кивнул и открыл новый гиперпереход. Покосившись на стоявших с открытыми ртами Павла с Наташей, Никита едва не рассмеялся, настолько ошарашенными они выглядели.

– Потом насмотритесь еще, – сказал он. – В госпиталь нужно побыстрее. Идите в ту воронку.

Они покорно вошли в указанную воронку и оказались в обычном госпитальном зале с розовыми шевелящимися стенами и бахромой щупалец на потолке. Вериль уже поджидала, нетерпеливо притопывая ногой.

– Давай сюда малышку! – приказала она, и Никита передал продолжавшую бредить девочку Целительнице.

Та немедленно раздела ребенка, положила на кушетку и принялась внимательно обследовать.

– Ти-анх не нужен, – сказала она через несколько минут. – Пара уколов антител и завтра уже бегать будет. Еще комплекс витаминов и питание соответствующее. Но без лечения девочка до завтра не дожила бы.

– Господи! – схватилась за голову Наташа.

– Твоя сестра? – повернулась к ней Вериль.

– Да…

– Будешь поить ее тем, что я дам. Внимательно следи, чтобы не выплевывала, а пила. Дети лекарств не любят.

– Обязательно прослежу, госпожа доктор! – кивнула Наташа.

Вериль тем временем достала из стены напротив какого-то коричневого, извивающегося в ее руках червя, и приложила к шее девочки. Тот сразу похудел втрое. Верочка перестала бредить, жалобно застонала, повернулась на бок, подложила кулачок под голову и тихо засопела. Целительница зачерпнула желтой мази из банки, стоявшей на полке сбоку, и принялась энергично растирать тело девочки. Мазь быстро впитывалась, и кожа тут же розовела. Потом Вериль поколдовала над своим биокомпом, что было понятно только Никите, для остальных она застыла неподвижно. На столике появилась большая бутылка какой-то жидкости.

– По маленькому стакану раз в день, – протянула Вериль эту бутылку Наташе. – Если у девочки на коже появится белесая сыпь или она начнет жаловаться на зуд – немедленно ко мне. Эту ночь пусть поспит в госпитале, утром заберете.

– Благодарю вас! – едва не расплакалась Наташа, она видела, что Верочка уже не бредит, а нормально спит, посапывая в кулачок.

– Не за что, – улыбнулась Целительница. – Теперь давай тебя саму посмотрим.

– Э-э-э…

– Мужчины, а ну-ка, брысь отсюда! – цыкнула Вериль.

Никита рассмеялся, подхватил за локоть обалдевшего Павла и поспешил ретироваться, а то Целительница и чем-нибудь тяжелым в сердцах запустить могла. Особенно сейчас, когда на нее навалилась бездна работы по исцелению огромного количества новичков. На крейсере были и другие Целители, но он по старой памяти предпочитал обращаться к Вериль.

– Г-г-д-д-е-е м-м-ы-ы? – с трудом сподобился на вопрос Павел, ошарашенно глядя на клочья цветного тумана и летающих между ними драконов. – Я что, помер? В аду теперь?

– Скорее, в раю, – расхохотался Никита. – Ничего страшного, привыкнешь. Все поначалу с открытыми ртами ходили. А вот и дварх-полковник. Очень кстати.

– Здравия желаю, – кивнул подошедший Бурцев, уже переодевшийся в форму ордена. – О, капитан Сарин! Рад, что вы среди нас и живы.

– Здравствуйте, Александр Владимирович! – обрадованно выдохнул Павел. – Но где я?

– Узнаете, – довольно ехидно ухмыльнулся дварх-полковник.

– Мы с Павликом старые друзья, – заговорил Никита, – еще с юнкерских времен. Вместе учились. Был уверен, что он погиб.

– А я думал, наоборот, – развел руками капитан. – Иду себе по улице, смотрю – Никита навстречу. Я и глазам своим не поверил, ведь уж полтора года как его за упокой поминаю.

– Извини, Павлик, – вздохнул альфа-координатор, – оставляю тебя на дварх-полковника, он объяснит, что к чему. А мне сегодня еще в Лондон и Париж. По дороге на Аарн Сарт найдется достаточно времени на разговоры.

– Да разве я службы не знаю? – махнул рукой Павел.

Он снова оглядел туманный зал и передернул плечами. Потом закрыл глаза и ущипнул себя… Но это не помогло, туманный зал вместе с летающими под потолком драконами остался на месте. Бурцев наблюдал за ним, почти не скрывая ухмылки, дварх-полковник, похоже, вспоминал свое первое впечатление от этого невероятного места.

– На сегодня я могу быть свободным? – спросил он.

– Да, только устройте капитана, – ответил Никита.

– Конечно, – кивнул Александр Владимирович. – Идемте, Сарин.

Павел пожал старому другу руку и направился вслед за Бурцевым, то и дело шарахаясь от очередного дракона, арахна или гварда. Альфа-координатор вздохнул и вернулся в госпиталь, вызвав Лави. Вериль сказала, что можно забирать Наташу. Жена появилась в госпитале одновременно с ним. Одним сложным эмообразом передав историю девушки, Никита попросил заняться ею. Лави улыбнулась и ласково заговорила с Наташей, которая никак не могла прийти в себя.

Сам Никита стоял у стены и молча кусал губы. Сколько еще внизу таких Наташ, сломанных и забитых жизнью, превращенных в ничтожества. И всем им помочь невозможно, как бы он ни хотел… Теперь Никита до боли понимал Мастера, который попытался помочь хотя бы некоторым, хотя бы самым чистым. Как добиться, чтобы не только в ордене было место для тех, кто не способен принять как данность жестокость и подлость окружающего мира? Ответ один – изменить этот самый мир. Но не кровью, кровью ничего не добиться. Это Никита уже хорошо понимал. Еще он знал, что такое инферно, и почему самые прекрасные цели рассыпаются в прах при использовании негодных средств для их достижения. Что ж, придется думать, и, может, однажды он сумеет понять, как добиться изменения мира к лучшему без боли и крови. Он надеялся.

Тысячи разноцветных нитей сплетались вокруг висящей в воздухе девушки. Впрочем, их видела только она сама, для постороннего глаза она просто висела между полом и потолком уже много часов. Следящие за ней на экранах мониторов охранники осеняли себя знаком Благого Круга. Внешне эта девушка выглядела точно такой же, как и другие, частенько достававшиеся им на потеху. Многих из них охранники медленно замучили, развлекаясь. Но эта походила на других только внешне! Ее уже нельзя было спутать с остальными воспитанницами питомника. При встрече она по-волчьи скалилась и смотрела на крупных мужчин столь многообещающе, что почти у каждого холодок пробегал по животу, и они вспоминали, как легко внешне хрупкая девушка свернула шею громиле Марену, которого до смерти боялись почти все. Да и постоянно окружающее ее мертвенно-черное свечение, при виде которого хотелось забиться в какой-нибудь угол, и не выползать оттуда года два, тоже производило соответствующее впечатление