Иар Эльтеррус - Отзвуки серебряного ветра. Мы – есть! Вера

Пал Семеныч налил себе еще чаю. Затем снова уставился на Ника.

– Только вот бумажки такие достать в одиночку никто не сможет! – продолжил он. – Не дурак я, Никитка, все понимаю. Большая сила за тобой стоит. Понять хочу, что за сила и на фига ей надо к нам соваться.

– Мы и не суемся… – вздохнул Ник. – Да, нам нетрудно попытаться исправить все, помочь. Да только знаем уже, что нельзя вмешиваться. Такая кровь польется, что вся гражданская фитюльками покажется. Думаешь, Россия первая, кто коммунизм строить пробовал?

– Может, и не первая, – прищурился Пал Семеныч. – И что с того?

– А то, что ни у кого ни хрена не вышло, – вздохнул альфа-координатор. – И причина неудачи всегда одна. Потом скажу, какая. Одним только что-то типа коммунизма построить удалось. Уже полторы тыщи лет они живут так. И я сейчас оттуда пришел.

– На готовенькое сбежал? – прищурился один из незнакомых парней.

– Не спеши судить, чего не знаешь, Илюшка! – рявкнул Пал Семеныч. – И кто ж это? Что ж я о них не слыхал?

– А миров много, дядь Паш, – усмехнулся Ник. – Истарх, покажи-ка нам Землю.

– Ща-а, – лениво отозвался с потолка голос дварха.

Вместо стены с заклеенным газетами окном появилось объемное изображение Земли с орбиты. Пал Семеныч уставился на него, прищурившись. Незнакомые парни выглядели ошеломленными и мрачными.

– Это – наша Земля, – пояснил Ник. – Вот так она сверху и выглядит. Там, наверху, наши корабли. В галактике тысячи миров с людьми и не только с людьми.

– Не думал… – вздохнул Пал Семеныч через некоторое время, покачав головой. – Много чего передумал, но такого не думал. Надо ж. Рассказывай, Никитка, не томи душу.

И Ник принялся рассказывать о том, как попал в орден. Как его приговорили к расстрелу свои за очередной отказ участвовать в казнях. Его вытащил из подвала непонятный незнакомец, сказавший, что приглашает в мир, где уже полторы тысячи лет царит коммунизм. Как вместе с этим незнакомцем они забрали из соседней камеры вступившихся за своего комиссара красноармейцев и оказались на крейсере. Как он встретился там с отпустившим его когда-то белым контрразведчиком. А потом обо всем, что произошло после обнаружения уничтоженной колонии на Тарсале. Закончил пояснением принципов ордена.

– Вона как… – протянул Пал Семеныч. – Знать, не всех берут?

– А то ты, дядь Паш, среди рабочих паскуд не встречал, – скривился Ник.

– Встречал… – вздохнул тот. – Много встречал.

– Потому нам и пофигу откуда человек, работяга он али барин. Лишь бы человеком хорошим был.

– Ясно, – кивнул Пал Семеныч. – Поясни только, что за причина, по которой нам коммунизма не построить. Говорил, знаешь.

– Знаю, – кивнул Ник. – А причина одна – кровь. Не построить ничего стоящего, если в начале были боль и кровь. Есть законы природы, и обижаться на это все одно, что обижаться на то, что кружка на пол со стола падает. Если бросить с размаху гирю на одну тарелку весов, что со второй станется?

– Вверх подлетит, – проворчал Пал Семеныч. – А то и в морду зарядит с размаху.

– Так и тут. Когда убивают много людей сразу ради какого-нибудь большого дела, то их боль преобразуется в силу, которую называют инферно. От Земли сейчас такой пакостью прет, что рядом находиться противно. А потом инферно возвращается и всегда бьет по лбу тех, кто его создал. То есть, ударит нашу партию и вообще всю Россию. Сейчас вы строите огромную тюрьму, а не коммунизм. Могу показать тебе прогноз, который сделали наши социоисторики и социоматематики. Там по годам расписано, что с Россией будет.

– А как в этом твоем ордене без крови обошлись?

– Мастер изначально не устраивал никаких революций или войн. Он собрал людей с разных миров, самых лучших людей, и вместе с ними отправился туда, где никто не жил. И там на пустом месте все построили.

– На пустом, говоришь? – прикусил губу Пал Семеныч. – А деньги у вас есть?

– Не-а, – рассмеялся Ник. – От каждого по способностям, каждому по потребностям. Мы живем по этому принципу.

– Тогда точно – коммунизм, – задумчиво кивнул старый большевик. – А что ж нам не поможете?

– Я уже говорил, дядь Паш, – тяжело вздохнул альфа-координатор. – Без нашего вмешательства шанс выжить у России есть, а если мы влезем, то будет столько кровищи, что сказать боязно. И России не станет. Кусками расхватают, русских останется живыми добро коли миллион. Так стоит ли нам лезть, а, дядь Паш?

– Коли дело так обстоит, не стоит, – мрачно ответил тот. – Тюрьму, говоришь, строим? Мать твою!

– Увы, из всех попыток построить что-нибудь хорошее на чужой крови почему-то всегда получалась только большая тюрьма. И больше ничего.

Никита попросил Истарха показать и прокомментировать историю нескольких последних социальных революций в галактике. Трое землян внимательно смотрели и слушали, мрачнея с каждой минутой все больше и больше. Им постепенно становилось ясно, что Ник прав, только очень больно было осознавать, что дело, которому отдали жизнь, заведомо обречено.

– Зачем же тогда прилетели, коли помочь не в силах? – спросил Пал Семеныч, когда экран погас.

– Первый раз крейсер залетел сюда случайно, и взяли они мало кого, – пояснил Ник. – А потом, когда мы с Никитой провели расследование с Проектом, нам поручили очень важное дело. Это мы решили, что на Землю стоит слетать, некоторых людей забрать. Хоть кому-то поможем – и то ладно.

– Оно-то так, – скривился Пал Семеныч. – А что за дело поручили?

– Сам понимаешь, дядь Паш, как нас ненавидят остальные страны галактики, – тяжело вздохнул Ник, поежившись, и глотнул чаю. – Всякие там князья, короли и буржуи. Мы ж им костью в глотке сидим. Воевать не даем, народ окончательно придавить не даем. И так уже полторы тыщи лет.

– Пеной, небось, исходят, суки, – понимающе кивнул один из незнакомых парней.

– Боюсь, нам скоро на головы всякая пакость сыпаться начнет. Что-то они готовят гнусное против ордена. Вот Мастер и поручил нам с Никитой создать что-то наподобие чрезвычайки. Во всегалактическом масштабе. На тысячах миров.

– Ого! – откинулся на спинку стула Пал Семеныч. – Задачка, мать твою!

– Вот и я о том же, дядь Паш. Решили мы набрать два русских легиона для этого дела. Никита – из белых, а я – из красных. Да только он людей уже набрал, беляков на борту больше сорока тысяч, а я едва три тыщи народу наскреб. Кого ни просмотришь – так такая паскуда, что и говорить не хочется.

– Просмотришь? – переспросил Пал Семеныч. – Это как?

– Я же говорил, что мы мысли человека слышать умеем. Память полностью прочитываем. И если человек сволочь, он нам не нужен. Такого любой из нас десятой дорогой обойдет, будь он хоть сто раз рабочим.

– И меня смотрел?