Дэн Абнетт - Ордо Еретикус

Я расправился с Черубаэлем. Победил его.

Но, тем не менее, неофиты продолжали спрашивать, заставляя меня снова пробуждать воспоминания.

Я никогда бы не сказал им правды. Да и мог ли?

— Сэр?

— Извини, Вервеук, я потерял нить разговора. Что ты говорил?

— Я спросил, это один из ваших людей?

Облаченный в длинный черный плащ, Годвин Фишиг, несмотря на годы, все еще выглядел внушительно. Он вошел в заднюю дверь ризницы и искал меня взглядом.

Вручив свою тарелку и бокал ошарашенному Вервеуку, я направился к Годвину.

— Не ожидал увидеть тебя здесь, — прошептал я, отводя его в сторонку.

— Мне здесь и в самом деле не место, но ты еще скажешь мне «спасибо» за то, что я сюда ворвался.

— Что случилось?

— У нас отличная находка, Грегор. Тебе и за сотню веков не угадать, кого мы обнаружили.

— Фишиг, учитывая, что у нас нет миллиона лет, скажи мне сам.

— Туринг, — сказал он. — Мы нашли Туринга.

Месть, по моему мнению, не может служить инквизитору адекватным мотивом для действий. Конечно, я поклялся отплатить Турингу за смерть старого друга Мидаса Бетанкора, но все восемьдесят лет, минувших со дня убийства Мидаса, мне приходилось заниматься более тяжелыми и неотложными делами. У меня просто не было возможности тратить месяцы, а то и годы на выслеживание Туринга. Однако он стоил этих усилий.

По крайней мере, именно так лорд Роркен всегда говорил мне, когда я пытался поднять этот вопрос. Фэйд Туринг. Мелкая сошка в темном мире ереси, таящемся в пределах имперского общества. Ничтожество, которое и самостоятельно достаточно быстро придет к своему концу. Не заслуживающее моего внимания. Не стоящее усилий.

И в самом деле, в течение долгого времени я считал его мертвым. Мои агенты и осведомители держали меня в курсе всех его дел. И в самом начале 352.М41 я узнал, что он присоединился к всемирному братству Хаоса, именуемому «Единство Сердец», или иногда «Звон Мировых Часов». Занимались они «стилизованным» поклонением Кровавому Богу, в образе местного, племенного свиноподобного божества Элокит, или Йулквет, или Уулцет (в разных источниках указывались разные имена), и в течение нескольких месяцев терзали агрокультурную планету Хасарну. Священнослужитель их культа носил церемониальные украшения с изображением забойщика свиней или мясника, который в давние времена путешествовал между общинами Хасарны в конце каждой осени, забивая домашний скот, набравший к зиме достаточный вес. Это старая традиция, совмещающая ритуальное кровопускание со смертью календарного года, она распространена по всему Империуму. В доимперские времена на Терре тоже отмечался подобный праздник, называемый Хеллоуин, или канун Дня всех святых.

Лидером культа был Амель Санкс, Осквернитель Ликса, который скрывался от Инквизиции в течение столетия и появился вновь, чтобы распространять еретическую заразу. Санкс был известным еретиком, и как только была получена информация о его участии в этом культе, усилия Инквизиции по пресечению деятельности «Единства Сердец» возросли стократно. Ликвидационная бригада Адептус Сороритас, ведомая инквизитором Эделорном, уничтожила преступников во время рейда на северную столицу Хасарны.

Впоследствии было обнаружено, что Санкс уже принес в жертву большую часть своих младших последователей во время ритуала, прерванного набегом Эделорна. Туринг оказался во втором эшелоне верных помощников Амеля. Его тело было внесено в перечень ритуальных жертв.

Убийца Мидаса был мертв. Точнее говоря, так я думал до этого разговора в ризнице собора Эриаля.

— Ты в этом уверен?

Фишиг пожал плечами и с укором посмотрел на меня. Ему было неприятно, что я усомнился в его словах.

— Где он?

— А вот это тебе особенно понравится. Он здесь.

Все члены заседания уже заняли свои места к главном зале собора. Я вошел последним. Дом Самаргу нанял агрессивного защитника, и тот уже изо всех сил старался доказать слабость обвинений, выдвинутых на основании показаний Удвина Придда. Я ударил кулаком но столу и прервал его:

— Довольно! Слушания приостановлены!

Собратья инквизиторы оглянулись на меня.

— Что вы сказали? — спросил Мендереф.

— До последующего уведомления! — добавил я.

— Но… — начал было Кот.

— Грегор?… — удивился Расси. — Что ты делаешь?

— Это очень необычно… — произнес Вервеук.

— Знаю! — рявкнул я ему прямо в лицо.

Он вздрогнул.

— Лорд главный инспектор, — явно нервничая, адвокат Самаргу приблизился к нашему столу, — могу ли я спросить, когда будут возобновлены слушания?

— Когда я буду готов, — прорычал я. — И когда я буду в настроении.

Это вызвало настоящую шумиху. Хотя зачем я об этом говорю? Конечно же, это не могло не вызвать настоящую шумиху. Под яркими лучами солнца перед собором быстро собиралась толпа. Архивариусы и памфлетисты, дотоле дремавшие в зрительских рядах, разбегались во все стороны, разнося новости. Даже духовники и проповедники, блуждавшие по улице и кидавшиеся на простых граждан с тошнотворными проповедями против ереси, следовали за толпой к соборной площади.

— Вы не можете просто так отложить экспертный суд! — неистовствовал Мендереф.

Я отпихнул его в сторону и пошел по длинному проходу к главным дверям собора. Биквин и Фишиг следовали за мной. Эмос тоже поторопился догнать нас.

— Что ты подразумеваешь, говоря «здесь»? — спросил я Фишига, стаскивая с себя отороченный мехом плащ и цепь с инсегнией и швыряя их на скамью.

— Миквол, — сказал он. — Остров у северного полярного круга. Лететь туда порядка двух часов.

— Эйзенхорн! Эйзенхорн! — вопил за моей спиной Мендереф, перекрикивая взволнованный щебет голосов.

— Вы уверены, что это он?

— Я осмотрела находки Годвина, — бросила Биквин. — Это действительно Туринг. Готова биться об заклад.

Мы устремились к входной арке и дневному свету. Кто-то ухватил меня за рукав. Я обернулся. Это был Расси.

— Что ты делаешь, Грегор? Ты бросаешь святую работу.

— Ничего я не бросаю, Поль. Разве ты не слышал меня? Я откладываю ее. Эта экспертная проверка рассматривает дела ничтожно мелких рецидивистов с их безбожными привычками. Мы же отправляемся за настоящим еретиком.

— В самом деле?

— Если не веришь, можешь поехать вместе со мной.

— Отлично.

Я вышел через огромные двери, а Расси преградил дорогу протестующим Коту и Мендерефу.

— Я отправляюсь с ним, — донеслись до меня его слова. — Я доверяю суждению Эйзенхорна. Если он был неправ, прерывая заседание, это будет засвидетельствовано после нашего возвращения.

Мы вышли на дневной свет. Граждане, собравшиеся на площади перед собором, пристально глядели на нас, некоторые прикрывали глаза руками от яркого солнца.