Сергей Вольнов - Пожиратель Пространства

Этим рукокрылам, называющим себя «шэгерь», похоже, для психического равновесия надобилось от господ несколько иное… И вот, не в состоянии возвыситься над собственной рабской изначальностью, находят они оригинальный выход из тупика.

Рабы создают коллекции монархов, дворян, интеллектуальной элиты и прочих олигархов. Они им очень нужны, все те, кто умнее и породистее. Слуги воспринимают аристократов мистически, как «спустившихся с Вершины Горы», вроде божьих наместников. И привыкли подчиняться этим самым «пророкам» дхорровым…

Поэтому кланы Рабов дифференцируются по высоте проживания: чем выше в горах расположено родовое гнездо этих то ли трансформированных птиц, то ли птеродактилей хреновых, тем родовитее и авторитетнее клан; живущие на пологих склонах и в немногочисленных долинах – худороднее. Высотные кланы делятся по количеству собранных монархов. Воруют они их повсюду, в том числе и в наших Обитаемых Пределах, просачиваясь сквозь пространство неким, так сказать, магическим способом. Им одним известным…

Шаманы камлают, входят в особое состояние, неведомо как ощущают, что вот – протяни только крыло! – и нащупаешь экземплярчик… протягивают—нащупывают, а вторым крылом посылают группу захвата и выкрадывают, пока держится канал; хватуны могут хоть из темницы выкрасть, хоть из опочивальни, хоть с борта личной яхты, хоть откуда ещё…

И магия эта, похоже, им в наследство досталась, от вымерших акырских господ, «Рабы ею пользуются, сами толком не ведая, что к чему», – заметил мудрый царевич Романов. «Они были даже не рабами, – высказал старик свою гипотезу, рождённую в результате многолетних сопоставлений и наблюдений. – Они были полуразумными домашними животными, а после вымирания хозяев вынужденно стали разумными и, ностальгируя, принялись собирать свои коллекции… Но создать символам аристократизма, тайно выкраденным из Сплошного Тумана, достойную среду обитания – не смогли и не могут. В конце концов они даже были вынуждены оградить свой быт от постоянного присутствия коллекционных „панов“, бурно жаждущих проявлять свою высочайшую волю и требующих соответствующего поклонения.»

Шэгерь держат свои коллекции в отдельных пещерах, прислужниками ставят исключительно глухонемых соплеменников и соплеменниц, не способных слышать воли, проявляемой монархами, дворянами и олигархами. Таким образом, Рабы восстановили своё психическое равновесие и довольны жизнью абсолютно. «Можно только позавидовать их счастью», – заключил старик Никодим.

…а меня несут всё выше и выше. Странным образом «внутреннее ощущенье» усиливается. Мутотень надвигается. Невольно задумываюсь о том, не приближаюсь ли я к кому—нибудь из Экипажа «ПП»?..

– Холодно, между прочим, – ворчу я, и вынужденно кутаюсь в грязное тряпьё. Однако доля вознаграждает меня за страданья. Корзина наконец—то доставляется по назначенью и меня, отчаянно стучащего зубами, извлекают из неё. Чуть ли не волоком утаскивают в новую пещеру, и здесь я заполучаю от судьбы награду…

Первая антропоидная физиономия, которую я узреваю… и где бы мы ещё встретились, забодай дхорр!.. рожа самого что ни на есть новичка, одиннадцатого лишнего Перебора. Я тяжко вздыхаю. Ну вот. Теперь при побеге (как только предоставится удобный случай: тика—а—ать, тика—а—ать!!!) ещё и этого яйцеголового недотёпу доведётся тащить с собою… Неужто и он – дворянин? Вот бы никогда не подумал!

– З—зд—доровэньк—кы булы, – трясясь от холода, отнюдь не приветливым тоном бурчу я. – И тебя з—заарканили, лесняк—к? Неуж—жто и ты в паныч—чи з—з—записался? Праправнуч—чек ц—царя С—соломона, под—ди?..

Я не антисемит, упаси Вырубец, но от высокогорного адского холода и не такие дурацкие шуточки с языка слетят…

– Как разговариваешь с королём, хам!! – вдруг ка—ак заорёт этот тип. – Пади ниц, худородный ублюдок!!!

У меня аж зубы стучать перестали.

Номи мысленно обложила себя всеми известными ей ненормативными эпитетами и идиомами всех знакомых ей межзвёздных наречий, когда до неё дошло, что она всячески испереживалась. Когда поняла, что глаза у неё «на мокром месте» не из—за кого—нибудь, а – из—за этого нахала, этого самоуверенного мачо, этого неотёсанного жеребца с полухвостом—полукосой, смешно называющейся «оселедцем»… этого… этого… слов нет, насколько типичного козла—мужчины!

Но изводиться и переживать, как последняя дура – не прекратила. С удручающим прискорбием сознавая, что этот бородатый стэпняк теперь уже не являлся для неё всего лишь «одним из» членов Экипажа «Пожирателя».

Кем же???

На этот вопрос она не сумела себе ответить. Но в том, что Сол нежданно—негаданно ВЫДЕЛИЛСЯ, уже не сомневалась.

…После исчезновения Боя и безуспешных попыток отыскать его всеми имеющимися в распоряжении локационными средствами – было принято единогласное решение высадиться на планету. Десантировавшись, начать массированные поиски субкарго и экскалибурского наследника, руководствуясь простым принципом, заимствованным из детских игр: «жарко—тепло—прохладно—холодно».

Эффективность применения метода требовалось подтвердить экспериментально, но в теории он выглядел единственно приемлемым. А что оставалось?..

«Ведь, в принципе, так оно и ощущается! – подумала Номи; оседлав анг—ровер, в эту минуту она пикировала в глубокую долину. – Приближаешься, на душе ТЕПЛЕЕТ, отдаляешься – по сердцу ознобными иголочками… Любопытно только, различу ли, к кому приближаюсь, к неведомому Джону Стюарту или к… а к кому, собственно?! Разобраться бы в собственных чувствах…»

Рядом с девушкой, хищно припав к рогатому штурвалу, нёсся Янычар. Тоже, в общем—то, видный и сексапильный мужчина, высокий, смазливый, и ягодицы у него – загляденье… Но уж больно жгуче—брюнетист, что да то да, дхорр его забодай!..

Подловив себя на том, что уже в который раз использует «коронные» выраженьица Боя, Номи грустно ухмыльнулась. «И когда же этот несостоявшийся насильник успел внедриться в моё глупое сердечко? – спросила себя. – Ведь даже не блондин. И не так уж высок и строен… Какое у него было недоумённое лицо—то!».

Номи вспомнила напряжённый момент, когда Сол попытался покуситься на, так сказать, честь и достоинство неофитки. Выражение лица субкарго было таким, словно бешеный отпор его несказанно изумил, словно ожидал он похотливого стона и с готовностью раскинутых ножек, а не судорожно смеженных бёдер, глухого рычания сквозь стиснутые зубы и удара кулачка, яростно вломившегося в челюсть покусителя…

– Теперь мы все, похоже, у дхорра в одном заднем месте, – прошептала девушка и вздохнула.