Павел Корнев - Скользкий

— Мясо они морозят, — не очень уверенно возразил Сергей. — И урожая куда больше нашего собирают.

— Урожай — это дело. Дома кто-то мешает хозяйством заниматься? Не вижу у тебя желания на земле работать. А то смотри — в следующий раз Юрку с собой возьму, а ты картошку окучивай, коров паси. Не хочешь? То-то же. И сам подумай, кем ты в Северореченске будешь? Ни земли, ни денег, ни дела. Теплые места давно заняты. Так и пробегаешь всю жизнь в служках.

Не решившись больше спорить с отцом, Сергей промолчал, а Михаил Григорьевич не стал продавливать свою точку зрения.

По обеим сторонам дороги вскоре потянулись засаженные какой-то травкой поля. Овес, что ли? Не знаю, агроном из меня тот еще. Оглянувшись на замершую у борта телега вампиршу, я устроился поудобней и постарался задремать. Сон не шел. Плохо, сейчас бы самое время задрыхнуть, но не могу расслабиться, и все тут. Мысли всякие дурацкие в голове крутятся. Ножи-амулеты-пистолеты. Стужа — Хранитель — порталы между мирами — собственное будущее. Фигня, в общем, полная.

Впереди показались три обнесенные высоким забором ветряные мельницы, на лужке рядом с ними паслись, выщипывая молоденькую травку, тощие коровы. Помимо вооруженного охотничьим ружьем часового на одной из мельниц за стадом следили еще три пастуха — двое с арбалетами, один с луком.

Интересно, что они сейчас мелют? Зерна ж с зимы остаться не должно. Потом я приметил протянувшуюся высоко над землей на деревянных опорах нитку силового кабеля, и все стало понятно. Вон за той рощицей хутор Видный должен быть. Богатый хутор. То ли староверы там обосновались, то ли еще какие раскольники, но держались они особняком и пришлых не привечали.

— Михал Григорьич, а вы откуда едете? — Молчание настолько мне обрыдло, что я был рад любой теме для разговора. Ну, почти любой… — Если не секрет, конечно.

— Да какой секрет? Из Северореченска едем, — не стал отмалчиваться все еще сердившийся на сына мужчина.

— А чего так далеко на север забрались? По южной же дороге всяко ближе должно быть. — Действительно, странно. И Город и Северореченск находились существенно южнее Форта.

— Дрянь та дорога, — сплюнул Серега.

— Это точно. Не люблю я те места. В племянника двоюродного о прошлом годе около Лисьих Выселок бесы вселились, так до церкви не довезли, сбег он. Спаси Господи душу раба твоего, — перекрестился Михаил Григорьевич. — А вообще, мы каждый раз в Форт заезжаем.

— Бать… — осуждающе протянул Сергей.

— Ой, да перестань ты. Тоже мне, секрет великий, — шикнул на него Михаил Григорьевич. — С Северореченском у нас только Комвнешторгу торговать разрешено. Так мы берем товар, везем в Форт, сдаем там деятелю одному из Торгового союза и тут же обратно выкупаем. Ему копеечка капает, нам бумаги чистые. Особисты, конечно, обо всем прекрасно знают, но смотрят на это сквозь пальцы. До поры, до времени…

— Еще б им не смотреть сквозь пальцы. За такие-то деньги… — вставил Серега. — Всяк побольше кусок откусить норовит.

— Как там, в Северореченске? — Я понял, что пора менять тему.

— Хорошо там, — мечтательно вздохнул парень. — Заводы работают, трубы дымят, товару полно.

— Дитятко, да разве ж тот товар их трудом сделан? Там же торгаш на спекулянте сидит и барыгой погоняет! Только и слышишь: завозу не было, завоз будет, завозу не было, завоз будет. Сидят, у моря погоды ждут. Попадет к ним что стоящее — не попадет. А ну как лавочка накроется? С голоду же пухнуть начнут. Казаки всех прокормить не смогут. — Расстроившись, Михаил Григорьевич начал развязывать котомку. Судя по аромату, с чем-то съестным.

— Вы про поисковиков? — решил уточнить я.

— У вас их, может, поисковиками кличут, а у нас доставалами. Хрен редьки не слаще. — Михаил Григорьевич заглянул в котомку и задумался. — А так в Северореченске пока хорошо. Особенно по сравнению с Фортом. Я, как вашего уличного проповедника послушал, так вообще удавиться захотелось. Ей-ей, рука за веревкой потянулась. Караул! Завтра не то конец света, не то начало глобального оледенения. Еще и проторчали у вас на день дольше.

— А что такое?

— Да мутанты ваши какие-то беспорядки у ворот учинили. Пока их к ногтю не прижали, никого из Форта не выпускали.

— Да и хорошо, что позже выехали. Зато под криоген не попали, — замахал руками Серега. — Не видели? Там целую рощу поморозило. И дорогу захватило. Как раз у самых болот.

— Повезло. Раньше прошли, — сразу понял я, о какой роще разговор. — С погодой в последнее время вообще не пойми что творится.

— И не говори. — Михаил Григорьевич указал мне на разложенную на полотенце снедь: вареные куриные яйца, ломтики сала, зелень, каравай хлеба и полголовки желтого сыра. — Чем, как говорится, богаты, тем и перекусим. Угощайтесь.

— Бать, ну ты совсем филантроп, — укорил отца Сергей. — Подвезти попутчиков от нас не убудет, но булки на деревьях расти пока не начали.

— Ну-ка, цыц! Будет он еще отца стыдить!

— Да нет, все правильно, — сглотнул я слюну. — Только с золотишком в последнее время не очень. Доллары возьмете?

— Да какие могут быть деньги? Угощайтесь, — наградил сына грозным взглядом Михаил Григорьевич.

— Нужны нам эти зеленые фантики. Вы патронами расплатитесь. — Серега сидел к отцу спиной и поэтому не увидел, как тот потянулся за кнутом.

— Ты что меня перед людьми позоришь? — Михаил Григорьевич неслабо протянул сынка плетью поперек спины. На коже осталась алая полоса.

— Ай! Бать, ты чего? Сам же всегда говорил!

— Я те дам — говорил! — Второй удар перечеркнул спину от левого плеча к пояснице. — Я те поговорю еще!

— Больно же! Бать, ну ты чё?

— Михал Григорьич! Нормально все. — Предложи мне кто такой обмен в рейде — в морду получил бы моментально. А тут — все же меня везут. И еда из воздуха у этих людей не появляется. К тому же патроны я достал вроде подмоченные… — Держи. Двух хватит?

— Хватит, — повел плечами и зашипел от боли Серега. Солнце спряталось за небольшой тучкой, подул ветерок, и сразу же похолодало. — Бать, кинь рубашку.

— Вы уж не серчайте на нас, — передав рубаху, примирительно вздохнул Михаил Григорьевич. — Молодежь нонче пошла… Да и время сейчас такое… Не поверишь, у нас на село всего два десятка ружей. Больше нельзя. В тайгу по трое ходим: один с ружьем, двое с самострелами. Вот парни и подвинулись на этой почве.

— Ничего я не подвинулся, — огрызнулся Серега.

— Поговори еще у меня. Вырастил коммерсанта на свою голову.

— Как же вы зимой без оружия? — удивился я.

— Да у нас рота егерей расквартирована. — Возница протянул мне ломоть посыпанного солью хлеба. — Спутница ваша пусть тоже угощается.

— У нее в котомке свои харчи заначены. Захочет — поест. — Я положил на хлеб ломтик сыра и откусил.