Алексей Пересыпкин - Черный орел

Увлеченные стрельбой по неподвижным легионерам, осажденные не заметили, как к глухой стене здания привалили кипы сена и хвороста. Лишь почуяв дым, что потянулся из щелей в стене, эльфы почувствовали неладное. Но деваться было некуда. Выбежать и подставить горло под нож варвара, или сдаться? Да никогда! Когда ярко-оранжевое пламя охватило сторожку, поток стрел из бойниц прервался. Но из дверей так никто и не показался. С грохотом обвалилась крыша, взметнув в ночное небо сонм ярких искр. Притихшее на мгновение пламя рванулось ввысь.

Подобрав раненых и огибая пышущее жаром строение, римляне направились к центральному зданию Школы. Когда отряд Антония подошел к главному входу, оттуда вывалился, масленно сверкая глазками растрепанный солдат. Завидев темные фигуры он рванул меч из ножен. – Стой! Не дергайся, свои. – крикнули ему. Солдат облегчено вздохнул и, поправляя сползшие штаны, насмешливо сказал – Ну вы и ходите! Все пропустите. У нас тут такая гулянка. Такие цыпочки, клянусь Приапом! Все как будто из храма Весты! Поспешите, мож и вам чет-то достанется! Он захохотал и осекся, завидев пылающее гневом лицо трибуна.

– Где центурион Хват?! Почему не выставили часовых?

– Центурион на втором этаже, а часовые есть, может просто отошли на минутку…- убито пробормотал солдат, вполне представляя, что может ожидать его и центурию. Не слушая оправданий, Антоний оттолкнул легионера и вошел в холл. В здании царил беспорядок. Мраморные подставки перевернуты, от самих ваз остались только черепки, хрустящие под ногами. В длинном пустынном коридоре первого этажа почти никого не было. Лишь у лестницы на второй этаж переругивалось двое легионеров, деля кучку поблескивающих в свете магических светильников женских украшений. При виде трибуна оба вскочили с пола и замерли по стойке 'смирно'. Тот даже не удостоил их взглядом. Как тих и пустынен был первый этаж, так атмосфера второго, боле богато отделанного этажа, была под завязку наполнена энергией. Люди перетряхивали, вещи проживающих тут учениц, радостно крича при виде каждой новой драгоценной безделушке. Сами же пленницы, уже не один раз 'опробованные', никого уже не интересовали.

Центурион Хват лениво выковыривал острием кинжала драгоценные камни, являющиеся частью обширного мозаичного панно, изображавшего какую-то битву. Разменяв пятый десяток, он собирался уйти на покой, приобрести трактирчик и женится. Благо денег поднакопил. И на тебе! Провалились в какую-то дыру. Где вокруг вместо людей невиданная им ранее нечисть. Одно хорошо -богатая и сопротивления особого не оказывает. Что еще солдату нужно. Вот только что бы распорядиться своим, добытым в боях с местными, добром, надо дойти до какого-то там варварского королевства. Мол, только там людей считают за людей. Так сказал трибун. Еще тот выскочка… Хвату не нравился новый командир легиона. Чем? Да хотя бы тем, что им стал не сам Хват, как самый старший из центурионов, а какой-то хлыщ из сословия всадников. Конечно Хват не центурион первой когорты, так и той-то уже на свете нет! По крайней мере, на этом. Так нет, вылез сучий сын из боя целым. Не зарезали его германцы. Но так может тут с этим Антонием Галлом произойдет что-нибудь? Скажем, стрела шальная, или… Замечтавшись, центурион не заметил подошедших людей и отреагировал только тогда, когда предмет его размышлений подошел вплотную.

– А если бы это были эльфы,- спросил Антоний почти миролюбиво, -Ты уже валялся с разбитой головой, а твоих людей выцеливали по всему коридору. Выпрыгивали бы из окон как шлюхи из горящего борделя. Почему не выставил часовых, ты, старый осел! – закричал он на центуриона.

– Часовые внизу, у лестницы!- оскалился в ответ Хват.

– Видел я твоих часовых, сидели цацки блестящие перебирали. Совсем ты распустил своих людей. Или ты думаешь, если легат остался там, в нашем мире, то и службу можно нести кое- как? Ты заблуждаешься! Кажется мне, что ты не подходишь, для такой ответственной должности, как командование центурией. В мирное время может, и сгодился бы, новичков перед казармой гонять. Или ты постарел? В любом случае я тебя смещаю. Хват, ты больше не центурион, командование передашь…

– Не ты ставил, не тебе снимать, сосунок- зарычал старый центурион, прерывая Антония.

– Это что, бунт? – удивился трибун. По его знаку сопровождающие его легионеры придвинулись поближе и уперли острия копий в грудь центуриона. Тот затравлено оглянулся. По близости не оказалось солдат из его сотни, все были заняты грабежом, который он сам разрешил. Положение безвыходное. Бежать некуда. А за неповиновение в бою командиру наказание одно – смерть. Центурион лихорадочно думал, как вырваться из той ловушки, в которую он загнал себя сам. А что, если сейчас бросится в окно, оно большое, всадник проедет не пригибаясь? Стекло разбито. А под ним – мягкие заросли цветника… Он незаметно напряг ноги.

Мягкий удар сотряс здание. Еще один. Осколки стекла вырвались из переплета рамы и алмазными брызгами разлетелись по полу. Все мелкие предметы в комнате задрожали. Как будто приближалось стадо боевых слонов. Римляне недоуменно переглянулись. Подступившие к центуриону легионеры отодвинулись. Снизу заслышался шум. Антоний, а за ним и все солдаты мгновенно обнажили оружие и развернулись навстречу неведомой опасности. Тревога оказалась ложной. По лестнице, тяжело дыша, вбежал Марк. За ним еще два человека.

– А, вот ты где! Еле нашел. Хорошо хоть те олухи у входа подсказали. Я не понял, что это у вас даже часовых нет? Ты же сюда целую центурию посылал! Неужели полегли все? – недоверчиво спросил Марк.

– Да вот, посмотри на этого героя,- желчно сказал Антоний, взмахом руки указывая назад, на арестованного Хвата. – Мало того, что забыл о своих обязанностях центуриона, распустил своих людей, вон, где- то – по дворцу грабят, и баб местных насилуют. Так еще и бунт попытался поднять! Хорошо никого из его солдат рядом не было, а то б и их подвел! Да ладно, потом с ним разберемся. Ты лучше скажи, что у тебя произошло? Почему ты бледен, словно уксуса напился? Ты проверил башню? Что там? И, кстати, что это за звуки во дворе? – засыпал трибун вопросами своего друга.

– А – а,- дернул плечами Марк,- промахнулся я. В той башне верховные колдуны творили какую-то волшбу, а мы им под руку попались. Вызвали они детей Геи- каменных людей, а те нас и смели. Поверишь, ничто их не берет! Еле ушли, а они за нами. Медленно ходят, заразы. Я тебя хотел предупредить. А то в темноте не поймете, выйдете на них строем и потопчут вас. Уходить надо к легиону. Тут мы уже ничего не сделаем.

– Я тебе верю.- Антоний склонил голову набок, прислушался к грохоту шагов чудовищ, пока еще не видных в темноте. – Надо собрать солдат центурии этого старого козла, поджечь все, что здесь горит и отходить.