Олег Кулагин - Московский лабиринт

Он нажал клавишу, обрывая «коннект», и захлопнул экранчик. Откинулся назад, привалился спиной к холодному бетону.

— Что теперь? — спросил лейтенант.

— Ты слышал. Ждать.

— Чего?

— Полезной информации.

— И долго?

— Не знаю. Через час мы трое уходим. В любом случае.

— А если всё выйдет… Много это даст?

— Если удастся взломать сервер Московской полиции, будем знать куда больше…

— Это что, добавит нам боеприпасов?

— Добавит вам шансов. И нам, кстати, тоже. — Грэй посмотрел на меня и слегка отодвинулся на ящике. — Присаживайся, Таня.

Улыбнулся:

— Извини… дерьмовый из меня джентльмен.

Прошло минут пятнадцать. Сначала — в напряженном молчании. Но долго так не просидишь. Слово за слово, и ледок между нами понемногу начал оттаивать.

— Ты где был в две тысячи двенадцатом? — спросил Влад.

— В шестом добровольческом, — отозвался Грэй.

— Надо же… Почти соседи. А я — в четвёртом!

— Помню. Ярославское шоссе…

— Я кое-кого знал из шестого… — задумался Влад. — Капитана Савеико… Высокий такой, артиллерист?

— Толковый мужик… был.

— Был?

— В ночь перед штурмом — ракетой накрыло… Я его вытаскивал… Его и остальных.

— Нам тоже досталось. Уже утром. Контузило меня… Оклемался — танки прут, от батальона — меньше половины… И ихние снайперы звереют. В общем, мрак…

— А шестой — ночью западнее перебросили, — сказал Грэй, — железную дорогу прикрывать… Думали, будет подкрепление…

— Мы тоже ждали. И дождались… Слышим — гудит… Ну, слава богу. Вертолетный полк из Дмитрова, как вчера обещали… Уже молиться на них были готовы, честное слово. — Лейтенант негромко выругался. — Появляются эти долбаные «вертушки». Едва не орём от радости: давайте, родные, давайте. А они разворачиваются и начинают работать по нам! Долбаные уроды… Уроды… От нас только клочья полетели.

Грэй кивнул:

— Нас тоже хорошо «проутюжили». Две волны, около часу дня…

Влад расстегнул куртку. На лбу у него выступили крупные капли пота.

— Знаешь, я ведь сначала подумал, что это какая-то ошибка… Ну не может быть, чтобы наши вертолеты, с нашими звездами — и против нас. Схватил флаг и выскочил на открытое место — чтоб заметили. Ору, флагом машу: «Что ж вы, гады, делаете! Своих молотите!»

Шрам на щеке лейтенанта белеет. Губы расползаются в кривой усмешке:

— Дурак… Так они по мне врезали — шагов на двадцать отлетел… Почему живой остался — загадка… В левой руке до сих пор осколок сидит… Повезло.

— Повезло, — кивает Грэй.

Целую минуту они молчат. Только это уже не прежняя, враждебная тишина. Они вспоминают… Лица товарищей, их голоса, навсегда растворившиеся в жарком воздухе… Как будто рядом, как будто вчера… Как будто всё ещё продолжаются те несколько дней, которые навсегда отделили их, погибших и живых, от равнодушной человеческой массы.

Я закрываю глаза. В Москве меня тогда не было… Уже тянула срок в питерской тюрьме. А если бы осталась? Вряд ли оказалась рядом с этими двумя… Тогда я просто хотела жить. Любить. Не задумываясь о том, что кто-то должен оплатить кровью это моё такое естественное право…

Встала с ящика.

— Ты далеко? — спросил Грэй.

— Артёма успокою.

Минут двадцать пять прошло. Он, бедняга, заждался. И, наверное, вообразил себе бог знает что…

Я пересекла лестничную площадку и снова оказалась в маленькой прихожей.

Ещё из коридора услышала хотя и приглушенный, но возбужденный разговор. И обиженный голосок Артёма. Чёрт, неужели они за физика взялись…

Вошла в большую комнату, морально готовая к тому, что местных придется раскидывать тумаками.

— Ни фига! Джокер бьет туза!

Артём восседал на матрасе, брошенном прямо на голый бетонный пол, и грозно потрясал веером из замасленных карт.

— Ни фига, — сердито повторил он — я сто раз «резался» со своим компом в эту игру и правила помню!

Местный тощий паренёк что-то доказывал — не очень уверенно.

На полу рядом с Артемом уже лежала горсть монет. Выигрыш.

Третий юный игрок почти не участвовал в споре. Валялся на драном матрасе, болтая ногами, и наблюдал за всем, словно за аттракционом. Вероятно, жизнь в Развалинах, несмотря на постоянный риск, — довольно однообразна. Не каждый день сюда заявляется с гастролями такая личность, как Артём.

Физик заметил меня и сделал в мою сторону выразительный ораторский жест:

— Таня, они играть не умеют! Тёмные люди!

— Зато ты — светлый, — поморщилась я. — Артёмчик, посиди тихо, ладно? И верни ребятам деньги.

Он сердито фыркнул:

— При чём тут это… Важен принцип!

Да уж. Упрямства у него хватит на десятерых.

Я пристально на него взглянула.

Иногда мой взгляд творит с мужчинами чудеса. Даже с Артёмом.

Он неловко усмехнулся, пожимая плечами. Отодвинул от себя монеты.

— Вообще-то, ваш друг прав, — чей-то высокий голос за спиной. — Принцип — это главное.

Я повернулась. Бледный немолодой мужчина с остатками седой шевелюры был серьёзен, как если бы речь не о картах шла, а о главных вопросах мироздания:

— В зависимости от принципов меняется всё. Чем больше новизны в исходных постулатах, тем менее тривиальна выигрышная стратегия. — Он извлёк из кармана потёртый блокнот и шариковую ручку. С надеждой проговорил: — Если вам интересно, я мог бы набросать пару алгоритмов…

Местные засмеялись. Включая тех, кто дежурили у окон.

Широплечий мужик, выделявшийся даже на фоне общей небритости ухоженной черной бородой, сплюнул:

— Опять за своё… Решил отыграться на новых людях, да?

Лысый бесхитростно улыбнулся:

— Я же математик. У меня это получается лучше всего…

— Неправда, — сказал юноша, тот, что валялся на матраце. — Помнишь, как снял полицая? Со ста шагов — и прямо в лоб.

— Это случайность, — отмахнулся лысый. — Я даже мог бы рассчитать вероятность…

— Не надо, — хором попросили остальные.

— Как хотите, — слегка огорчённо развёл руками математик. Но блокнот не спрятал. Начал писать мелким убористым почерком. Кажется, всё-таки формулы.

Владелец ухоженной бороды вздохнул:

— Одни учёные кругом… Придумали бы, как нам выбраться? А?.. Не дождёшься от вас толку… — Окинул меня внимательным взглядом: — А может, наши герои помогут?

Я промолчала.

— В Подполье все такие симпатичные?

Здоровый, сильный мужик. И не дурак. Но чем-то он мне не нравится.

— В Подполье — все разные, — ответила спокойно. В конце концов он не виноват, что я не настроена для флирта.

— А может… пока прогуляемся?.. — Крепкие зубы обнажились в ухмылке. — Вдвоем?

Вот это уже перебор, мальчик… Впрочем, какой он мальчик… Настоящие мальчики, оставив карты, таращились на меня с робким любопытством. Только Артём разглядывал бородача. В глазах у физика плясали едва заметные чёртики.