Дональд Кингсбери - Изгой

Призыв спровоцировал немедленные сумерки, сгущавшиеся слишком стремительно. Стало темнее, чем в самой темной пещере.

Неторопливо возник образ Мягкого-Желтого, словно загорелась лампа ранним утром, не испускавшая ни луча света. Изображение хищника подрагивало, слишком насыщенное и резкое. Пушистая конечность коснулась глаза Большой «руки».

Длиннолап внезапно оказался там, откуда начал. К одному глазу таинственным образом вернулась способность видеть. Пещера, машины, великан-кзин и Мягкий-Желтый привычного цвета. Длиннолап подпрыгнул, чтобы рассмотреть глаз Большой «руки».

Тугие рукава совсем лишили его чувствительности. Паника. Смерть… Длиннолап яростно забился в путах.

Гигант-кзин отпрянул, а Мягкий-Желтый ловко вернул глаза джотока на место и расстегнул рукава. Длиннолап отбежал в угол, вне себя от ярости, и только Пятнистая продолжала следить за большим желтым обманщиком.

— Шутка, — сказал Наставник-Рабов.

— У тебя мозги там, где твой кишечник! — буркнул Длиннолап, который уже усвоил кое-что из уроков анатомии. — Шутка! — добавил он, впрочем не желая обидеть хищника.

Но на весь остаток дня он погрузился в угрюмое молчание. Ночью, когда Мягкий-Желтый спал, пять мыслительных центров принялись размышлять над тем, где они сегодня побывали. Происходящее Длиннолапу совсем не нравилось: слишком подозрительно и опасно. Прячься, молили все его инстинкты, но, странное дело, любопытство с легкостью заглушало эти вопли! Говорящие деревья! Ходить сквозь стены! По миру на каждый глаз! Что за невидаль!

Едва заметив, что Мягкий-Желтый проснулся, Длиннолап потребовал отвести себя к двери.

— Еще шуток, — попросил он.

Второй урок в странном лесу был посвящен числам и их визуальным символам. После занятий потрясенный Длиннолап принялся считать все, что видел. Диапазон между числом «три» и «много» можно делить бесконечно на отдельные части различной величины. И какое бы число ему ни казалось самым большим, всегда находилась величина внушительнее. Он считал кзинов, лампы, листья, которые отправлял в рот, потому что Пятнистая желала знать, сколько листьев ему требуется, чтобы почувствовать себя сытым.

В лесу без запаха существовало несколько типов миров. Когда сознание уставало от одного, картинка тут же менялась. Были миры, где Длиннолап обучался математике, искусству управлять машинами и правильному обращению к хозяевам-кзинам. Еще миры игр, царства лесов и подземелий, где законы природы изменялись причудливым образом, порой пугающим, порой забавным. Если игры утомляли — возникало исполненное успокаивающих мелодий измененное гравитационное поле. Когда же и гармоничные напевы начинали навевать скуку, вновь возникало пространство, предназначенное для активной игры. Сущее удовольствие.

Длиннолап постепенно терял чувство времени. С Мягким-Желтым он виделся все реже, но зато их разговоры становились все насыщеннее. Наставник-Рабов обнаружил, что Смотритель весьма и весьма суровый начальник, тогда как друг-джоток обучал его геометрии и устройству механизмов. Как-то раз им не удалось разобрать машину, поскольку раб еще не дошел до соответствующего раздела в своих занятиях. За это оба были наказаны и отправлены соскребать грязь с полов.

Лучшие дни проходили за охотой. Длиннолап носил униформу, отличавшую рабов Мягкого-Желтого, кружевную, в зелено-красную полоску. Они бродили по загону в поисках новых рабов, но, по сути, просто отдыхали, не обремененные приказом о возвращении в определенный срок. На взгляд Длиннолапа, знакомые с детства заросли, тенистые озерца и скалистые уступы были куда приятнее, чем сменявшие друг друга леса тренировочной машины. Свежий запах листвы, деревья, которые не говорят. На потолке, как и положено, лампы, а пещеры ведут лишь на уровень ниже.

Длиннолап выслеживал добычу, зная, где молодые джотоки собираются в больших количествах. После Наставник-Рабов выманивал их, пока его верный раб и друг прятался в засаде. Не всегда охота завершалась успешно. Обнаруженный джоток мог оказаться достаточно взрослым, но лишенным любопытства. Такого следовало немедленно отпустить. Или же особь оказывалась необратимо одичавшей, годной лишь на обеденный стол. У диких джотоков способность к вербальному общению была принесена в жертву изощренному хитроумию.

Лучших из пойманных джотоков Наставник-Рабов оставлял себе. Трое образовали его личную свиту: Длиннолап, Шутник и Ползун. Они прекрасно разбирались в математике, различных устройствах и сервисе гравидвигателей. Но помимо этого, неизменно сопровождали Мягкого-Желтого на охоте. От их чуткого внимания не ускользнуло, что их кзин нажил себе врагов среди остальных, и они тайком обсуждали друг с другом, как помочь хозяину избежать опасности. Незаметно из рабов они превратились в его телохранителей — силу, неусыпно следящую за тем, что творилось у Наставника за спиной.

С каждым днем армада была все ближе. Но в порядках Патриархата не было места бездумной спешке.

Когда крейсер «Победа при Ш'Ро» вышел на орбиту Хссина, он не выслал вперед ни свиты, ни дипломатов, но, следуя приказу Патриарха, со всем присущим ему имперским величием возглавил Орбитальное Командование. Траат-Адмирал выполнял обязанности Чрезвычайного-Воина-Посла и посредника между Чуут-Риитом и местными властями. Адмиралу были даны четкие предписания при первом же контакте с хссинскими кзинти занять главенствующие позиции. Его предупредили, что население базы отличается яростным, но послушным воле Патриархата нравом.

Траат-Адмирал, родом из центра Империи, привык к формализму и жесткой субординации, но здесь, на окраинах, жила менее дисциплинированная порода кзинти, славящаяся особой драчливостью и ревниво оберегающая трофеи. Прояви посланник Патриарха хоть толику неуверенности, и его, оставив все церемонии, перестанут слушать и даже просто замечать. А Патриарх находился от Хссина в тридцати годах, если путешествовать лучом света, и в сорока — если кораблем.

Местный флот вполне мог ответить агрессией. Воины-Завоеватели Хссина являлись братьями Воинов-Завоевателей Дивной Тверди. Но они вправе были проигнорировать или даже атаковать «Победу при Ш'Ро», — в конце концов, это лишь корабль авангарда, напичканный электроникой, но не слишком мощно вооруженный. Отважится ли Правящий Дом Касрисс-Ас выразить столь вопиющее презрение, зная, кто идет следом за Траат-Адмиралом?

Ничего подобного не произошло. Скрепя сердце, местные без боя отдали орбитальное пространство.

С того момента с промежутком в четыре часа в систему Р'хшссиры начали прибывать корабли. То были пассажирские паромы с утомленными долгим перелетом воинами на борту, боевые машины, вспомогательный транспорт — все, что только смог собрать Чуут-Риит увещеваниями или силой со всех пяти имперских систем. Ни один из кораблей не пошел на посадку, так что вокруг Р'хшссиры со временем образовалось плотное транспортное кольцо. То была политика Траат-Адмирала: устрашать на расстоянии.