Николай Гуданец - Полигон

— Ну что вы, я не имел в виду ничего подобного. Просто вы превратно истолковали происшедшее. Повадки фабров действительно кажутся странными для тех, кто не привык иметь с ними дело. Патрульный фабр обратил на вас пристальное внимание, и вы решили, что он вознамерился в вас стрелять.

— Вы хотите сказать, что нацеленное в живот дуло означало всего лишь повышенный интерес к моей особе?

— Для фабра, представьте, да.

— Конечно, такое поначалу сбивает с толку, — добавил Нариман. — Думается, раз он похож на человека, то должен действовать как человек. Но это не так.

— Видите ли, фабры сейчас впервые проходят адаптацию к реальной, не лабораторной среде, — продолжил Абурхад. — Специалисты концерна довольны тем, какими темпами они прогрессируют. Как и предполагалось, их интеллект оказался близок к человеческому. В том отношении, что фабр способен взвешивать ситуацию и руководствоваться сделанными им выводами.

— Хотелось бы иметь гарантии, что их оценка ситуации адекватна, — скептически возразил Кин.

— Вот к этому я и веду, — кивнул командир гарнизона. — Проблема упрощается, поскольку здесь их задача — охранять людей и гражданские объекты, а облик противников резко отличается от гуманоидного. Поэтому в их мозгу закреплено программное табу на причинение вреда человеку. Запрет с высшим приоритетом. Если бы вы это знали, то не испытали бы никакого беспокойства.

В снисходительной отповеди Абурхада содержалось косвенное обвинение в трусости. Это всерьез задело Кина именно потому, что он действительно испытал жуткий страх, глядя на дуло плазменного ружья в руках

— Я это знал, — парировал Кин. — Как раз по этой причине инцидент меня и встревожил. Поймите, я завел этот разговор оттого, что меня обеспокоила проблема надежности фабров, а вовсе не моей личной безопасности.

— Если хотите знать, инспектор, я вообще не представляю, как мог бы контролировать такую территорию только силами личного состава, без биороботов, — вскипел Абурхад. — Специалисты концерна заявляют, что один фабр способен заменить двоих солдат. Ну так вот, я на опыте убедился, что фабр может запросто контролировать участок, где с поставленной задачей худо-бедно справляются трое человек.

Широким взмахом руки он обвел электронную карту поселка на стене. Мигающие разноцветные точки на ней обозначали расположение патрульных.

— Красным цветом обозначены солдаты, оранжевым — фабры. Можете сравнить их численность и площадь охвата. Учтите, я ставлю фабров на самых трудных секторах обороны. И они там стопроцентно надежны.

Присмотревшись к карте, Кин рассмотрел оранжевую точку на юго-востоке, которая двигалась вдоль полосы заграждения с неторопливостью минутной стрелки. Вот он, фабр с замазанным глиной номером.

— Насколько я понимаю, все перемещения фиксируются в базе данных? — риторически спросил он.

— Само собой, как же без этого.

Значит, Кин без труда сможет установить личный номер фабра, получив доступ к главному компьютеру гарнизона.

— И все-таки давайте вернемся к сегодняшнему инциденту. Вы склонны расценивать его как мелкое недоразумение. Что ж, не буду спорить. Меня интересует, случалось ли ранее что-либо подобное? — задал Кин лобовой вопрос.

— Скажем так, поначалу не обходилось без недоразумений. Потом все реже и реже.

Вне всякого сомнения, ему лгали, продолжать разговор не имело никакого смысла. Хорошо, что он поостерегся сразу выкладывать сведения, полученные от техника на космодроме и Даркофа. Они еще нуждаются в тщательном уточнении, а устанавливать истину явно придется без помощи Абурхада и Наримана, скорее всего наперекор им. В голове снова заколыхалась вязкая похмельная боль.

— Благодарю за разъяснения. — Он встал со стула. — Завтра утром в половине десятого буду у вас.

Кин еще раз мельком взглянул на куски мины, которая чуть было не спровадила его на тот свет, и вышел из кабинета.

При его появлении Ронч, оживленно судачивший о чем-то с Гронски, встал навытяжку. Надо полагать, он провел с унтером душеспасительную беседу о соблюдении устава, поскольку тот, к удивлению Кина, тоже вскочил и вытянулся в струнку.

— Вольно. Пойдемте, — кивнул своему телохранителю Кин и надел шлем.

Когда они вышли из блокгауза, ливень уже отбушевал и в разрывах туч сияли мириады крупных звезд. Кин с удовольствием поднял забрало, в лицо дохнула первозданная свежесть омытой дождем земли. Забавная вещь, подумал он, всего лишь повышенная влажность и толика тройных молекул кислорода, а получается неописуемая благодать. Со всех сторон неслись дробные трели, словно несметная орава мальчишек развлекалась, треща палками по штакетнику, и реже слышалось отрывистое сочное цоканье: нестройный хор крошечных земноводных восторженно праздновал начало дождевого сезона.

— Вы бы опустили забрало, Кин, — посоветовал Ронч, непрестанно озиравшийся по сторонам. — Так ходить опасно, особенно по ночам.

Это замечание вернуло Кина к реальности. Замедлив шаг, квадр-офицер начал вглядываться в сгусток темноты за поворотом дорожки, затем выхватил из кобуры икстер и дважды выстрелил. Слепящие импульсы пробороздили гладь обширной лужи, упруго взметнулся клуб шипящего пара.

— Что там было?

— Не знаю. На всякий случай. Померещилось, — признался Ронч.

— Почему вы не пользуетесь инфравизором?

— От него мало проку. Среди местной живности теплокровных нет.

Они остановились возле крыльца, скудно освещенного надтреснутым плафоном.

— Что ж, спокойной ночи, — сказал Ронч. — Во сколько за вами зайти утром?

Кину вдруг тошно стало от мысли, что придется глушить вечернее похмелье в одиночку.

— Давайте пропустим еще по стаканчику, — предложил он.

— Почту за честь.

Когда они вошли в комнату, Кин отметил, что недопитая бутылка на столе придает его жилищу более-менее обжитой вид. Избавившись от неуклюжего защитного облачения, он жестом пригласил Ронча усаживаться. Тот не стал стаскивать бронекостюм, только снял шлем и положил на колени.

— С вашего позволения, посижу немножко и пойду к себе, — пояснил он. — Малость вымотался за день.

— Да, день сегодня выдался не самый легкий, — согласился Кин, разливая злаковую по стаканчикам. — Давайте выпьем за удачу. Есть предположение, что пока нам она сопутствует. Так вот, пускай это продолжается подольше.

— Хороший тост, — одобрил Ронч, и они выпили.

Не притрагиваясь к закуске, Кин передернулся и сделал резкий выдох, когда раскаленная волна скользнула по пищеводу. Как выразился кто-то из древних мудрецов, подобное излечивается подобным. Еще чуточку терпения, и наконец утихомирится проклятый уксусный альдегид, этот ублюдочный молекулярный огрызок этилового спирта, терзающий его сосудистую систему. Вспомнилась одутловатая физиономия Наримана, густо разукрашенная красными прожилками. Горе-коллега и впрямь злоупотребляет алкоголем, это сразу видно невооруженным глазом. Ничего удивительного: здесь, на Тангре, воистину идеальные условия для того, чтобы напрочь спиться.