Сергей Якимов - Сатанинский дар

Ольга услышала, как Стёпа поднимается. Она прижалась к кожаной обивке кресла, надеясь на то, что оно очень большое и скроет её, даже если тот посмотрит в сторону журнального столика из дымчатого стекла. Только бы он не стал обходить кресло, тогда ей вряд ли удасться синхронно передвигаться вместе с ним, оставаясь вне поля зрения!

Поднявшись с кресла и уже сделав шаг в сторону ванной, Стёпа краем глаза заметил изменения на журнальном столике. Взгляд остановился на вытащенной из часов батарейке.

– Догадался!..

Сердце девушки остановилось. Она уже решила, что слова эти относятся к ней, что пора резко подниматься и брать Последнего на мушку. Он ведь не знает, что у нее газовый пистолет! А если поймет, то всё равно нужно стрелять… Хотя выстрел из газового пистолета в закрытом помещении может навредить и ей.

Но тут она услышала шаги и увидела, что Стёпа шагает в сторону ванной. Она очень тихо стала отползать так, чтоб оставаться по-прежнему закрытой креслом.

Стёпа включил воду в душе и, с отвращением сняв окровавленную рубашку, встал под теплые струи воды.

После того, как Ковалев остановил часы, Город Отчаянья перестал существовать, и значит тот не мог пройти обратно сквозь стену. Тогда как же он покинул комнату без единой двери и даже окна? Комнату, в которую до этого мог проникнуть только сам Стёпа!

Сам собой напрашивался ответ, который чертовски не нравился Стёпе. Он никогда до этого не задумывался о том, может ли еще кто-то обладать Даром…

Продолжая размышлять об этом, он насухо вытерся, стараясь не задевать шрам на левом плече, и, выйдя обратно в комнату, подошел к шкафу. Взял первую попавшуюся пару нижнего белья, новые брюки и рубашку. Одеваясь, стоял боком к зеркальным дверям, чтобы случайно не увидеть свое покалеченное плечо.

И именно это позволило ему в отражении стеклянной дверцы кухонного шкафчика заметить исчезнувший за его любимым креслом кроссовок. Стёпа даже замер от такой неожиданности, хотя к незванным гостям в его комнате можно было уже даже привыкнуть. Поначалу он здорово испугался, но тут же вполне логично допустил, что, раз визитер прячется сам и уже имел сотню возможностей напасть, то нападать-то он как раз и не собирается!

Стёпа закрыл глаза и переместил свой взгляд к книжным стеллажам. Удивлению его не было предела, когда он обнаружил прячущуюся за его большим креслом… Ольгу Волкову. Может где-то здесь спрятался и сам Ковалев? Только вот где? В комнате уже просто не было мест для игры в прятки! Неужели Ковалев бросил здесь девушку? Вряд ли, не в его стиле. Может, она осталась случайно?

Склоняясь к этой версии, Стёпа всё равно с некоторой опаской смотрел на дверцы шкафчиков кухонного уголка. При большом желании Ковалев мог уместиться за одной из них. Но при очень большом!

На всякий случай приготовившись с помощью Дара отразить любое нападение, Стёпа осмотрел нижние шкафчики и, никого там не обнаружив, улыбнулся своей излишней осторожности. Но боль в плече напоминала, что такая осторожность впредь не помешает.

Он еще раз переместил свой взгляд за кресло, раздумывая над тем, каким образом лучше использовать такой подарок судьбы…

– Дело в том, – через Ващука снова пустились в обстоятельные объяснения пришельцы, – что мы допустили ошибку. Мы как раз подыскивали кандидатуру человека, который стал бы нашим инструментом, когда со Стёпаном Судаковым произошел этот инцидент на озере. И мы решили, что сложившиеся обстоятельства подходят нам как нельзя лучше. Уже захлебнувшись и потеряв сознание, Стёпан вдруг приходит в себя на берегу живым и здоровым, а потом обнаруживает в себе сверхестественные способности. Естественно, он решает, что с ним произошло какое-то дарованное свыше Событие, в результате которого он стал обладателем Дара…

– Я, кажется, понимаю вас. Сначала всё шло хорошо, даже не подозревая об этом Стёпа осуществлял задуманные вами акции, но потом стал проявлять самостоятельность, а вы стали терять над ним контроль.

– Совершенно верно, – ответил «лейтенант».

На лице Андрея не отразилось никаких эмоций, но внутри он ликовал. Пришельцы подтвердили его догадку о том, что они не так всесильны, как кажутся. Он не хотел спрашивать у них в лоб, но вполне возможно, что они не имеют контроля, или, скажем, плохо контролируют созданные Стёпой по собственной инициативе миры: его тайную комнату и переставший существовать Город Отчаянья.

– Наша ошибка заключалась в том, – продолжил «лейтенант», – что мы наделили человека Даром без его согласия на это и без понимания им, зачем он этим Даром наделен.

– Как вы мягко сформулировали! – покачал головой Андрей. – Вы сделали человека своим инструментом без его согласия на это!.. Хм!.. А теперь вы что, хотите завербовать меня?

– Соверешенно верно.

Андрей хохотнул. То ли от этого «совершенно верно», повторившегося уже который раз, то ли от предложения о вербовке.

– Я, конечно, согласен с вами в том пункте, что человек отвратительный хозяин этой планеты, но вам придется очень постараться, чтоб убедить меня принять…

И тут пришельцы впервые перебили его. «Ващук» произнес:

– Ты уже наделен Даром!

Андрей не успел осмыслить этой фразы, потому что ровно через секунду после того, как она была произнесена, раздался звон стекла. В комнату влетел какой-то небольшой предмет, очень напоминавший обычную хоккейную шайбу. От окна по-прежнему доносился звон стекла, словно кто-то выбивал его, и, бросив туда взгляд, Андрей успел заметить человеческий силуэт.

А потом «шайба» с оглушительным хлопком взорвалась ослепительной вспышкой. Глаза Андрея закрылись, но перед ними всё равно плясали миллионы ярчайших огоньков.

И тут со стороны «Ващука» он услышал выстрел. Тут же что-то обжигающе ударило в правый бок. Еще один выстрел – и еще один удар, только чуть повыше. Он инстинктивно отклонился влево. Еще выстрел, но удара не последовало. Следующий выстрел потонул в треске короткой автоматной очереди.

Андрей почувствовал, что упал на диван, на левый бок. По всему телу огненными волнами растекалась боль, двумя её пульсирующими эпицентрами являлись две точки в правом боку.

Послышались приглушенные неразборчивые голоса, будто в уши ему вставили вату. Он понятия не имел, открыты или же закрыты его глаза, перед ними в безумном танце плясали миллионы ярких огней.

Потом голоса начали очень быстро отдаляться, а боль затихать, но вдруг тут же ворвались в голову оглушительными криками, а от вернувшейся невыносимой боли он застонал. Потом почувствовал, что его подняли и понесли. Это ему очень не понравилось, потому что каждое движение вызывало взрывы боли. Он хотел сказать об этом, но язык отказывался слушаться.