Ирина Гостева - Полигон

Генка, аккуратно придерживая чехол с видеокамерой, направился к двери. Здесь все осмотрели, больше ловить нечего. Еще два коридора впереди…

В следующем — такие же тесные скучные кабинеты с пустыми полками шкафов и развороченными компьютерами. Из нутра разбитых приборов свешивались разноцветные жилки проводов… Генке вдруг вспомнилось, как в детстве среди ребятни ценились провода в цветных оболочках. Из них скручивали корявых человечков, некоторые умельцы даже плели маленькие кособокие корзинки. Мысль была до того несвоевременная и неуместная, что он сам удивился — надо же, о чем он думает, стоя в развалинах секретной лаборатории?! «Ну и подумаешь, лаборатория! Подумаешь, секретная!» — сам себе возразил Генка. Одни развалины, грязь и хлам… Прав Кащей. Все это спокойно можно соорудить в студии, да еще покруче и пострашнее. И то, что они тут снимают битых пол-дня, не стоит таких усилий… Генкин пустой желудок уже давно недовольно урчал, плечи и спину ломило, натруженные ноги гудели. Пол-дня лазают по подземелью, а до того еще встали ни свет, ни заря, и тащились сюда энное количество километров. Больше всего ему сейчас хотелось брякнуться возле костерка и скинуть берцы. И чтоб над огнем булькал котелок, а от него тянуло запахом супа из тушенки… «Работать, ниггер!» — Генка с усилием оторвал свой зад от колченогого стула, на который со стоном сквозь зубы брякнулся минут десять назад. «Работать, еще один коридор! Да дверь эта долбанная… Открыть ее и потом полезть наверх, пожрать и хоть немного погреться? Там, конечно, тоже не черноморский пляж июльским днем, но все-таки потеплее, чем здесь. Или сначала отдых, а потом дверь открывать?»

В третьем коридоре оказались бывшие камеры для подопытных — отсеки размером с ванную комнату в «хрущевке». Решетчатые дверцы, грязный кафель… Кое-где штативы, хромированный блеск которых давно потускнел… Генка заснял три вида этого хозяйства. Ладно, хватит аккумулятор сажать. Все они одинаковые, нет смысла снимать каждую. И ничего интересного в них нет. Даже скелетика завалящего… Кащей опустил фонари.

— Возвращаемся к двери, — устало скомандовал Генка, выключая камеру. — Сейчас глянем, что там, — и наверх, жра-а-ать!..

…Дверь была как дверь. Стальная, даже на вид тяжеленная, и запертая наглухо. Генка потянул за ручку со слабой надеждой, что замок все-таки вскрыт, как на всех остальных дверях в этом подземелье, и эта дверь не подается сразу только из-за своей тяжести. Но нет — как он не изображал из себя локомотив, а бронированная плита не сдвинулась ни на миллиметр. Разочарованный Генка светил фонарем на покрытую пылью цифровую панель — если хорошенько приглядеться, можно разобрать, какие из кнопок наиболее потерлись от прикосновений. И тоже неудачно… Все выглядели одинаково. Разве что поперек четверки пролегла ссадина — залитая в желобок краска была содрана. И скорее всего, ее случайно задели или намеренно колупнули чем-то острым. Иначе просто невозможно было повредить краску, утопленную ниже уровня поверхности кнопки. Генка машинально ткнул в кнопку «четыре» — ничего… Да разумеется, что одной цифры для кода мало.

— Код, код… — пробормотал он себе под нос.

Кащей терпеливо ждал рядом.

— А вот код на стене забыли для нас написать, — невесело усмехнулся Генка.

— А ты пройдись по коридорам, там кое-где трупаки валялись… Вернее то, что от них снорки оставили… И пошуруй по трупакам. Авось на каком-нибудь из них код и отыщется, — посоветовал Кащей.

Генка тихо зарычал сквозь зубы: сарказм Паши, на этот раз отчего-то особенно едкий, упал на накопившиеся раздражение и усталость, и потому отчаянно взбесил.

— Ничего умнее не придумал?! — огрызнулся он.

И вдруг ожил и мигнул зеленый глазок крохотной лампочки-индикатора на другой панели — чуть повыше цифровой. На ней находился явно экран сканера, поделенный на четыре небольшие ячейки. Судя по их размерам и расположению, каждый был предназначен для распознавания отпечатка одного пальца. Лампочка мигала сбоку.

— Вот это да… Оно же работает… — пробормотал Генка. — Раз лампочка светится, значит, есть электропитание… Интересно, откуда, за счет чего? Здесь же полная темнотища, даже все аварийное освещение сдохло…

И оглянулся на спутника. Кащей пожал плечами.

— Но одновременно и сканер отпечатков, и панель для цифрового кода… Почему? — Генка продолжал рассуждать вслух. Он не ожидал услышать от Паши ответов — просто так ему лучше думалось. Когда Генка проговаривал мысли вслух, они легче обретали форму и находили точки сцепления друг с другом. Потому-то он и прослыл среди знакомых трепачом и болтуном — слова рвались наружу, далеко не все из них были нужными, но иначе отыскать верную идею среди кучи хлама не удавалось.

— Может, сканер отпечатков для кого-то одного, а цифровой код для прочих, кому он захочет открыть доступ? Ведь пальцы-то свои он… А, так ведь можно снять отпечатки на пленку, и приложить ее к сканеру! Или для пущей предосторожности для доступа надо и код ввести, и пальцы приложить…

— Сканер не для одного, — вдруг заметил Кащей. — Ты попробуй-ка прижми к окошкам четыре пальца своей ладони. Ну? То-то же, неудобно!

Генка попробовал. И в самом деле, или подушечки среднего и безымянного не прижимались полностью, или подушечки указательного и мизинца не дотягивались до ячеек.

— Это — для четверых разных людей.

То ли Генке показалось, то ли в голосе Кащея действительно послышались нотки учителя, который устал от барахтанья тупого ученика в элементарной задаче, и потому подсказывает ему правильный ответ — лишь бы скорее закончить эту нудную рутину.

— И прикладывать надо, скорее всего, большие пальцы. Если указательные — то их кулаки будут мешать друг другу, — добавил он. — Давай попробуем, — и прижал свой указательный палец к ячейке.

Да, действительно неудобно, оценил Генка, дотрагиваясь до окошка.

— А вот теперь смотри, насколько удобнее дотягиваться большим.

Кащей ткнул в окошко своим пальцем. Генка прижал к соседней ячейке свой.

Щелчок.

В общем-то негромкий щелчок грохнул по натянутым нервам, как выстрел. Это был явно звук от дверного замка, сдвинувшегося на одно деление, на один шаг. Генка отпрянул, убрав от сканера руку. Сердце дернулось и помчалось галопом. Три секунды спустя опять прозвучал щелчок — запирающий механизм явно сдвинулся обратно. Кащей тоже убрал руку от сканера, пряча лицо в тень и стараясь не улыбаться.

— Что это?! — с трудом выдавил Генка, чувствуя, как на спине выступает пот. — Он среагировал на меня?! Кащей… Ну-ка, еще раз дотронься…

Паша дернул уголком рта. Прижал палец к сканеру — ничего. Никакой реакции. Кащей состроил разочарованную гримасу и убрал руку.