Василий Горъ - Каменный клинок

Вообще, маршрут люди Менга выбрали что надо: вымотанные запредельными для их организмов нагрузками, наши проводники все чаще и чаще делали короткие и не очень привалы, и к полуночи выдохлись окончательно.

— Еще два перехода, и можно будет устраиваться ночевать… — слегка виноватым голосом объяснил Вовке старший, откликающийся на кличку Ойнер. На местном арго это понятие означало что-то вроде отморозка. — Если бы не вы, мы бы уже давно были там…

— Ну, если снять эти колпаки, то мы сможем идти быстрее… — хмыкнул Щепкин. — Все равно мы уже достаточно далеко…

— Снимем, когда будет можно… — без тени раздражения ответил ему абориген. — Приказ есть приказ…

— Базара нет… — пожав плечами, изображающий такую же усталость, как и у наших провожатых Глаз тяжело завалился на спину и закинул ноги на стену, чтобы от них отлила кровь…

Ограничиться двумя переходами, естественно, не удалось — еле передвигающие ноги горожане начали останавливаться все чаще и чаще, а к моменту, когда, по моим расчетам, мы должны были добраться до места ночлега, я вдруг почувствовал, что где-то впереди, справа и немного выше неподвижно замерло человек двадцать: точнее пересчитать мешало расстояние…

— Люди. На одиннадцать часов. Двадцать один или двадцать два. Метров четыреста с гаком… — по-аниорски предупредил я ребят. — Возможно, засада…

— Чего? Не понял? — дернул меня за руку ведущий меня парень с трудно произносимым именем, состоящим, как мне показалось, из одних согласных.

— Говорю, устал очень… — буркнул я, — Привал скоро?

Серия насмешек, суть которых сводилась в демонстрации преимущества свободных людей Сектора над жертвами умников из всяких там лабораторий, прекратилась только тогда, когда впереди раздался воинственный вопль рванувших в атаку конкурентов:

— Ачкинцы!!! — в вопле Ойнера четко слышалась паника. — Чаплаем!!!

Сваливать от нападающих в наши планы не входило, и быстренько избавившись от непрозрачных мешков, мы подоставали ножи. Уходить в джуше особой необходимости не было — нападающие техникой ножевого боя не владели, да и обладали реакция у них была, по выражению Вовки, как у забора. Поэтому через пару минут бестолкового мельтешения и размахивания всякими увесистыми железяками они полегли, как ковыль под серпом косаря…

— Ой, уже закончились… — вытирая окровавленный клинок о балахон последней жертвы, хохотнул Вовка. — Але, мрызры, вы где там, а?

Ошалевших от вида залитого кровью коридора людей Ойнера выворачивало наизнанку минут сорок. А после, кое-как перебравшись через груду трупов, они припустили от места скоротечной схватки в таком темпе, будто за ними гнались, как минимум, пара сотен голодных тигров.

— Ничего себе… — оклемавшись, воскликнул мой сопровождающий. — Как это вы их так, а?

— Возвращаться нам нельзя. То, что нас ждет в Лаборатории — гораздо хуже, чем смерть… — без тени улыбки ответил ему Вовка. — Так что пришлось шевелить костями…

Оставшуюся половину пути мы преодолели без происшествий, хотя она и проходила не по привычному для них маршруту — метров через триста от места боя аборигены свернули с привычной трассы и ломанулись куда-то вправо. Пережитый ими стресс очень неплохо сказался на скорости нашего передвижения: отказавшиеся от ночевки аборигены неслись по переходам в таком темпе, что я даже не на шутку озаботился их состоянием здоровья: если судить по мокрым от пота и красным, как помидор, лицам парней, то они находились на грани потери сознания. И держались на этой грани с большим трудом. Так что к моменту, когда Ойнер вцепился руками в ржавый запор, торчащий из металлического короба перед гладкой, как стекло, поверхностью, перегораживающей коридор, я не сразу понял, что никто из них не скопытится от усталости, и что мы все-таки добрались…

— Помочь? — Вовка, сообразивший, что к чему, чуть ли не раньше меня, нарисовался рядом с ним, и, не дожидаясь ответа, рванул железяку на себя.

Дверь, перекрывающая выход из города, с жутким скрежетом поползла вправо, и, проскользив по направляющим чуть больше метра, остановилась.

— Все. Больше не откроется… Заржавела… — виновато потупил взгляд Ойнер. — Дальше мы с вами не идем… Отдавай лечилку, брат!

— Не вопрос… — Щепкин, по местной моде «стесняющийся» обнажать на людях что-либо кроме лица, отвернулся лицом к стене, покопался под балахоном, и, выпростав из-под него руку с зажатым в ней автомедом, протянул его правой руке Менга:

— Пока есть возможность, нацепи на спину, чувак. Хуже не будет…

Вместо ответа Ойнер просто кивнул. А потом, дождавшись, пока мы протиснемся в щель между массивной дверью и стеной, так же молча потянул рычаг вверх…

Спрыгнув на крышу дворца, Хранитель отошел на пару шагов от продолжающего оставаться невидимым флаера, и, удостоверившись, что заметное марево, маскирующее летающую машину, взмывает над крышей и устремляется обратно к Логову, быстрым шагом двинулся к башенке, в которой располагалась лестница, ведущая вниз.

Как ни странно, часовых около нее не оказалось — дверь, открытая настежь, никем не охранялась, а на лестнице царил нешуточный переполох. Встревожено прислушиваясь к топоту мечущихся по дворцу людей, Эол сделал было шаг на первую ступеньку, как почувствовал, что его вот-вот прихватит очередной приступ прозрения. Судорожно вцепившись в перила, Хранитель выхватил из сумки блокнот и маркер, и, на всякий случай присев на корточки, приготовился записывать очередное Пророчество. Пару минут ничего не происходило, а потом на него накатило, и отрешенно глядя, как его скрюченные судорогой пальцы выводят на бумаге кривые, мало похожие на его обычный почерк закорючки, Эол почувствовал, что его знобит: …Заветный символ алой вспышкой вселит надежду в их сердца…

Пора домой… А там — сынишка готов вступиться за отца… …Не своего… И кровью малой не обойтись: конец Пути совсем не там, где ожидалось… …Жаль, только Друга не спасти…

Тянущее чувство под ложечкой пропало так же быстро, как и появилось. Зато пришедшая ему на смену слабость становилась все сильнее и сильнее: казалось, что он заболевает чем-то очень серьезным, и ощущение этой немочи здорово действовало на нервы. Так сильно, что Хранитель не сразу вспомнил о том, что во дворце что-то происходит. Зато, стоило ему увидеть испуганные глаза несущегося на крышу часового, как он мгновенно забыл о написанных им строках, и, вскочив на ноги, вцепился в рукав пробегающего мимо воина:

— Что происходит, э… солдат?

— Пропал Самирчик… Ищем уже три часа, и безуспешно… — вырвав рукав из захвата, парень чуть не сбил Хранителя с ног, и унесся на крышу. Видимо, осматривать ее еще раз.