Андрей Круз - Земля лишних. Исход

За основное оружие АК-103 пойдет, с коллиматорным. И оптика будет поблизости, в любую секунду доступна. Наше боковое крепление ведь чем хорошо – не только доступом к открытому прицелу, но еще и мгновенной установкой всего. Прицепил к автомату еще и подствольник. Осмотрел ПСС, завернул в пакет – он сразу пойдет в тайник. А вот «гюрза» – в набедренную кобуру. Запасной магазин в крепление на кобуре, остальные три – в карман разгрузки.

Достал ночник, зарядил свежие батарейки, еще пару комплектов уложил в РД. Затем загрузил в него прицел в чехле. Туда же упаковал еще один полный боекомплект к каждому стволу, который на виду едет. «Кенвуды» в зарядник поставил. Один мне, один – Боните. Связь – первое дело. Авиации по итогам проверки пять поставили, десантникам тоже, связь вообще отличилась – даже не ругали. Такая вот печальная армейская хохма.

Вскрыл цинк с «вогами», достал шесть штук, засунул в кармашки гранатной сумки. «Воги» вообще штуки хорошие – взрываются от удара, осколки хоть и мелкие, но летят густо. Когда в кино показывают, как боец из подствольника в окно пульнул, а оттуда клубы пламени и трупы врагов на улицу вылетают – это, конечно, красиво, но от правды далеко. Хлопает «вог» несолидно, как петарда, и пламени не густо, разве только ночью вспышка видна. Но и те, кто говорит, что «вогом» убить можно, если только в лоб прямым попаданием зарядить, – тоже кругом не правы. Убивает «вог» нормально, но на не слишком большом расстоянии. Траекторию надо представлять и целиться получше. А вот когда противник за камнем, а за ним – стена скальная, а гранату не добросить, или попасть ею трудно, то тогда прицелишься из подствольника повыше его прямо в стену, тянешь на себя скользящий крючок спуска – и бум! Полетела граната – и прямо у стенки лопнула облаком осколков. Убить-то, может, и не убило, да всего изорвало. И как самый крайний случай, когда самим подствольником воспользоваться не можешь, а нужны гранаты с ударным взрывателем, достаешь из сумки «вог», бац его об каблук – и бросаешь. И всех делов.

Извлек на свет тропические ботинки «пустыня», почистил, поставил. Камуфляж достал снова «камыш», российского производства, из-за «ленточки». Не самый тут лучший цвет, но что делать, если у нас в России «саванна» не выпускается. Все же «камыш» ближе всего к истине, к местному ландшафту. Может, удастся купить в Аламо местную расцветку? Впрочем, пока на мне от него только брюки будут – сверху надену майку трикотажную и разгрузку. А наш, Русской Армии камуфляж, надевать – могут не понять. Даже если без знаков различия. А вот «лешего» взял. Тут уже не до других мыслей. Если лохматый камуфляж вообще понадобится, то он должен работать. Скатал и к РД прицепил.

Теперь «армалайт». Его напоследок оставил. Это инструмент тонкий, для меня так и главный, пожалуй, особого ухода требует. Достал из чехла, разобрал, почистил и смазал. Затвором пощелкал. Хороший здесь затвор, удобный, можно большим пальцем перезаряжать. Прицел уже пристрелян, поэтому просто проверил его, не сбиты ли привычные начальные установки, чтобы не проверять в последний момент, на сколько он метров выставлен и какой ветер на нем учтен.

Пластиковый футляр брать не буду – поедет винтовка в нейлоновом чехле. В нем можно будет ее в бортовой тайник прятать. Проверил патроны – осталось ровно сорок штук в пачках. Пока хватит, но надо будет еще купить. Хороший патрон, мощный, когда засаду били – я оценил. Мало никому не показалось, даже моему плечу.

Приготовил очки темные, противопылевые, бандану и панаму. Бандану не на голову – лицо заматывать от пыли. Некоторые тут в респираторах ездят, если в открытой машине, сам видел. Но в респираторе на такой жаре морда потеет неумеренно. Надо бы вообще эту, как ее… не помню названия, у нас их все «арафатками» называют. В общем, арабы голову обматывают и лицо одновременно. Англичане такое в тропическую форму своим спецчастям ввели, кажется.

Вроде все готово. Осталось сумку с вещами упаковать. Большую пластиковую канистру и флягу водой с утра наполню, а сухпайки на неделю сейчас распределил. Один в РД, а остальные в отдельную сумку, в машине под сиденье спрячу. Сухпайки не армейские, а из магазина, для путешественников. Тоже понейтральней будут.

С сумкой минут за пятнадцать закончил. Все гражданское и двойного назначения. Камуфляж если и есть военный, то военный «оттуда». И всегда в сочетании с невоенным будет. А так здесь половина населения одевается – никаких лишних подозрений.

Пошел вниз кофе пить на веранде. Кому как, а мне кофе спать не мешает. Ни чуточки. Сварил себе в турке, налил в чашку, чашку на блюдце поставил и со всем этим пошел на веранду – в кресле сидеть и от теплого вечера млеть.

Бонита свои вещички просохшие снимала с веревки. Увидела меня, улыбнулась. Собрала вещи в кучу, зашла с ними в дом. Думаю, гладить сейчас будет. Но нет, вышла ко мне, только не с кофе, а с бокалом вина – того самого, «вишневого». Села рядом молча, ноги из сандалий вытащила и перед собой на другое кресло уложила. Красивые ноги, в закатном свете бронзовые, ступни изящные, щиколотки тонкие, такие, что пальцами охватить можно. Красивая она, очень красивая. Я тихонько на профиль посмотрел – подбородок точеный, губы полные, нос прямой и аристократичный до неестественности. Ресницы полуопущены, брови чуть вразлет, лоб… просто соразмерный удивительно. Блестящие волосы туго затянуты в хвост и тоже отливают бронзой.

– Ну что, – спрашивает, – закончилась безопасная жизнь?

– Похоже, что так, – ответил.

– Ты знаешь, а все вокруг думают, что мы уже семья, – как-то странно произнесла она.

– Знаю, – кивнул я. – Пусть думают.

– Пусть думают, – повторила она.

Дальше молчали. Совсем стемнело. Она поднялась и сказала:

– Иди спать. Нам завтра трудно будет, долгий будет день.

– Да, пожалуй. Спокойной ночи.

Она зашла в дом, а я посидел еще немного и тоже пошел наверх. Поднялся в спальню, разделся, пошел в душ. Поплескался всласть, вытерся и пошел в постель. Едва лег – дверь открылась. Бонита. Тоже только из душа. Даже в том свете, что в спальню через окно попадал, видно было, как у нее мокро блестят волосы. И мокрыми они у нее сильнее виться начинали. Черные волосы. Темные в темноте лицо и плечи, белое полотенце, в которое она запахнулась. Подошла к кровати, остановилась и тихо спросила:

– Ты спишь?

– Нет.

– Они думают, что мы – семья. А ты даже не знаешь, как это со мной.

– Не знаю.

Она сбросила полотенце, шагнув вперед, в полосу лунного света из окна. Все ее тело из темного силуэта превратилось неожиданно в рельефную скульптуру. Прекрасная шея перетекала в сильные и в то же время изящные прямые плечи, грудь, пожалуй, даже крупная чуть-чуть, самую малость, отвисала под своей тяжестью, как бы добавляя себе естественности, и была нежна и упруга. Плоский, мускулистый живот с чудесным небольшим пупком сейчас был покрыт гусиной кожей – Бонита замерзла. Бедра были божественны и божественны же ноги. Аккуратное маленькое пятно волос в треугольнике паха только притягивало взгляд, подчеркивая, каким же красивым может быть это место у женщины.